Стивен Дональдсон - Седьмая Казнь [litres]

Стульев не было. Вместо них повсюду лежали сатиновые подушки, одни изумрудных оттенков, другие сапфировых, они были разбросаны по полу или свалены грудами у стен. Между ними стояли подносы из кованой меди с кувшинами и кубками, тоже изысканно гравированными.

Принц Бифальт не мог представить, что в одной повозке огромного каравана, вставшего лагерем посреди бескрайней пустыни, может уместиться столько богатства. И если только в одной повозке караванщика его столько, то сам караван должен быть просто бесценен, или оценен дороже, чем Беллегер с Амикой вместе взятые.

Пораженный увиденным, принц не заметил обитателей повозки. Но Сути аль-Сури слегка подтолкнул его локтем, чтобы дать место советникам Сета Унгабуэя, и принц вышел из оцепенения. Его взгляд скользнул по четырем молодым женщинам, стройным, в скромных плащах цвета охры, с кожей коричневого оттенка и волнистыми волосами. Но плащи слишком плотно окутывали их фигуры, скрывая от посторонних глаз, поэтому взгляд принца не задержался на них надолго. Вместо этого он остановился на том, кому принадлежала повозка, и тут-то принц от изумления уже совсем неучтиво раскрыл рот.

Сидевший на возвышении из подушек возле дальней стены был самым толстым человеком, которого когда-либо видел принц Бифальт, настолько толстым, что казался слишком тяжелым, чтобы стоять на ногах. Даже когда он сидел, живот его прикрывал колени. Щеки его свисали на шею, а мочки ушей – до самых плеч. Свет ламп отражался в его заплывших жиром глазах, похожих на узкие щелки не толще булавки. Голова была напрочь лишена волос, включая брови и ресницы. Тело было полностью закутано в длинные отрезы муслина цвета охры.

Тчуи встал возле него на колени, и это подсказало принцу, что он-то и есть караванщик. Теперь все стало ясно: он не посещал пиры и не покидал своей повозки для приветствия гостей просто потому, что не мог. Это и было его «состояние». Только по коричневатому цвету кожи и по чертам его лица – насколько их можно еще было разобрать – принц догадался, что он мог бы быть отцом молодых женщин.

Улыбаясь впечатлению, произведенному на принца Бифальта, переводчик обратился к своему хозяину еще на одном незнакомом языке, в шуршащих звуках которого принц узнал только свое имя, имя отца да «Беллегер». Затем черный переводчик продолжил:

– Принц Бифальт, я представляю вам Сета Унгабуэя, хозяина этого каравана и всех, кто сопровождает его. Он выражает свое удовольствие видеть вас. Он всегда рад узнать о новых землях. И он рад появившейся у него возможности поделиться своими благами с тем, кто оказался менее удачливым, чем он.

Насколько понимал принц Бифальт, Сет Унгабуэй не произнес ни звука – губы его не шевельнулись.

Пока принц Бифальт пытался выжать из себя ответ, в повозку вошли советники караванщика. Трое из них сели на подушки возле стен: монах ближе к Тчуи, Амандис и Фламора – среди молодых женщин. Нечувствительный к иерархии и титулам Аллеманский Танцовщик развалился в небрежной позе напротив и провел немало времени, раскладывая подушки так, как ему казалось удобнее. Сути аль-Сури остался стоять у двери.

– Господин Унгабуэй, – сказал наконец принц Бифальт, – с того времени, как ваш главный страж нашел нас, мои люди и я увидели много удивительного. Мы были почти что мертвы, и тем не менее теперь мы здесь. Нас накормили и дали нам отдохнуть. Мы окружены такими народами и такими повозками, которых мы никогда раньше не видели. Ваша щедрость выше нашего разумения.

Как возможно какому бы то ни было каравану пересечь эту ужасную пустыню? Что заставляет вас следовать этой дорогой? Должны же быть и более доступные земли, с которыми можно торговать. Размеры вашего каравана заставляют нас предполагать, что таких земель очень много. Господин Унгабуэй, вы внушаете нам трепет.

Беллегер скромная страна. У нее нет ничего, что сравнилось бы с такой роскошью и покоем.

Перебарывая неловкость, которую он ощущал, играя свою роль, принц Бифальт заключил:

– В нашем королевстве чудеса совершаются только теургией.

Сет Унгабуэй, похоже, кивнул. По крайней мере, тело его вздрогнуло. Он издал отчетливый шипящий звук.

Сразу же одна из этих женщин – его дочерей? – поспешила к нему, вытерла ему губы тонкой тканью и вернулась на свое место.

Ухмылка Тчуи, как и все его поведение, выражала едва скрываемое веселье.

– Хорошая речь, принц Беллегера, – произнес он басом, от которого задрожали кожаные занавески, – и приятная для слуха. Без сомнения вы найдете ответы на многие вопросы. Тем не менее, рискуя показаться неучтивым, я должен напомнить вам, что вы – гость господина Унгабуэя. Его любопытство следует удовлетворить первым.

– Как и мое, – сказала святейшая служительница Плоти, неожиданно заговорив на языке Беллегера. – Преимущество солдат в том, что они тренируют свою силу. – У нее был соблазнительный голос, похожий на прохладный источник посреди оазиса. – Его выносливость, должно быть, поразительна.

– И оружие, – вставил Сути аль-Сури. – Винтовки. Свинцовые стрелы. Никогда не видел.

Тчуи отмахнулся рукой от этих комментариев.

– Расскажите нам о своей родине, принц. – В его голосе безошибочно чувствовались властные нотки. – Опишите нам Беллегер. Где он находится? Как живут его люди? И что такое теургия ?

Любопытство господина Унгабуэя растет. Возможно, что однажды он решит изменить маршрут своего каравана, чтобы посетить и ваши земли.

И снова караванщик не произнес ни слова. По крайней мере, принц Бифальт ничего не услышал.

Принц задался вопросом, кто на самом деле управляет караваном. Несмотря на свой вес, Сет Унгабуэй вел себя скорее как марионетка. Если только дар его переводчика понимать языки не распространялся на чтение мыслей…

Нет. Если бы Тчуи умел читать мысли, он не стал бы задавать вопросы. Он и без того знал бы все секреты принца Бифальта.

И все же принц обратился к тучному хозяину:

– При всем моем уважении, господин Унгабуэй, я не соглашусь с вами. Мои люди и я потерялись. Вы – нет. Мы не можем путешествовать через пустыню. Вы можете. Нас мало. Вас много. Кроме того, вы знакомы с землями, о которых мы и не слышали. Я не имею преимущества перед вами. Я задавал вопросы не с целью оскорбить вас. Я задавал их из своей нужды.

– Еще одна замечательная речь, – заметил, наклонившись вперед, владелец карнавальных повозок, – но неискренняя. – Он тоже знал язык принца Бифальта, хотя и говорил с особенным акцентом. – Господин Унгабуэй ваш хозяин. Вы связанны его гостеприимством. Если вы откажете ему в его любопытстве, то вы откажетесь и от его гостеприимства.

Сет Унгабуэй неуклюже повернул голову в сторону Тчуи, было похоже, что ему тяжело двигаться. Тчуи наклонился ближе к нему. Казалось, что эти двое совещаются, хотя принц и не слышал слов.