Стивен Дональдсон - Седьмая Казнь [litres]

Мой дар – это изучение языков. Я изучил, как и почему образуются языки. Это позволяет мне овладевать новыми, когда требуется. Но я не могу колебать земли, или низводить огонь с небес, или видеть с большого расстояния. Во мне нет магии.

Принц Бифальт не сдался.

– И все же ты бегло говоришь на нашем языке. Ты наверняка слышал его прежде, чем нас обнаружил Сути аль-Сури. Ты должен был слышать его. Он сам говорит лишь немного. Если ты не знаешь о Беллегере, ты должен знать Амику. Или знать торговцев, которые торговали с Амикой. Беллегер не торгует. Как же иначе ты можешь говорить с нами?

Принц хотел спросить: «Как тебя обратили против нас?»

Но вызов принца не тронул Тчуи. Вновь рассмеявшись, переводчик ответил:

– Я знаю ваш язык, принц, потому, что слышал, как вы разговаривали со своими людьми. Я выучил его от вас.

– А как насчет этого шута из «Карнавала»? – запротестовал принц. – Как насчет Фламоры?

Все с той же улыбкой Тчуи парировал:

– Откуда мне знать? Возможно, они встречали торговцев, как вы и предположили. Они много путешествуют. Если вам это так важно, спросите у них. У меня нет для вас ответа.

Сказав это, он повернулся, с легкостью высвободил свою руку и оставил беллегерца кипеть от ярости в одиночестве.

Принц Бифальт не знал такого бранного слова или проклятия, которое могло бы выразить его разочарование – или страх перед тем, что он разочарует своего отца. Застарелая боль научила короля Аббатора терпению. Сгорая от желания оправдать доверие отца, принц не выучил того же урока. Когда Сути аль-Сури снова отправил его к костру, принц подчинился, так как не знал, что еще он мог сделать.

А еще он не мог представить, когда или как переводчик подслушал его разговоры с Элгартом и Кламатом.

Гвардейцев принц нашел на том же ковре, на котором и оставил. Тарелки с едой уже забрали, а вот кувшины с вином остались. К сожалению принца Бифальта, было понятно, что Кламат и Элгарт выпили слишком много, чтобы помнить о его коротком приказе. Если бы принц не вернулся, они бы еще несколько часов не спохватились и не стали бы его искать.

Гвардейцы поприветствовали его охмелевшими голосами, но тут же с прежним интересом обратились к происходившему вокруг. Отблески пламени плясали в возбужденных глазах Кламата, наблюдавшего за танцующими так, словно больше для него ничего в мире не существовало. Элгарт смотрел вокруг более рассеянно. Но и на его шраме мерцали огненные блики костра, у которого танцевали девушки. Он и Кламат уже очень долго были без женщин. Но Элгарт еще увлеченно слушал музыку, и руки его хлопали по коленям, повторяя сложные ритмы танца.

Принц Бифальт подавил в себе стремление отчитать своих спутников. Он наказал им вести себя как подобает гостям. Да и не так уж давно он и сам был таким же. Он понимал, чем они очарованы. Молодые женщины, одетые в изящные соблазнительные платья, при свете костра под черным небом казались таинственно очаровательными. Они вертелись, мелькали и высоко подпрыгивали, словно в исступлении. Их партнеры – по большей части молодые люди с обнаженной грудью – двигались с плавной внезапностью и силой оленей. Они кружили девушек, подбрасывали и ловили их, менялись ими, следовали за ними с жадностью влюбленных. А что за музыка: тамбурины, кимвалы и барабаны вели за собой мелодии экзотических струнных инструментов и пронзительных флейт, создавая гармонии неожиданные и резкие, воодушевляющие и тоскливые.

Многие из караванных путешественников разделяли высокую оценку Кламата и Элгарта. Снаружи кольца расстеленных ковров – по большей части все еще занятых – собралась толпа зрителей: десятки, а то и сотни погонщиков, гуртовщиков, работников, актеров, торговцев и лавочников, семьи – народы из шести, или восьми, или десяти разных стран. Некоторые пришли просто посмотреть, по другим было видно, что они с охотой присоединились бы к танцу, если б только могли разучить шаги и попадать в ритм.

Окруженный таким количеством людей принц чувствовал себя одиноким, отделенным от остальных темнотой, окутавшей его душу. Он так и не узнал, где находится, куда он идет или где может быть библиотека. Ему так и не удалось раздобыть какую-нибудь помощь себе или Беллегеру. Среди шума и безумия страх и отвращение принца стали всеобъемлющими. Они относились уже ко всему каравану и ко всему тому, чем занимались путешественники. Принц не заговорил со своими товарищами, когда вновь занял свое место рядом с ними. Увидев, что его кувшин полон, он решительно отпил. Затем упер локти в колени, положил голову на ладони и попытался думать.

Положение его было безнадежное. Притом с самого начала. На каждом шагу принц принимал неправильные решения. А здесь, где он думал получить надежду, получить то, в чем нуждается Беллегер – помощь, знание, магию, – его просто-напросто отвергли. Так остаться или покинуть караван? По своему выбору? Все просто замечательно. Замечательная речь. Но как ему сделать этот выбор? Он не знал, где уже побывал караван и куда он направляется. Он не мог догадаться, где ему искать Архив магов… Да он и не дойдет до него без пищи и воды, а пищей и водой мог снабдить его только караван.

И это были еще не все трудности. Теперь принц не сомневался, что Сет Унгабуэй и его советники поддерживают отношения с заклинателями. Орден Поклонения Многим. Боги. Дух и Плоть. Заклинатели защищали караванщика, или общались с ним… или он сам был одним из них. Как и другие. Тчуи. Монах. Амандис. Фламора.

Принц нужен заклинателям живым. И все же они – или кто-то другой? – не хотят, чтобы он смог найти их. Неужели никто из них не поможет ему спасти его народ?

Принц снова отпил.

Все бессмысленно.

Одна девушка выпорхнула из общего танца и встала перед Кламатом. Протянула руку. Дрожа от восторга, Кламат принял ее. Музыканты заиграли еще громче. Девушка повлекла его в круг танца. И через секунду принц уже потерял гвардейца из виду.

Что ж, почему бы и нет? У принца Бифальта не было причины запрещать стрелку веселиться, ведь тот этого так сильно желал.

Принц рассматривал кувшин. Оказалось, что тот был снова полон. Снова магия: никто не подходил к нему.

Это было новое вино. С каким-то необычным привкусом. Принц сделал один глоток. Затем еще один. На привкус можно и не обращать внимания.

Вдруг Элгарт принял какое-то решение. Он поднялся и пошел по направлению к музыкантам.

Они, казалось, поняли его без слов. Один из них подал ему набор барабанов, похожих на перевернутые и перевязанные вместе небольшие горшки. Сев среди музыкантов, Элгарт зажал барабаны коленями и начал стучать по их коже ладонями. Принц Бифальт не мог разобрать, держал ли он ритм, но другие барабанщики закивали в знак одобрения.