Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

Поворот, очередная пустошь остается за спиной. В Гельбе пришлось бы пробиваться сугробами, здесь же под лошадиные ноги ложились нещедро присыпанные снегом поля, перемежающиеся лощинами да оврагами. За горелым тополем – короткий, на полхорны, переход на рысь: кони должны отдышаться. Теперь можно говорить, ветер больше не заталкивает слова назад в глотку, и начнем мы со свободного дукса, который сам на себя не похож. На окружающее внимания почти не обращает, на спутников – тоже, спасибо, хоть с седла не валится.

– Раймон, – теперь кони идут стремя к стремени, – что ты чувствуешь?

– Я же вроде объяснял, – Салиган будто прислушивается или видит, что творится дальше, за чернеющими рощами, – гадость. Как масла для лампы глотнул. Вонючего.

– Нового ничего?

– Нет, только старое подросло. Убить бы кого-нибудь…

– Потерпи, убьешь.

Теперь Дювье. Проныра охотно переходит на шаг, позволяя бывшему сержанту догнать Проэмперадора. Ничего, парни Рединга люди знающие, обойдутся без присмотра.

– Капитан, вы ничего не чувствуете?

– Нет, Монсеньор.

– А если сравнить со Старой Барсиной или осенними боями на Кольце?

– Так не понять же пока ничего! Как доберемся, сравню.

– Бурь там не было? Либо во время боя, либо сразу после? Эпинэ ни о чем особенном не упоминал?

– Не помню такого, – южанин слегка нахмурился и добавил: – Вот капи… генерал Карваль про Надоры говорил. Что там из-за Окделла с Тараканом трясется.

– Спасибо. – У Дювье опыт, которого нет у прочих, и опыт этот подсказывает: что-то не так. К бою капитан, по глазам видно, готов, но явно пытается подготовить себя еще и к сюрпризам. – Про эсперу не забудьте.

– Монсеньор, я все помню.

Проныра встряхивает гривой и фыркает, дает понять, что можно и побыстрее. Можно. И нужно, цель не столь и далека, лошади выдержат.

– Передайте вперед. В кентер.

Итак, соратник Эпинэ ничего не чувствует и не узнаёт, другие, скорее всего, тоже. Все как обычно: люди готовятся к бою, с вопросами и за указаниями к начальству никто не лезет, скачут молча. До Вержетты остается всего ничего, а праздник стихий, судя по тучам, силу все набирает и набирает. Дювье вспомнил про Надоры, а там, прежде чем затряслись горы, повалил снег и валил долго.

Кавалерия втягивается в большую лиственную рощу, густую, с кустарником. Спешка спешкой, но оглядеться и выбрать лучшую дорогу надо.

За нешироким полем, прямо поперек пути – еще две жидкие, насквозь просматривающиеся рощицы с проходом между ними, за рощами – местный тракт. Если пересечь и его, в четверти часа кентера будет долгожданная Вержетта, а если повторять путь Бертольда, придется забрать западнее, делая крюк и тем избегая возможной встречи с залевцами, только стоит ли это потери времени? Большими силами «зайцы» ходят лишь по трактам, в полях если кого и встретишь, то самую мелочь…

– Встаем. Выслать разъезды.

Лошади машут хвостами, выдыхают струйки пара, всадники, не теряя времени, обтирают их чем придется. В спутанных ветвях чернеют пустые гнезда; в Гаунау перед землетрясением кружили и орали птицы, здесь до весны орать некому. Тихо, серо, ветер внезапно даже не стих, притворился мертвым, надолго ли? Кусты бересклета еще держат розовые, похожие на цветочки плоды, очень немного, но серятина из-за них становится муторней.

– Неприятель, – докладывает ветеран-южанин, один из немногих, кого Гюстав Шарли смог расшевелить и затащить в свое воинство. – Пехота. Не больше четырех сотен, пушек нет. Встали на дороге на Верж, вон там, за деревьями. Расположились так себе, не то привал, не то ждут кого, непонятно. По мундирам – кадельские.

