Рик Риордан - Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов [litres]

Я откладывал этот поход уже несколько недель. Мне не хотелось идти туда одному. Но я не хотел и тащить с собой кого-то из друзей – Самиру, Хэртстоуна, Блитцена или кого-то с девятнадцатого этажа отеля «Вальгалла». Слишком личное это было дело, и слишком болезненные воспоминания вызывало. Однако Алекс и я уже бывали в особняке Чейзов вместе. Мысль о том, чтобы взять его с собой, не вызывала у меня внутреннего протеста. Больше того, я вдруг понял, что очень хочу, чтобы он отправился со мной.

– Э-э… – Я прокашлялся, прочищая горло от крошек фалафеля и остатков морской воды. – Не хочешь сходить со мной в жуткий дом, чтобы порыться в барахле мертвеца?

– Ну наконец-то! – просиял Алекс. – Я уж думал, ты никогда этого не скажешь.

– Это что-то новенькое, – сказал Алекс.

Парадная дверь особняка была распахнута настежь, на ней безжизненно болталась поломанная задвижка. А в прихожей на персидском ковре распростерлась мертвая волчья туша.

Меня всего передернуло.

В Девяти Мирах, куда ни кинь топор, мимо волка не промахнешься. Волк Фенрир, волки Одина, волки Локи, оборотни, большие нехорошие волчары, ну и разные мелкие волки-фрилансеры, которые за хорошую цену и отца родного не пожалеют.

Мертвый волк в прихожей дяди Рэндольфа очень уж смахивал на тех тварей, которые два года назад напали на мою маму. И мама тогда погибла.

Синее свечение окутывало черную косматую шкуру. Пасть застыла в вечном рыке. На лбу у волка красовалась выжженная викингская руна. Шерсть вокруг клейма сильно опалило, и я никак не мог разобрать, что это за знак. Вот моему другу Хэртстоуну это было бы раз плюнуть.

Алекс обошел здоровенную тушу. Попинал ее в ребра. Зверь остался мертвехонек. Очень любезно с его стороны, вы не находите?

– Тело не развоплотилось, – заметил Алекс. – Обычно чудовища растворяются почти сразу, как их убьешь. А у этого еще шкура паленым пахнет. Должно быть, он тут совсем недавно.

– Думаешь, эта руна – ловушка, куда он угодил?

– Твой дядюшка вроде в магии чуток разбирался, – ухмыльнулся Алекс. – Волк сиганул на ковер, руна сработала и БА-БАХ!

Пока я был бездомным, мне случалось наведываться в дом к дяде Рэндольфу. То еды стащить, то обшарить его кабинет, то просто нервы ему потрепать. И ни на какой БА-БАХ я ни разу не нарывался. Если честно, по части охранных систем дядя Рэндольф так себе эксперт. А вот сейчас у меня все немножко плыло перед глазами. Еще чуть-чуть – и грохнусь на ковер с дымящейся руной во лбу.

Помнится, Рэндольф уж очень настаивал, чтобы мы с Аннабет непременно посетили его недвижимость, прежде чем вступать в права наследования. Интересно, это из-за руны-ловушки или как? Может, дядюшка мстил нам с того света?

– Как считаешь, не опасно идти дальше в дом? – спросил я.

– Опасно! – просиял Алекс. – Давай же, вперед!

На первом этаже больше дохлых волков нам не попалось. И даже руны не взрывались у нас под носом. Единственным обнаруженным нами воплощением кошмара оказался дядин холодильник, где просроченный йогурт, скисшее молоко и плесневелые морковки наперегонки стремились к тотальному разложению. До чего гнусный тип этот Рэндольф! Хоть бы шоколадку оставил!

На втором этаже мы не заметили никаких серьезных перемен. В кабинете Рэндольфа солнечный свет струился сквозь витражное окно, расцвечивая красным и оранжевым книжные полки и витрины с древнескандинавскими артефактами. Один угол загромождало надгробие с резными рунами и злорадной красной мордой – волчьей, конечно же. Стол был завален потрепанными картами и пожелтевшими пергаментами. Я порылся в бумагах: вдруг найдется что-нибудь новое и важное. Но ничего не нашлось.

Мне вспомнились строчки из завещания дяди Рэндольфа, которое прислала мне Аннабет.

«Очень важно, – писал дядя Рэндольф, – чтобы мой возлюбленный племянник Магнус как можно скорее произвел ревизию моего земного имущества. И пусть уделит особое внимание моим бумагам».

Понятия не имею, что заставило Рэндольфа так написать. Я перерыл все ящики его письменного стола. Никакого письма для меня. Даже никакой прочувствованной записочки типа: «Дорогой Магнус, я так сожалею, что сначала стал причиной твоей гибели, потом предал тебя, связавшись с Локи, потом пырнул мечом твоего друга Блитцена, ну и еще разок устроил все так, что тебя снова едва не укокошили».

Он, между прочим, мне даже пароля от вай-фая не оставил.

Я выглянул из окна кабинета. Через улицу, на бульваре Коммонуэлс, народ гулял с собаками, бросал фрисби и всячески радовался погожему деньку. Бронзовый Лейф Эрикссон по-прежнему возвышался на пьедестале, гордо выпятив облаченную в металлический бюстгальтер грудь, обозревал поток машин на Чарльзгейт и, по всей вероятности, гадал, как это его из родной Скандинавии занесло в Бостон.

– Ну так что? – Алекс подошел и встал рядом. – Ты теперь у нас богатенький наследничек, да?

По пути сюда я разъяснил Алексу в общих чертах насчет завещания дяди Рэндольфа. И все равно Алекс косился на меня как-то подозрительно. Чуть ли не обиженно.

– Рэндольф завещал дом нам с Аннабет, – пояснил я. – А я… ну я как бы умер. Поэтому дом достается Аннабет. Адвокаты Рэндольфа связались с ее отцом. Отец все рассказал ей, а она – мне. И Аннабет попросила меня посмотреть, что тут и как, и… – Я пожал плечами. – И придумать, что теперь со всем этим делать.

Алекс взял с ближайшей полки фото в рамке – дядя Рэндольф с женой и дочками. С Кэролайн, Эммой и Обри мы никогда не встречались. Они утонули в шторм много лет назад и мне являлись только в кошмарах. Их-то Локи и использовал как наживку, чтобы подцепить на крючок моего дядюшку. Наобещал Рэндольфу: дескать, помоги мне избавиться от пут, а я тебе помогу воссоединиться с семьей. В каком-то смысле Локи не соврал. В последний раз, когда я видел Рэндольфа, он кувырком летел прямехонько в Хельхейм – мир, где обитают бесчестные мертвые.

Алекс перевернул снимок, очевидно, надеясь найти что-нибудь на обороте. Когда мы были в этом кабинете в прошлый раз, за фотографией мы отыскали приглашение на свадьбу. И в результате огребли все мыслимые и немыслимые неприятности. Но на блекло-коричневой бумаге никаких секретных посланий не обнаружилось. Зато смотреть на оборот фотографии было не так больно, как на смеющиеся лица моих сестренок, которых больше нет.

Алекс вернул фото на полку.

– И что, Аннабет все равно, что ты сделаешь с домом?

– Ну, не совсем. Просто у нее куча забот в колледже и в придачу все эти полубожеские дела. Она просила дать ей знать, если я найду что-то интересное: старые фотоальбомы или что-то, связанное с семейной историей, ну, в таком роде.