Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

– Я буду рада, но сперва дай мне сказать. Сэль, твой папенька согласен на герцогов, любых, кроме того, на которого обижен. Я обещала нареченному Валентином молчать, пока не наступит время, и оно наступило. Полковник Придд, если придет беда, готов жениться на той из нас, кому это нужнее. Он сказал, а я это слышала.

– Я так и поняла, когда он прислал нам охрану, только герцог Придд теперь бригадир, это между полковником и генералом. – Руки подруги перебирали складки занавесок, а в щелку смотрела ночь. – Мелхен, дело в том, что одна неумная женщина думает, что если не будет меня, монсеньор Лионель свяжется с ней, а он этого никогда не сделает. Так глупо, что нелюбимые пакостят тем, кого любят их избранники, ведь любовь не еда, когда с голоду согласишься есть невкусное. Хотя и с едой тоже… Если человек не любит творог, то он его не полюбит, просто набьет живот и пойдет искать что-нибудь, на его взгляд, лакомое.

– Творог можно облагородить сушеными фруктами и корицей, – сказала гоганни и поняла, что глупа.

– Я говорю про творог, – тут же объяснила Селина, – чтобы не говорить о маркг… о капитане Давенпорте.

– Ненужный уехал, я о нем не вспоминаю, но не могу забыть твою клятву. Если ты выйдешь за бригадира Придда, папенька успокоится, ведь он требовал герцога, а не короля.

– Потому что королей мало, а наш совсем маленький.

– Именно так! – Не важно, сколько королей у внуков Кабиоховых, Сэль одна и… первородный Ли тоже один, как сердце и как дарующая любовь луна. – Скажи, что ты забыла посчитать королей, которым нужны жены, а когда посчитала, поняла, что их нет. Ты могла не знать, что казар – тоже король.

– Но я знаю…

– Прошу тебя, не спеши! Герцог Придд – наш друг и Повелевающий Волнами. Он старший в роду, и его никто не будет укорять. Нареченная Ирэной тебя полюбит, а ты полюбишь ее…

– Я обещала другое, и папенька… Понимаешь, он даже не попытался улизнуть и вывернуться, а ведь он монсеньора Рокэ терпеть не может и боится. Если бы папенька начал плутовать, я бы тоже могла попробовать, хотя так все равно нехорошо.

– Но если нареченный Баатой откажется, ты попробуешь? – Подруга станет просить о помощи первородного Ли, и ничтожная тоже попросит. Чтобы Сэль осталась среди тех, кто ее уже любит! Первородный знает многое и не боится ничего, он сумеет…

Подруга вздохнула и вытащила шкатулку, на крышке которой цвели голубые цветы. Мэллит знала, что там лежат ножницы, мелки и мерная лента.

– Если с Баатой не получится, – размышляя, Селина сдвинула брови, – я подумаю, но Валентина трогать нельзя. Ее величество рассказала, как ему было плохо дома, особенно после смерти брата, поэтому пусть женится для счастья, а не для того, чтобы мне помочь.

– Почему ты решила, что не дашь счастья бригадиру Придду? – Мэллит послушно подняла руки, позволяя себя обмерить. В доме отца это причиняло страдания и вызывало сетования, но больше гоганни о поясе невесты не думала.

– Валентину нужна не я, и это хорошо, потому что я могу принести пользу, но настоящему мужчине этого мало. В Доннервальде у меня очень неловко вышло с господином Фельсенбургом. Он в меня влюбился, хотя сперва испугался, что я похожа на его маму, а та никого от себя не отпускает. Так глупо… Наша мама нам не мешает, и графиня Савиньяк тоже.

– Сэль, ты обидела нареченного Фельсенбургом? Но ведь ты говоришь о нем хорошо.

– Он нареченный Рупертом, а еще его можно называть Руппи. Конечно, лучше бы мне было с ним не ездить, ведь я знала, что Руперт хочет меня рядом навсегда. Я даже поняла, когда это началось, на меня как раз бросилась бесноватая, а он выстрелил и испачкал мне платье мозгами. Я тебе говорила, что после бесноватых хочется куда-нибудь убежать?

– Да…

– Мне так хотелось выбраться из города, что я не подумала о Руперте, а он объяснился. Но мы не поссорились и потом очень хорошо скакали галопом, а ведь какой-нибудь дундук мог меня оскорбить или даже убить. Если бы господин Фельсенбург меня не любил, я бы с удовольствием за него вышла, это даже папеньке бы понравилось. Понимаешь, Руперт еще ближе к трону, чем монсеньор Лионель, и когда станет герцогом, будет называться младшим братом кесаря. Можешь опустить руки… В книге ее величества была гравюра, где паонские дамы кормят птиц, я сделаю тебе вырез, как у одной, с удодом на руке. Само платье было дурацким, так часто бывает…

– Ты не хочешь больше говорить о главном?

– Я говорю, – Сэль принялась сматывать мерную ленту, – или тебе не нравится, что я еще и платьем занимаюсь, но ведь мы подруги.

– Это так! – И это счастье, но Сэль не должна отдавать себя пьющему лишенное благородства вино! – Но что будет, если казар захочет твоей любви, и захочет часто?

– У кагетов много женщин. Если со мной что-то пойдет не так, Баата просто будет шляться, как это делал папенька, я ему ничего не испорчу.

Ничего? Но разве ломать свою судьбу не значит портить? И разве хотел бы такого для дочери самый дурной из отцов? Те, кто в любой день готовы платить за других, идут до конца и не спрашивают, их можно остановить, лишь уплатив самому вперед.

– Ничтожная поняла, почему ты не хочешь принять помощь от Валентина, но почему ты отказала нареченному Руппи? Ты говоришь о нем хорошо, и он устроит папеньку…

– Я ему пыталась объяснить, но, кажется, у меня ничего не вышло, правда, я не стала ему признаваться в одной вещи, но тебе скажу.

– Но я не хочу вырывать из твоей раковины жемчуг!

– Почему? – Подруга так и держала шкатулку. – Ты мне рассказала про себя, нужно, чтобы и ты про меня знала, иначе нечестно. Понимаешь, я люблю монсеньора Рокэ. Я думала, это прошло, и оно в самом деле прошло, но теперь мы опять увиделись, и все вышло, будто в первый раз… То есть не как раньше, когда он пришел в дом бабушки, а как если бы я его прежде не видела. Папенька довел нас до самого близкого Холода, потом пришла кобыла, я тебе как-нибудь про нее расскажу, и мы поехали на огонь, только он очень долго был как звезда на горизонте, то есть никак не приближался, просто впереди светило, и это была не Ретаннэ, ее я знаю. Герард спал, я – нет, но, кроме звезды и папеньки, ничего не было, хотя я знала, что есть, и помнила, куда нам нужно. Я испугалась, что папенька плутует, и тут звезда вспыхнула и стала костром, а папенька сказал, что мы на месте, и дальше им с кобылой дороги без зова нет. Герард проснулся, и мы с ним пошли пешком, но нас скоро заметили и отвели к Уилеру. Я очень обрадовалась, потому что он все понимает, начала объяснять, и тут появился монсеньор Рокэ. Со мной он почти не говорил, только с Герардом, ведь мы все и затеяли, чтобы доложить про бесноватых дриксов… Монсеньор расспрашивал Герарда, а я сидела у другого костра с виконтом Валме и герцогом Эпинэ…