Кирилл Шарапов - Маховик неизбежного [litres]

– Игнат, ты совершенно не умеешь владеть лицом, оно у тебя как открытая книга. Старый Грэг провел тебя по этому шикарному тетушкиному дому с лепниной, позолотой, люстрой в бальной зале, в которой вот уже лет пять не было ни одного бала, и ты решил, что я часть всего этого? Не говори, и так вижу.

Игнат на это только хмыкнул.

– Нет, егерь, я изредка гощу здесь, когда нуждаюсь в отдыхе. Я – Кира Басаргина, боевая волшебница третьей ступени, приписанная к третьему полку пограничной стражи Гарнского королевства, находящаяся в данный момент в самоволке.

– Не многовато пафоса? – с усмешкой поинтересовался Игнат.

– Занесло, да? Извини, иногда пробивает на патетику. Искупнемся?

Игнат задумался: погода отличная, солнце припекало.

– А давай, – согласился он, расстегивая ремень с кобурой и кинжалом.

Кира засмеялась, глядя, как он прыгает на одной ноге, стаскивая сапоги, встала, скинула полотенце и толкнула Демидова в бассейн, после чего с веселым визгом прыгнула следом.

Игнат вынырнул, отфыркиваясь и мысленно матерясь. Фарат хихикал в своем коконе. «Надо бы укрепить», – подумал Игнат между делом. Дрыгая ногами, он стянул промокшую рубаху, штаны с трусами и швырнул их на лежак.

– Так бы сразу, – подплывая к нему, произнесла Кира, после чего, обвив шею егеря руками, поцеловала в губы, утянув Демидова под воду.

И как-то сразу стало легче, исчез неприятный осадок от этого здорового, богатого и такого чужого дома, растаял ледок, появившийся на первых минутах. По этому страстному, жадному и одновременно нежному, теплому поцелую Игнат понял, что она действительно ждала его.

Вечером они сидели в беседке, прямо посреди которой горел очаг, на столе лучшие кушанья, доставленные час назад из самого престижного ресторана Белогорска. Игнат в левой руке держал бокал сухого белого, а правой обнимал забравшуюся с ногами на лавку и прижимающуюся к нему Киру. На столицу княжества уже опустились сумерки, Игнат насадил на шампур кусок остывшей говядины и теперь подогревал его в пламени очага.

– Ты знаешь, что ты варвар? – глядя на это, поинтересовалась волшебница. – Ты греешь на костре стейк по-белогорски в меду и соусе «Ажара», порция – чекан.

– Я хочу есть, – отозвался Игнат, покручивая мясо, – и не желаю есть его холодным, не так важно, сколько оно при этом стоит.

Кира засмеялась.

– И мне погрей.

В полночь они считали далекие и тусклые звезды. Двор погрузился во тьму, вино кончилось, богатый стол был опустошен.

– Может, пойдем в дом? – кутаясь в теплую шерстяную шаль, которую принес старый слуга, спросила девушка.

– Пойдем, – нехотя произнес Игнат.

Он боялся выпускать ее из объятий. Впервые с момента гибели Анны ему не хотелось отпускать женщину, которая сейчас прижималась к нему. Даже Мила, которая так ловко прыгнула в его постель и попыталась приручить, была гораздо дальше.

– Не бойся, я не исчезну, – неожиданно произнесла Кира.

Демидов озадаченно посмотрел на нее: вот так с легкостью волшебница угадала его мысли. Ее слегка раскосые глаза сверкнули в отблеске догорающего огня.

– Ничего странного, – верно истолковав его взгляд, шепнула волшебница, – когда ты сказал нехотя «пойдем», ты, вместо того чтобы отпустить, еще крепче прижал меня к себе, словно боялся, что стоит тебе убрать руку – и я исчезну. Не бойся этого. Не знаю пока, к добру или к худу, но мы теперь связаны. Тогда, в лесу, возле заброшенного домика, когда мы сидели у костра, а ты рвался в это твое Сторожье, я так же, как ты сейчас, не желала тебя отпускать. И теперь не желаю. Но ты ведь все равно уйдешь.

