Ирина Котова - Расколотый мир [litres]

– Чет? – Света удивленно повернулась к мужу.

– Тебе пожаловались, маленькая воительница? – с любопытством спросил Четери, легко погладив Светлану по плечу. От дракона шло спокойствие. Каролина, немного опешив от его дружелюбия, снова выдохнула, тряхнула расплетшейся косой.

– Нет, – грозно сказала она, – я сама увидела. В храме. Вей Ши, наоборот, требовал, чтобы я не говорила. Но так же нельзя! У него вся спина в шрамах! Это противозаконно!

– Хорошо, – довольно проговорил Мастер клинков.

– Это плохо! – сердито и громко припечатала принцесса. – Это очень, очень плохо! Если бы я знала, что вы так поступите, я бы никогда вам не сказала!

– Плохо часто нужно для того, чтобы потом было хорошо, малышка, – Чет безмятежно откинулся на спинку скамьи. Тон его был беззлобным. – Или для того, чтобы чему-то научить. Каждый взрослый человек должен знать, что ответственен за свои поступки. Тебе тоже предстоит это узнать. И научиться хранить чужие секреты, если тебя об этом просят.

– Да что вы все меня воспитываете! – со злостью вскинулась Каролинка и снова сорвалась с места, помчавшись в сторону входа во дворец. Четери жестом остановил одного из охранников, подозвал к себе.

– Что произошло?

– Маленькая госпожа общалась с одним из послушников, Владыка, – спокойно доложил охранник. – Угрозы не было. Потом госпожа… вспылила, он ей нагрубил, и она убежала.

– Чет? – тревожно позвала Света, когда охранники удалились вслед за принцессой. – Что ты ему сделал?

– Я дал ему пищу для раздумий, – серьезно ответил Мастер клинков, подхватил со стола персик, подбросил его, поймал. – Ну что ты хмуришься, женщина? Разве я склонен к бессмысленной жестокости?

Она покачала головой.

– Нет.

– Вей Ши уже в том возрасте, когда его не выпрямить простыми уроками. Он закостенел, и, дабы поправить то, что пошло вкривь, нужно ломать и снова сращивать.

– Но методы, Чет, – осторожно, понимая, что ступает не на свою территорию, проговорила Светлана. – Он ведь не так плох. Просто зарвавшийся, слишком гордый мальчишка. Но он искренне восхищается тобой. Я тоже очень рассердилась, что он обидел девочку. Но можно было бы… решить это как-то иначе?

– Нельзя, Света, – печально объяснил Мастер, с нежностью глядя на супругу. – Если бы я не наказал его своей рукой, как учитель, ему бы этот проступок вернулся потом сторицей. И мне вернулся бы, потому что связь учитель-ученик – это не просто слова, это связь судеб и ответственность. Я могу почувствовать их, могу влиять, и влияние это может быть самым разным. Поверь мне. Ему многое дано, но с него многое и спрашивается. Боги не любят, когда их дети преступают их же законы. И учат куда жестче меня. А если и они закроют глаза, то судьба нагонит и накажет страшно. Не за вывернутую руку того, кто слабее, а за убежденность, что он имеет право так поступать, за несдержанность, за самолюбие. Ну что ты загрустила, Света?

– Я боюсь, что ты и с нашими детьми будешь жесток, – призналась Светлана, опустив глаза. – Я не допущу этого, Чет.

– Постараемся оба этого не допустить, – легко сказал воин-дракон и коснулся губами виска жены. Ее лицо чуть просветлело. – Не печалься, женщина. Ты видишь, что я суров со всеми учениками. Так же был суров со мной Мастер Фери. Но это необходимо. Плоть наша слаба, и то, чего не достигнуть волей и желанием, достигается болью, злостью и усталостью. Потом все это забывается, поверь. Я прошел бы через это обучение снова и опять сказал бы учителю спасибо. И этот ученик скажет. Увидишь.

Каролинка нашла отца на третьем этаже: он рисовал колоннаду, на которую опирался гигантский купол дворца. Младшая принцесса уже успела умыться и привести себя в порядок, но от расстройства не стала завтракать.

– Пап, – позвала она, обнимая его со спины, – давай сегодня уйдем обратно, в Истаил. Мне тут надоело.

Святослав Федорович удивленно обернулся.

– Что-то случилось, Каролина?

Она закусила губу и покачала головой.

– Нет. Просто хочу увидеть Ани. Пойдем, а?

– Там тебе тоже скучно, – деликатно напомнил отец.

– Это да, – со вздохом признала младшая Рудлог.

В Истаиле, несмотря на компанию мальчишек их бывшей соседки, Каролине было куда тягостнее. Ей не хватало школьных подруг и сплетен, и она очень переживала из-за войны, придумывая из обрывков разговоров и новостей всякие ужасы. Ани постоянно была в делах, как и Нории, а Тафия в первое посещение произвела на юную художницу ошеломляющее впечатление своими холмами, каналами и белоснежными домами: город был несравненно прекраснее Истаила. Ходить туда-сюда телепортами, работающими на электрогенераторах, было очень накладно, поэтому юная Рудлог, вьющая из отца веревки, уговорила его погостить у Четери и прибыла в Тафию в сопровождении всех учителей. И исправно училась, гуляя по Городу-на-реке в прохладные утренние и вечерние часы.

Святослав Федорович увлеченно зарисовывал схемы архитектурных элементов дворца Владыки и дочь в город отпускал спокойно: Четери выделил ей двух охранников.

Отец и дочь, две творческие натуры, прекрасно ладили и понимали тягу друг друга к работе в одиночестве. И только поздним вечером усаживались рядом в теплых садах дворца Четери и наперебой рассказывали друг другу о том, что увидели, делились набросками, и Каролина с благодарностью слушала советы отца.

– Давай сделаем так, – мирно предложил Святослав Федорович. – Пару дней побудем у Ангелины и снова вернемся сюда. Уверен, тебе как раз опять этого захочется.

– Я тоже так думаю, – опять вздохнула Каролинка. – Пап?

– Что, доченька? – рассеянно отозвался Святослав Федорович, прикидывающий, где в современной архитектуре можно использовать увиденный принцип расположения колонн.

– Как хорошо, что ты у меня есть, пап. Как хорошо!

Вечером, уже в Истаиле, Каролина с жаром рассказывала заглянувшей к ней в покои старшей сестре про Тафию, показывала рисунки. В конце, притомившись, подошла к окну, обернулась, поколебалась.

– Ани, я толстая, да?

Ангелина Рудлог с удивлением окинула вполне ладную и ничуть не полную фигурку младшей сестры взглядом.

– Вовсе нет. У тебя нормальная фигура.

– По сравнению с тобой я толстая, – уныло продолжила Каролинка. – Или по сравнению с йеллоувиньскими аристократками.

– Я бы не отказалась пополнеть, – сухо сказала Ани. – Йеллоувиньки в знатных семьях все тоненькие, да, но ты же дочь Красного, а не Желтого. Иначе ходить бы тебе тихой, опускать глаза при мужчинах, и носить украшения только такие, какие глава семьи разрешил, и краситься нельзя… Они под зонтиками ходят, чтобы не загореть, не дай боги. Такие традиции.

– Вот-вот, и крашусь я слишком сильно… – Каролинка совсем понурилась. – И украшений много, да?