Ирина Котова - Расколотый мир [litres]

Вей Ши отломил еще кусочек, глянул за ворота, в пелену дождя. Женщина лежала на дороге, мужчина старался приподнять ее. Они были совсем недалеко, шагах в двадцати, но их силуэты едва-едва можно было разглядеть. Наследник поколебался, оглянулся – во дворе кроме него никого не было. Положил булочку обратно на лавку и со вздохом шагнул из-под защиты храмовой кровли.

Мощный ледяной ливень вышиб дыхание, пригнул к земле, оглушил, заставив на миг потерять ориентацию. Вей Ши подбежал к паре: молодая женщина тяжело дышала, глядя перед собой расширенными глазами, а мужчина лет сорока все пытался подхватить ее под мышки, подтянуть вверх. Она была беременна.

– Жена! Рожает! – крикнул он в панике по-блакорийски, видимо, даже не задумываясь, откуда йеллоувиньскому послушнику знать язык. Но тут и без знания все было бы понятно. Вей Ши опустился на корточки, попытался тоже поднять женщину – и тут ее дыхание сорвалось, тело напряглось, и она закричала.

– Не трогайте меня! Больно! Я умру, умру, – она стонала, выдыхая воздух со свистом и цепляясь за мужа.

Вей Ши отстранился, прикрыл глаза. Ее боль, страх и бессилие воспринимались так, будто ему на глазные яблоки и виски изо всех сил давили. И воздействовать, чтобы успокоить, он никак не мог – спасибо деду. Хотя…

Знания-то никуда не делись. И Вей Ши нащупал на запястьях женщины точки спокойствия, надавил изо всех сил и дунул в лицо. Она вдруг затихла, и наследник молча подхватил ее под руки; с другой стороны присоединился мужчина, и они под проливным дождем потащили его жену в храм.

У входа блакорийка снова начала кричать и виснуть у них на руках.

– Ребенок! Ребенок идет! Дайте мне лечь!!!

Ее поспешно уложили на лавку, муж с огромными глазами задрал мокрую юбку, снял белье.

– Я не знаю, что дальше делать, – причитал он, тряся головой, – не знаю!

– Ноги, – стонала женщина, – подержите мне ноги!

– Помогите! – крикнул Вей Ши в сторону храма. – Кто-нибудь! Нужна помощь!

– Боольнооо, – плакала женщина и била рукой по скамье. Муж раскачивался из стороны в сторону, и Вей Ши схватил его за грудки, тряхнул, шлепнул по лицу – и глаза у блакорийца приняли осмысленное выражение.

– Ребенка лови, – выплюнул наследник и взял женщину за ноги, отвернувшись, – роженица напрягалась, рычала сквозь зубы или начинала плакать и спрашивать: «Уже видно? Видно?», и у него самого кружилась голова и казалось, что он вот-вот свалится без чувств.

Раздались шаги: на его и женские крики прибежали служители, кто-то из красноволосых дракониц. Началась суета. Наследника так и оставили держать ногу, и он упорно смотрел на дождь, слыша крики, стоны, чувствуя, как напрягаются мышцы под его рукой и как сильно пахнет кровью. И когда наконец послышалось детское мяуканье, Вей Ши даже с места двинуться не смог: от напряжения затекло все тело, а руку свело так, что он наверняка оставил на лодыжке женщины синяки.

Драконица осматривала новорожденного, врачевала мать. Мужик со слезами что-то ворковал жене, каялся, попутно объясняя служителям, что они только-только прибыли из Блакории с группой таких же беженцев – слышали, что здесь им дадут свой дом и можно будет жить спокойно. И рожать рано – восьмой месяц, но куда деваться, если началось? Больниц нет, так что пошли в храм, но роды оказались скоротечными, еле дошли.

– Если бы не этот паренек, – жарко говорил блакориец на своем смешном и грубом языке, – не дошли бы! – Он подскочил к Вей Ши, потряс его за руку. – Благослови тебя боги, парень!

Женщина тяжело вздохнула, и он кинулся к ней.

– Да, милая, да, что тебе?

– Очень пить хочу, – жалобно сказала она. – И есть.

Он с надеждой обернулся к служителям.

– Сейчас на кухне посмотрим что-нибудь, – сказал настоятель с сомнением. – Продукты должны принести…

Вей Ши отступил, снова ощущая, насколько он голоден, взял с соседней лавки уже порядком зачерствевшую булочку и протянул женщине, на груди которой под несколькими слоями ткани копошился и сопел маленький человечек. В конце концов, пищу можно добыть и другим способом. И не будет он испытывать чувство долга по отношению к девчонке-художнице, что ел ее хлеб. Хотя немного, но все же ел. Значит, нужно будет отдариться.

– Я ломал, – проговорил Вей Ши по-блакорийски, – не побрезгуйте.

– Благослови вас боги, – прошептала беженка, одной рукой поглаживая ребенка, а другой принимая угощение. – Как вас зовут?

– Вей Ши, – буркнул наследник, мечтая только о том, чтобы запереться в пустой комнате и отдохнуть от беспокойных простолюдинов. Ему было физически больно от массы эмоций, которые он словил в этот вечер.

– Тогда назовем сына Веем. Ты ведь не против, Ян?

Мужик, судя по блаженной и ошалелой улыбке, был не против.

Когда на город легла темная южная ночь, из ворот храма вышел молодой человек. Он прошагал по брусчатке вниз по склону, мимо спящих и пустых домов, поглядывая туда, где возвышался дворец Мастера и Владыки, и сжимая от вновь накатившей обиды зубы. Знать бы, что за два слова он должен сказать. Вряд ли это «Прости, Мастер». Что-то иное.

Вей Ши дошел до берега реки, разделся и спустился в воду. Голубоватый полумесяц освещал тень, плывущую через великую широкую Неру. На этой стороне простирался город, а на той стояли холмы, покрытые лугами и лесами.

Через довольно продолжительное время на противоположный берег вышел большой тигр. Свет луны делал его почти черным, но, если бы дело было солнечным днем, случайный свидетель увидел бы, что шкура красавца с широкой мордой и раскосыми умными глазами отливает красным. Тигр поскакал по берегу, как щенок, то ли радуясь чему-то, то ли обсыхая, с наслаждением почесал зудящую спину о ближайшее дерево и понесся в лес.

Вей Ши много раз так охотился. Здесь водились косули и редкие рыжие зайцы. Живности еще было мало, но в зверином обличье наследник был непривередлив, и ему на зуб шел и одичавший пушистый верблюд, и зазевавшийся бурундук. Хищников в округе почти не водилось, а если и были, то из окрестностей города быстро убрались, оставив ареал охоты полосатому хозяину.

За ночь Вей Ши пробегал огромные расстояния, отдыхая в лесной тиши от людей и приходя в себя. До зари он возвращался обратно, изучив еще кусочек прилегающих к Тафии лесов.

Вот и сейчас, сытый и отяжелевший, он благодушно трусил к реке, удалившись от привычных маршрутов, когда что-то необычное заставило его остановиться. Вей Ши сделал несколько кругов, прислушиваясь к себе и пытаясь понять, откуда здесь, в лесу, ощущение чуждости, противоестественности. Словно поблизости находилось что-то инородное, возмущающее гармоничное течение стихий.

Красный тигр сужал круги, пока, наконец, настороженно фыркая, не остановился у кратера шириной метра три, вокруг которого валом лежала выброшенная из центра земля. Она уже была покрыта травой и вьюнками – на юге растения быстро закрывают собой земные раны.