– Уйду, – согласился он, – работа моя не терпит оседлости. Сомневаюсь, что ты захочешь мотаться за мной по мелким городам и селам.

– Откуда тебе знать? – неожиданно завелась Кира, сверкая своими ярко-зелеными глазами. – Я боевая магичка, между прочим, а не реставратор бытовых заклинаний. Я ведь уже слышала про Егерск, и Ижанна рассказала про то, что случилось в Сторожье. Ты ведь пойдешь за той одержимой ведьмой?

Демидов несколько минут молчал, переваривая услышанное, – разговор свернул явно не туда, и, похоже, это будет не очень хорошее окончание такого хорошего вечера.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но только ты – гильдейская магичка и служишь там, куда пошлют. Кто заплатит за ваши услуги, тот и пользуется, так что ты, моя радость, человек подневольный.

– Уже нет. В пятницу, когда стало известно, что тебя освободят, я покинула гильдию и теперь вольна распоряжаться собой.

– Ты хочешь пойти со мной? – озадачился Видок. Он достал папиросу и прикурил. – Ты хоть понимаешь, куда влезть собралась? Там от инквессы Рены и от магессы Арианы только клочья полетели. Твоя тетушка меня на запчасти разберет, потом перемешает и соберет, как попало, если с ее драгоценной Кирой что-то случится. В жизни не поверю, что она тебя не отговаривала возиться с таким нехорошим и проблемным типом, как я.

– Поругалась я с теткой, – сообщила волшебница, развлекаясь запусканием огнешаров в вытяжное отверстие очага. Золотые шарики, объятые пламенем, красиво и медленно взмывали в небо, чтобы вскоре погаснуть. – Пойдем в дом, там продолжим наш разговор, реально холодно. Или давай я колдану, купол поставлю.

– Не надо, – кидая окурок в золу, оставшуюся от прогоревшего костра, ответил Игнат. Он легко подхватил девушку на руки и понес к дому. – Как думаешь, слуга уже настучал Луизе?

– Даже не сомневайся, она точно в курсе, – положив голову ему на плечо и обхватив шею руками, улыбаясь сообщила Кира. – И вообще хватит о делах. Об этом мы поговорим завтра. Спальня на втором этаже, третья дверь справа. Пусть сейчас будем только мы или ты решил мне испортить ночь?

– Ни в коем случае, магесса, я полностью в вашем распоряжении.

Она заулыбалась и поцеловала его в щеку.

– А твоя спальня такая же, как весь этот дом? Небось кровать здоровенная, мягкая, с шатром балдахина?

– Ты будешь удивлен. Эту комнату, с позволения тетки, я обставила сама, а мой вкус в корне отличается от того, что тебя сейчас окружает.

– Надеюсь. Если честно, меня до зубовного скрежета раздражает этот особняк.

– Ты думаешь, я не вижу? – рассмеялась Кира. – Ты готов был мерзнуть в беседке, лишь бы не идти сюда. Не понимаю твоего отношения к нему.

– Не могу объяснить, просто в нем нет души.

Комната Киры Игнату понравилась – маленькая, по сравнению с остальными залами, примерно четыре на пять, кровать большая, но в меру, никакого шатра над головой, стены отделаны деревом, впечатляющий камин, в котором, треща, пылали несколько внушительных полешек: ночи теперь холодные, и в комнате было тепло и комфортно. Вдоль стен книжные шкафы, полные фолиантов по магии, и несколько полок с романами, среди которых обнаружился самый модный автор Белогорска – некто Кир – и его хит «Брошенная колония». Напротив двери большое окно и выход на террасу. Единственное, что, пожалуй, не понравилось Игнату, это полупрозрачные занавески, на которых были изображены птицы.