Рик Риордан - Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов [litres]

– А еще один из них упомянул мед, – сообщила третья. – И мы поняли, что ты захочешь поговорить с ними, папочка! Это же твое любимое слово!

– Стоп-стоп-стоп! – Алекс замахал руками, как спортивный судья, останавливающий игру. – Никто из нас ни про какой мед не говорил! Тут какая-то ошибка… – Он осекся, потом с сомнением посмотрел на меня: – Правда же?

– Э-э… – Я кивнул на Самиру, которая попятилась, спеша оказаться подальше от Алекса, за пределами досягаемости его гарроты. – Я просто рассказывал…

– ВСЕ ЭТО НЕ ВАЖНО! – прогремел Хмурый. – Главное, что вы здесь, но я не хочу, чтобы вы болтались в моем котле. Я как раз варю мед. А драккар в котле может совершенно отбить у напитка его сладкий аромат!

Я покосился на бурлящую жижу за бортом и порадовался, что она таки не попала мне в легкие.

– Сладкий? – переспросил я.

– Не смей меня так называть! – прорычал Алекс.

Шутил, наверное. У меня что-то не возникло желания уточнять.

Над нами нависла колоссальная ручища и взяла корабль за мачту.

– Они такие малюсенькие, что толком и не разглядишь, – проворчал Хмурый. – Подровняем-ка масштаб.

Ненавижу, когда великаны берут и меняют соотношение размеров. Все вокруг вдруг сделалось больше, словно кто-то подкрутил зум. Желудок у меня сжался, глаза самым болезненным образом полезли из орбит.

БУМ! ХРЯСЬ! ШМЯК!

Я кое-как поднялся на ноги и обнаружил, что мы с друзьями стоим посреди просторного викингского зала.

В углу на боку лежал наш корабль, обтекая горячей медовухой. Стены помещения были украшены корабельными килями, которые вздымались на десятки метров, как колонны, и загибались внутрь, формируя сводчатый потолок. Между колоннами-килями вместо штукатурки или досок колыхалась зеленая вода. Какие силы удерживали ее в виде стен – понятия не имею. Тут и там в этих водяных стенах виднелись двери, ведущие, должно быть, в иные подводные покои. Пол был выстлан зыбким ковром водорослей – я прямо порадовался, что стою на нем не босиком.

Обстановка не сильно отличалась от обычной викингской трапезной. Посреди зала стоял прямоугольный стол, вдоль него – стулья, вырезанные из алых кораллов, а в дальнем конце высился трон, украшенный жемчугом и акульими челюстями. В жаровнях горело зеленоватое пламя, наполняя воздух ароматом водорослей гриль. Над огнем в главном камине висел котел, где мы только что плавали, хотя теперь он казался намного меньше – в таком разве что пару волов с телегой можно сварить. Его начищенные бока украшала гравировка в виде волн и скалящихся лиц.

Наш гостеприимный хозяин-захватчик, хмурый великан-папашка, стоял перед нами, скрестив руки на груди и насупив брови. Он был всего лишь вдвое выше человека. Великан щеголял в подвернутых штанах цвета хаки, остроносых черных сапогах, жилетке, застегнутой на все пуговицы, и белой сорочке. Рукава сорочки тоже были закатаны, поэтому мы имели возможность полюбоваться на татуированные рунические надписи, спиралями обвивавшие его предплечья. В целом, с учетом уже упомянутых панамы и очков в золотой оправе, он смахивал на завсегдатая супермаркета экопродуктов, который хотел всего-то прихватить японского чаю с макробиотиками и направился на кассу для тех, у кого мало товаров, – а там, глядь, очередища, и у каждого в тележке куча всякого-разного.

За его спиной широким полукругом выстроились девять теток-волн, которые – вот чудеса-то! – волну не гнали. Каждая была ужасна по-своему, но все они хихикали, переглядывались и толкались локтями, как фанатки у черного хода в предвкушении, когда появится их кумир и они смогут разорвать его в клочья в порыве любви.

И тут я вспомнил, как богиня Ран рассказывала нам о своем муже: хипстер, мол, тот еще, увлекается варкой крафтового меда. Тогда я так удивился, что даже не принял ее слова всерьез. Потом, вспоминая задним числом, подумал, что это смешно. А теперь вот понял, что все это правда. Потому что этот бог-хипстер стоял передо мной.

– Вы – Эгир, – озвучил я свою догадку. – Бог моря.

Эгир только крякнул, словно хотел сказать: «И что? Ты все равно испортил мне медовуху».

– А эти… – я нервно сглотнул, – эти прекрасные леди, должно быть, ваши дочери?

– Разумеется, – буркнул он. – Девять дев волн! Знакомьтесь: Химинглэва, Хефринг, Хрённ…

– Я Хефринг, пап, – сказала самая высокая из великанш. – А она Хрённ.

– Да, конечно, – отмахнулся Эгир. – А это Унн. И Бюлгья.

– Букля? – переспросила Мэллори, из последних сил поддерживая Хафборна, так толком и не пришедшего в себя.

– Приятно познакомиться! – воскликнула Самира, пока Эгир не успел представить нам каких-нибудь Комету, Купидона и Рудольфа [18]. – Мы взываем к законам гостеприимства!

Это она умно придумала. В приличных йотунских домах, если гость воззвал к законам гостеприимства, его уже нельзя убить. По крайней мере, прямо с порога нельзя.

Эгир фыркнул:

– Я, по-вашему, кто, дикарь? Конечно, мы чтим законы гостеприимства! И хотя вы испортили мне мед и путешествуете на невыносимо желтом корабле, вы гости в моем доме. По меньшей мере, вы можете разделить с нами трапезу, пока я решаю, что с вами делать. Разумеется, если среди вас нет Магнуса Чейза – иначе я убью вас всех на месте. Надеюсь, его тут нет?

Все мои друзья промолчали, хотя в их взглядах, направленных на меня, ясно читалось: «Черт тебя побери, Магнус!»

– Э-э, мне просто любопытно… – сказал я. – Почему вы так хотите убить этого Магнуса Чейза?

– Потому что обещал жене! – рыкнул Эгир. – Она за что-то ненавидит этого типа!

Девять его дочерей закивали, бормоча:

– Ага, ненавидит. Ух, как она его ненавидит!.. Прямо до жути!

– А-а… – Я порадовался, что стою весь мокрый от медовухи. Может, под ней не так заметно, как я вспотел. – А кстати, где же ваша очаровательная жена?

– Ее нет дома, – ответил Эгир. – Отправилась ловить мусор своей сетью.

– Хвала богам! – вырвалось у меня. – В смысле, хвала богам, что мы застали хотя бы вас с дочерьми и можем провести этот вечер в вашей чудесной компании.

Эгир склонил голову к плечу:

– Да. Девочки, накройте для гостей дополнительные места за столом. А я пойду скажу шеф-повару, чтобы приготовил тех сочных пленников.

Он махнул рукой в сторону одной из дверей, и та сама собой распахнулась перед ним. За дверью оказалась огромная кухня. Увидев, что висит над плитой, я только безумным усилием воли смог сдержаться, чтобы не заорать, как дева волн. Там, в двух гигантских птичьих клетках, сидели наши непревзойденные разведчики, Блитцен и Хэртстоун.

Тот неловкий момент, когда ты встречаешься взглядом с друзьями, подвешенными в клетках на великаньей кухне. И один из них узнает тебя и начинает выкрикивать твое имя, которое ни в коем случае сейчас нельзя выкрикивать.