– Вот же гадючьи дети! – Так и не отставший Дювье вглядывается в прикрывшую залевцев рощицу. – Они что, уже расползаться начали?!

– Но стоят же, – словно оправдывается разведчик, – не идут! Заслон вон выставили…

На что им здесь заслон? Если «ждать Эмиля Савиньяка», то с северо-запада.

– Сержант, за ними кто-то есть?

– Не видел, господин маршал! Дорога далеко не просматривается. Шагов где-то в тысяче поворот, причем в овражек… Нет, на полчаса ходу тут только эти.

Получаса хватит.

– Лагаши, Шарли, передавите-ка этих «зайцев». «Вороные» – в проход, на дороге разворачиваетесь, бьете в лоб. Алаты – прямо через это редколесье, там пройти легко. Зажимаете с двух сторон, опрокидываете, рубите. Убрали помеху – и дальше, нас ждут в Вержетте.

Ни вопросов, ни уточнений – оба полковника, собрав адъютантов и порученцев, устремляются к своим отрядам. Коломан хмурит черные брови, но молчит: шутки кончились. Ветра так и нет, черная стена на горизонте кажется дымом.

– Что стоим? – внезапно оживает Салиган. – Кого ловим?

– Поймали уже. Двинемся, как «вороные» ударят, ждать конца боя не будем. Раз уж ты проснулся, как тебе эти деревья? Противные?

– Миленькие, особенно вон то, с омелочкой. Ли, мне больше не тошно, наоборот, будто «крови» после тюрегвизе хватил, а когда мне хорошо, кругом обычно гадостно, так что не тянул бы ты. Ну его, этот кентер, давай-ка наметом!

Схватка не затянулась, слишком неравны были силы. Слева у рощи еще добивали кадельцев, а не принимавшие в этом участия эскадроны один за другим пересекали тракт, устремляясь за рванувшими к Вержетте легкоконными алатами. Кто-то… фок Варзов говорил, что когда горит, надо сперва тушить, а потом уже думать, с чего загорелось; Ли и тушил. Точно так же он бы гнал конницу, не удержи Ротгер себя в руках и сцепись с маршировавшими мимо «зайцами», которые, в свою очередь, вошли бы в раж. Адмирал себя на цепи удержал, карты со стола смахнула… пока назовем это бурей. Хорошо, пусть буря, внезапная и сильная, пусть в это же самое время что-то накатило на Салигана, а в Вержетте, если Бертольд не ошибается, на Вальдеса, дальше-то что? Если буря – это просто буря, то ничего, а если нет? С чем ее можно связать? Со временем, с людьми, местом, Изломом, всем сразу?

День сегодня на первый взгляд обычный, как и дни сражений у Мельникова и при Хексберг. Одиннадцатый день Зимних Ветров, пятнадцатый день Осенних Молний, пятнадцатый день Летних Волн. Порог новолуния и две начинающие расти луны. Место… В Хексберг имеется гора с ведьмами, на Мельниковом были курганы, и один Леворукий знает, кому и когда их понадобилось насыпать. Ариго вспомнил, что со старшим Давенпортом курган аж говорить пытался, ему, дескать, дорога мешала. Между Вержем и Вержеттой безымянных холмиков прорва, и в придачу рядом Кольцо, на котором Эрнани понатыкал обелисков, а Рокэ – наоставлял застав. Итак, гора с ведьмами, курганы, видимо варитские, и обелиски. Если дело в них и в Кольце, то почему на юге данариям никакие бури не досаждали? Что-то испортилось или все проще? Анакс, по непонятной причине ставший императором и бросивший прежнюю столицу, возвел невидимую обычным людям крепость, а крепости строят так, чтобы в них нельзя было вломиться, выйти же, если ты не пленник и не осажден, труда не составляет.