Стивен Дональдсон - Седьмая Казнь [litres]

И все же, проснувшись, принц тут же насторожился и внутренне собрался – и быстро понял, что он отдохнул и его вымыли. Завернувшись в мягкий муслин, он лежал на одном из тюфяков. Голова его покоилась на подушке, ноги и руки были вытянуты. Принц не сразу понял, почему он чувствует себя так, будто его сотворили заново. Но вскоре сообразил, что исчезло ощущение жары и боли от самых сильных из ожогов, заменившись на покалывающее чувство прохлады. Женщина не только помыла его, не только помогла уснуть, но и обработала его ожоги.

Под муслином принц лежал полностью обнаженный. Осознав этот факт, он тут же встревожился. Впрочем, приподняв голову и оглядевшись, он нашел рядом свое оружие, сумку, скатку и сапоги. Одежда его свисала с веревки, протянутой поперек одного конца повозки. Даже при тусклом свете ламп было заметно, что она постирана.

Опустив голову на подушку, принц полежал еще немного, стараясь собраться с мыслями. Его прежние сомнения не исчезли, и он не знал, куда приведет его караван. Странно, но то, что его и его людей спасли, не доставляло ему утешения. Для принца это было еще одним невероятным эффектом теургии.

Решив расспросить обо всем женщин, принц перевернулся и встал на колени, обмотавшись муслином. Но одного беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что их не было, как не было и того мужчины, который раньше спал рядом. Принц Бифальт, Кламат и Элгарт остались одни.

И тут принц заметил, что повозка не двигается.

Кламат все еще спал на своем тюфяке, но Элгарт уже проснулся. Увидев, что принц встает, гвардеец сел.

– Вы удивлены, Ваше Высочество? – Со сна он говорил неторопливо. – Я – да. Говорят, тепловой удар вызывает невероятные сны. Может, это бред.

Принц Бифальт не нашел, что ответить на это. И вместо ответа спросил:

– Ты видел, как вышли женщины?

Элгарт покачал головой:

– Их не было, когда я проснулся. Но повозка уже не двигалась. Должно быть, они вышли, когда мы остановились.

И немного помолчав, он добавил:

– Похоже, сейчас вечер. Караван разбивает лагерь.

– В таком случае, – решил принц, – мы должны поговорить с караванщиком. Если он знает наш язык не лучше Сути аль-Сури, то у него должны быть другие переводчики. Куда идет этот обоз? Нам повезло встретить его, но, возможно, эта встреча удаляет нас от нашей цели.

Он порылся в поисках кошелька.

– Кое-что я смогу купить. Но этого может не хватить.

– Если, – заметил Элгарт, – наша цель существует.

– Она должна существовать. – Принц Бифальт вернулся к старым размышлениям, чтобы заставить себя думать. – Амика использовала Седьмую Казнь против нас. Они где-то выучились ей. Но если книга хранится у них самих, то наши поиски не угрожают им. Они не стали бы заманивать нас в ловушку.

Элгарт кивнул:

– В таком случае книга остается там, где амиканцы нашли ее.

Тени, отбрасываемые светом ламп, казалось, резче делили его лицо по линии шрама.

– В таком случае библиотека должна существовать. Как вы и говорите.

Но это не поможет нам.

Элгарт подумал немного, а затем спросил:

– Этому каравану известно о библиотеке? А если наши хозяева ничего не знают о ней? Если они, допустим, слышали о ее существовании, но не знают, где она находится? Мы не можем полагаться на них.

Принц покачал головой:

– Что-то они знают. Просто должны.

Мир больше, чем мы думали. Этот караван тому доказательство.

Сути аль-Сури был сам тому доказательством.

– И магия способна на большее, чем мы думаем. Как иначе заклинатели смогли оставить меня в живых на таком расстоянии? Как иначе могли они говорить у меня в голове? Их силы превосходят наше представление о них.

– Отсюда следует… – спросил гвардеец.

– Отсюда следует, что эти заклинатели действовали с целью спасти нас. Как иначе помощь могла прийти как раз тогда, когда мы были на пороге смерти?

Или провала?

– Пустыня обширна. Караван проделал долгий путь. Слишком большое совпадение.

Наши спасители были посланы . Если их и не научили – или если они не знают, что их научили, – значит, маги подгоняли или тормозили караван, чтобы он настиг нас тогда, когда наше положение стало отчаянным.

После недолгого молчания Элгарт осторожно заметил:

– Это я понимаю, Ваше Высочество. Караван может не знать о библиотеке, но ее заклинатели точно знают о караване. Они знают о нас.

Но наш вопрос остается без ответа. Если наши хозяева не имеют представления о библиотеке, как они смогут помочь в наших поисках? А если имеют, то станут ли помогать нам?

Принц Бифальт развел руками.

– У меня нет ответа. Мы должны узнать от караванщика и его людей, где мы остановились. Нам нужно понять их отношение к нам. И все это сделать осторожно. Они сами могут оказаться теургами. А если и нет – если они ничего не знают, – могут возмутиться, что их использовали маги. Или заподозрить в чем-нибудь нас.

Сути аль-Сури обещал теплый прием, но мы не можем ожидать, что караванщик станет доверять незнакомцам с ружьями.

Теперь Элгарт хмурился обеими половинами своего лица, разделенного шрамом, но он не стал спорить.

– Я понимаю, Ваше Высочество, – повторил он. – Но мне это не нравится. Нас слишком мало. Да с пол-дюжины стражей Сути аль-Сури подавят нас числом. Как мы можем доверять им ?

– Они могли оставить нас умирать, – возразил принц.

Элгарт вздохнул:

– Как скажете, Ваше Высочество.

Пока принц Бифальт вставал на ноги и собирал вещи, Элгарт пошел будить Кламата.

Сняв с веревки одежду, принц Бифальт обнаружил, что пустынный воздух полностью высушил ее. Он оделся, радуясь ощущению чистой ткани на исцеленной коже. И тут же пожалел о выброшенных доспехах. Но быстро отбросил эту мысль. Как и все сожаления, она бесполезна. Он тот, кто он есть, и он сделал свой выбор.

Тяжелая винтовка в руках и сумка на плече вновь придали принцу уверенности. Его родину еще не завоевали только потому, что они изобрели винтовки. Он, Элгарт и Кламат еще живы благодаря винтовкам. Пусть мир, как небеса, несказанно велик и несказанно неведом. К принцу вернулись силы, и его винтовка, готовая к бою, при нем – он еще не побежден.

Пока Кламат поднимался да вдвоем с Элгартом готовился выйти наружу, принц Бифальт предупреждал их:

– Мы зависим от милости караванщика и его людей. Нам нельзя никому угрожать, нельзя никого оскорблять. Нас приняли как гостей. И мы будем вести себя как подобает гостям. Мы не должны ничего рассказывать о наших поисках. Мы не знаем, как они на это отреагируют.

Мы должны принимать за должное все, с чем ни столкнемся, пока не поймем, что это за люди, куда они идут, чего хотят и требует ли их щедрость чего-нибудь взамен. Если их цель совпадает с нашей, я предложу им любую услугу, какую буду в состоянии оказать. Если нет, нам все равно нужна их помощь. Без пищи, воды и хоть каких-нибудь указаний по маршруту мы потеряемся в этой пустыне.