Оксана Букия - Серебряный. Отголоски Судьбы [СИ]

Взору пяти людей представился мрачный провал колодца.

— Мы точно идем по карте? — спросил один из «летунов», не отрывая взгляда от мрачной дыры.

— Да, — подтвердил Дим, — к тому же колодец здесь обозначен.

— Как же по нему спускаться?

Парни опустились на колени, поднеся факелы ближе, рассматривая всю окружность проема.

— Смотрите, сэй, здесь была веревка.

Из камней торчали истлевшие волокна, бывшие когда-то то ли канатом, то ли веревочной лестницей.

— Давненько здесь никто не хаживал, — произнес самый разговорчивый из путников, которого звали Кладис.

Димостэнис достал из заплечной сумки веревку и толстый крюк. Прочно привязал одно к другому и вбил в расщелину между ободом колодца и камнем.

— Я пойду первым, когда будет что-нибудь ясно дам вам знать.

Он проверил канат на прочность и, надев перчатки, стал спускаться вниз. Еров через десять послышался шум реки. Найдя опору для ног и перенеся вес тела на одну руку, Дим достал карту, сверяясь в очередной раз. Там на самом деле было обозначение воды.

— Здесь какая-то река, — крикнул он, — будьте готовы искупаться.

— Скорее всего, та самая, которая питает наши колодцы, — послышался ответ сверху.

Димостэнис продолжил свой путь. Вскоре кроме шума он стал различать и нечто другое, а когда спустился ниже, понял, что это не совсем та река, которая дает питьевую воду замку. Вернее, совсем не та. Скорее ее противоположность.

Он стиснул зубы и снизился еще на несколько еров. Слегка помедлив, опустил ноги в грязную вонючую жижу и разжал пальцы. Глубина была не большой, всего по пояс. Дим дернул веревку, показывая, что может спускаться следующий и пошел вперед.

Через несколько мен послышалось ругательство и всплеск воды. Это все повторилось еще три раза, дальше шествовали в полной тишине. Иногда уровень воды снижался, иногда поднимался по самую грудь, и тогда приходилось нести сумки на вытянутых руках и надеяться, что глубина не увеличится, а то придется забыть об ужине и всех запасах провизии, который они несли с собой.

Наконец река стала заворачивать влево, и они смогли выбраться на каменный берег, с которого начинался очередной тоннель.

— Могли хотя бы предупредить, сэй! — возмутился Стэл, который был одним из тех четверых, которых он сам выбрал для похода.

— Вам бы было от этого легче, лейтенант? — невинно поинтересовался Дим.

— Теперь нас за тысячу еров можно учуять, — Кладис поморщился, — кстати, сэй, а впереди есть что-нибудь не такое вонючее?

— Есть еще одно обозначение воды, — кивнут тот, — перед самым подъемом наверх.

— Будем надеяться, что дважды сточные воды в одно подземелье не попадают, — язвительно проворчал Стэл.

— Стимул двигаться быстрее, — Дим закинул сумку на плечи, — до утра нам надо дойти до того мета, где начинается гора.

Больше особых неприятностей дорога не приносила: узкие тоннели, темные комнаты, пещеры, лестницы то вверх, то вниз. Наконец дорога начала сужаться, как это было отмечено на карте и вскоре разведчики остановились перед узким темным лазом, зажатым с двух сторон скалой.

Думать о том, что там может быть непроходимый завал не хотелось. Дим глянул на хмурые лица людей, снял свой походный мешок и бросил его в проход. Сильнее разжег огневик, чтобы тот давал больше света и полез в неизвестность.

Погрузившись в темное нутро тоннеля, Димостэнис почувствовал, как его охватывает дрожь. Здесь все было напитано силой. Мягким толчком энергетика земли напомнила об их заключенном союзе. Обняла, лаская, проникая под кожу, вошла в кровь. Он отдался этому сладкому чувству, вновь погружаясь в самое сердце стихии, сливаясь с ней, становясь единым целым. Пришлось до крови прикусить губу. Боль вернула ясность сознания. Димостэнис почти вывалился из тоннеля, разрывая связь, едва сдерживая стон разочарования.

Перед глазами расстелилось небольшое плато и прозрачное озеро, притаившееся среди камней. Вода была настолько ледяной, что сводило зубы, но это не помешало всем пятерым броситься в нее с головой, смывая с себя грязь и вонь.

Отойдя немного от кромки воды, Димостэнис разжег огонь. Он все еще находился в эйфории от пробуждения в себе той частички стихии, которая с недавнего времени жила в нем. Найти вторую похожую искорку было не сложно. Она трепыхнулась, забилась в крови, заиграла на пальцах серебряными всполохами, которые ударившись о камни, вспыхнули языками огня.

— Невероятно! — Стэл стоял в двух шагах, жадно наблюдая за манипуляциями командира. В его глазах отражалось пламя, почти заполонив собой всю радужную оболочку. — Не думал, что возможно разжечь костер на голых камнях.

— К сожалению, он не будет гореть сам, — Димостэнис легко улыбнулся, — его надо поддерживать своей энергетикой. Вы поможете мне, Грегори? Мы с вами единственные, кто владеет этой стихией.

— Конечно, сэй! — лейтенант осмелел и протянул руку, пробуя огонь на ощупь.

— Тогда будем по очереди дежурить около него, по крайней мере, пока не обсохнем сами, и не высохнет одежда.

Остальные расселись вокруг костра, ловя его жаркое дыхание. Достали из сумок провизию и быстро перекусили.

— Я дежурю первым, — произнес Дим, когда поели и стали устраиваться на сон.

Спать совсем не хотелось, терзали мрачные мысли, не давая покоя. Он смотрел на яркое танцующее пламя, пытаясь найти ответы на свои бесконечные вопросы.

Откуда у отца могла быть эта карта? Когда Лауренте Иланди уходил с севера после подавления бунта, были всего лишь наспех сколоченные сооружения, которые помогли выстоять в решающем бою. Это уже после появился и замок, и толстые стены, и подземные ходы.

Такой важный документ, как чертежи секретных тоннелей, не может быть у кого попало. Например, у начальника гарнизона или самого наместника.

После того как бывший император одобрил союз отца с его избранницей, никому неизвестная дочь обычного гарнизонного офицера стала чуть ли не принцессой севера. А все родственники серьезными предпринимателями и владельцами заводов. Конечно же номинально, так как все их приобретенное имущество принадлежало Дому Иланди. Отец регулярно каждый ар ездил проверять хозяйство семьи. Даже когда он отдал имение в управление младшему сыну, все дела на севере всегда вел сам.

Дим задумчиво протянул руку к пламени и потянул за один из языков, накрутив нить на пальцы. Огонь протестующе зашипел, больно ужалил, соединившись вновь в одно целое. Одаренный недоуменно посмотрел на свою ладонь, на которой остался красный след ожога, перевел взгляд на пламя. Стихия была цельной, не разделенной на нити силы. Он огляделся и понял, что все вокруг для него представляется таким же. Нет привычной энергетической вязи, которую можно было брать и трансформировать в хьярт. Единое полотно мироздания.