Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

Дамы, воспользовавшись негаданной отсрочкой, украдкой поправляли локоны и кружева, мордатый вещал, Арно лениво перебирал замужних и вдов, пока не вспомнил о семействе Хейл. Сестрички полковника Бэзила на женихов вряд ли бросались, так что все отлично устраивалось! Сперва, правда, следовало проскочить маркиз и графинь, и чем скорей, тем лучше. Виконт, крадучись, отступил к самой стене, намереваясь шмыгнуть в примыкающую к Тронной залу. Не успел – раздался очередной рев.

– Виконт Арно Сэ, младший брат графа Савиньяка, его величество ждет вас!

То, что он не ослышался, подтвердили взгляды оказавшихся поблизости гостей и распорядителей. С трудом представляя, чего от него хотят, виконт продефилировал мимо Лучших Людей, поднялся к трону и преклонил колено.

– Ваше величество, – доложил он хмурому малышу, – я в вашем распоряжении.

– Встаньте, – уныло и заученно потребовало величество, – друг мой.

– Слушаюсь, – подтвердил Савиньяк и поднялся. О таком его не предупреждали, Рокэ молчал, а вертеть головой было неприлично.

– Мы награждаем вас, – все так же уныло сообщил король, – Гвоз… орденом Белой Гвоздики в ознаменование вашей верности и доблести. Вы будете первым и проторите стезю новой славе. Мы возлагаем на вас большие надежды.

Благодарить за награды и перевязи, пусть и не королей, Арно доводилось, но хмурая мордашка, донельзя глупые слова и молчание регента внезапно взбесили. Арно вновь плюхнулся на колено, вскинул голову и отчеканил:

– Ваше величество, я недостоин быть первым из надевших белую – а белую ли? – ленту! Есть люди, у которых заслуг много больше, чем у меня, умоляю избрать одного из них.

– Кого? – король очнулся и захлопал длинными ресницами. – Кто? Тет…

– Генерал фок Дахе, – почти крикнул виконт, не давая Карлу воззвать к тетке. – Фок Дахе всю жизнь служил Талигу и его королю, бескорыстно, без всяких наград. Он потерял… почти всю семью, вернулся в армию, дрался рядом с маршалом фок Варзов в его последней битве, а потом пожертвовал собой, чтобы… сражение пошло по плану маршала Лэкдеми. Фок Дахе уцелел чудом, он снова будет служить, не думая об орденах и деньгах, но если таких не награждать, мы опять нарвемся!

– В этом есть смысл, ваше величество, – подал голос Ноймаринен.

– Да? – король опять моргнул. – Я… Мы согласны. Орденом Белой Гвоздики в ознаменование вашей верности и доблести…

– Будет награжден генерал фок Дахе, – закончил невидимый Ноймаринен, – но капитан Савиньяк тем более достоин награды.

– Мы согласны, – повторил король. – А чего ему надо?

– Пусть виконт выберет сам, – а это уже Рокэ, вечно он…

– Давай… Виконт, мы слушаем.

– Ваше величество… – Что же ему такого… Ага! – Прошу вас… отдать высочайший приказ Академии! После сражения лучшим разведчиком нашей армии, – именно лучшим, а Уилер может хоть на голову встать! – капралом Кроунером был пойман гигантский жук, возможно, доселе неизвестный…

– Жук?! – глазища Карла стали внимательными и круглыми. – Большой?

– Очень, ваше величество.

– Какой? – король растопырил пальцы. – Такой?

– С мою ладонь, – для пущей убедительности Арно показал. – И с очень длинными усами!

– А… Можно посмотреть?

– Конечно, ваше величество. Жук находится в моих вьюках.

– Ваше величество, – в голосе Ноймаринена угадывался смех, – если вы назначите виконту аудиенцию, то все увидите сами.

– Мы назначаем аудиенцию, – король улыбнулся во весь рот, и Арно увидел, что у него не хватает верхнего резца. – Завтра. С жуком!

– Благодарю, ваше величество, – Арно вскочил и оказался лицом к лицу с принцессой, яростно выдирающей из косы ленту.

– Капитан, – выпалила она, – мы выбираем вас… нашим рыцарем… это вам! Мы дарим вам свое расположение.

– Благодарю, ваше высочество. – Выпутанная лента была слегка мятой, наверняка ее нужно было поцеловать, и Арно поцеловал, после чего по наитию наскоро привязал к эфесу.

Отличившееся детище скромно стало за креслом Октавии, сменив улизнувшего под шумок Ро, и наверняка подмигнуло ожившему королю, иначе с чего бы тот разулыбался? Улыбки шли обоим – и брату, и не терявшей времени зря сестрице. Глядя на белокурых Олларов, заподозрить Рокэ в отцовстве было трудно, вот Ли… Догадайся кто пустить такую сплетню, могло со временем стать весело. Несмотря на черные глаза.

Октавия быстро тронула присвоенного кавалера за руку и принялась что-то шепотом объяснять, Георгия покачала головой, ее руки спокойно лежали на подлокотниках, но что-то негромко щелкнуло. Похоже, для Карла это было сигналом.

– Мы, – вновь поскучневшим голосом забубнил тот, – повелеваем огласить…

Кресло графини Савиньяк было слишком далеко, чтобы разглядеть лица расставленных и рассаженных вдоль стен гостей, но словно бы пробежавшая по пестрым рядам рябь очень напоминала переминание с ноги на ногу – верные подданные явно начинали уставать, и немудрено. При первом Франциске в церкви сидели, перед королем стояли, но сами церемонии были короткими. Франциск Второй дозволил сидеть свите жены – всей! – но раздул прежде необременительные королевские выходы до дриксенских размеров. Алиса во время своего регентства прибавила новых красот, главной из которых стало воскрешение кальтарина. Когда регентшу отстранили, всеобщее стояние вернули, однако урезáть алисианские выдумки с прохождениями и речами не стали. В итоге дворцовые торжества, по крайней мере в начальной части, превратились в почетную пытку, которую немало усугубляли придворные одеяния. Георгия, надо отдать ей должное, положение частично исправила, расставив для наиболее благородных дам кресла. На мужей то ли не хватило достойной августейшей резиденции мебели, то ли в герцогиню слишком въелись материнские понятия о рыцарственности.

– …и да станет так с сего мига и впредь!

Ликтор, закончив с оглашением того, что все и так уже знали, попятился, освобождая место церемониймейстеру и его палочникам. Теперь или конец, или, если Георгия истинная дочь своей матери, сюрприз.

Украшенный короной жезл отсалютовал люстре, в ответ взвизгнула труба, словно кошка отругнулась. Георгия возрождает двор, причем на свой лад, а Рудольф ей не мешает, хотя сам вряд ли в восторге. Не хочет дразнить курятник? Не считает важным – или, что гораздо хуже, согласен с женой?

На хорах затихло. Арлетта повела затекающими плечами, ожидая столь любимого Алисой разноцветного бумажного дождя, и не угадала. Застоявшиеся подданные опять зашевелились, и вновь зря. Герцогиня поднесла руку к диадеме, и Октавию прямо-таки сдуло с кресла.

– Мой брат и король, – принцесса сделала взрослый реверанс, – разрешите ли вы высокородным дамам представить мне находящихся под их покровительством девиц, кои, если на то будет ваша монаршая воля, станут моими милыми подругами?