Роман Злотников - Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы [litres]

– Я Элавиоль, – сказала она наконец. – Старшая элери Великого Дома Алварин. Великий элор нашего дома сейчас в отъезде, и на время его отсутствия я управляю Домом и принимаю решения. В том числе и решения о судьбе преступников на землях, которые Дом Алварин имеет честь охранять. Ты действительно король Яннем из Митрила?

– Сколько раз мне еще повторить, чтобы вы поверили?

– Ну, я могла бы просто позволить Авендералю спеть сельфриллу и позволить ему в тебе прорасти. Но если ты говоришь правду, и ты действительно король Яннем, то ты в самом деле не сможешь подавить рост сельфрилла. И если он пустит ростки в твоих венах, мы уже не сможем ничего изменить. Я не уверена, что готова так рисковать.

– Ваша мудрость, моя леди, может соперничать лишь с вашей откровенностью и красотой, – криво ухмыльнулся Яннем, изо всех сил стараясь не кусать губы.

Элавиоль еще некоторое время разглядывала его. Потом кивнула кому-то, и двое эльфов – видимо, ее стражей – наклонились и одновременно вырвали окровавленные колышки из ладоней Яннема. Яннем тут же подтянул обе руки к груди, еле сдерживаясь, чтобы не скрутиться в комок и не взвыть, окончательно растеряв остатки своего монаршего достоинства.

Проклятье, а ведь всего два дня назад он величаво шествовал через свое королевство в портшезе, который не могли достать ни магия, ни стрелы, в окружении сотен охранников. Владыка своего государства, недосягаемый для врагов. И вот корчится, как мешок окровавленного дерьма, у ног какой-то поганой эльфийки, по мановению пальца которой может сдохнуть в муках. Яннем ни разу в жизни не ощущал себя таким униженным.

Элавиоль присела возле него, невесомым движением откинув подол желто-зеленого платья. Протянула бледные, прозрачные пальцы и взяла изувеченные руки Яннема в свои ладони, нежно, как мать. Он невольно застыл, забыв о том, что еще секунду назад люто ненавидел эту эльфийскую дрянь и все ее ненавистное племя, готовое ни за что убить невиновного человека. Но теперь Яннем об этом забыл. Только смотрел, как Элавиоль, взяв его руки в свои, прикрывает глаза и шепчет что-то узкими, тоже непривычно бледными губами.

Вокруг Яннема зашевелилась трава. Он дрогнул – не очень-то тянуло доверять здешней растительности после всего, что он услышал за этот день. И с напряжением смотрел, как по его ноге ползет бархатистый стебель с широкими плоскими листьями. Стебель добрался до его руки, прильнул к ней и обвил его ладонь, впитывая кровь, но не пропитываясь ею насквозь, словно на рану наложили очень плотную повязку. Такой же травяной бинт лег и на вторую руку Яннема, а третий – на его порванное стрелой предплечье. Боль сразу же стала стихать, и кровотечение мгновенно прекратилось.

– Спасибо, – с трудом выговорил Яннем.

Элавиоль, все так же не разжимая его рук, серьезно посмотрела ему в лицо бледно-голубыми глазами.

– Ты рано меня благодаришь. Я лишь пока что отсрочила твой приговор. Необходимо удостовериться, что ты тот, за кого себя выдаешь. И если это так, то выяснить, каким образом и благодаря каким недобрым силам человеческий король, неспособный к магии, оказался прямо посреди священной иэллии. И насколько это может быть опасно для Дома Алварин и для всего моего народа. Я не дарую тебе жизнь. Я дарую тебе лишь время. Используй его с умом.

У чада свечей был омерзительный запах: прогорклый, жгучий, тошнотворный. Брайсу помнилось что-то подобное: так пахли люди, которых его отец сжигал на кострах, заставляя своих сыновей за этим наблюдать, хоть бы и сдерживая рвотные позывы. Мерзкий запах горелой плоти и тающего человеческого жира.

Брайс какое-то время разглядывал собственные руки – одна из них с укороченными пальцами, – вжимающиеся ладонями в пентаграмму, начерченную мелом на вычищенном, сухом каменном полу. Вряд ли из любви к чистоте: просто мусор или влага могли повредить меловые линии, а значит, нарушить ритуал. Брайс провел ладонью по меловой линии, но ему не удалось не то что стереть ее, а хотя бы размазать.

– Любопытно, – сказал герцог Эгмонтер. – О-очень любопытно.

Брайс выпрямился. Он стоял в центре пентаграммы, окруженной стеной мерзких синих свечей с жадно подергивающимися на фитилях огоньками. Свечи из человеческого жира, фитильки из конского волоса – Брайс почему-то не сомневался в этом, хотя и не знал, откуда взялась такая уверенность. Подвал был довольно просторным – пентаграмма, легко вмещавшая человека, занимала лишь малую его часть. Почти все оставшееся свободное место занимали несколько огромных столов, на одном из которых громоздилось нечто вроде алхимической установки, на других – ящики и коробки с разнообразным магическим скарбом.

Похоже, герцог Эгмонтер вытянул Брайса из донжона замка Корстли прямиком в одну из своих магических лабораторий. Что, впрочем, совершенно неудивительно.

– Более чем любопытно, – нараспев повторил Эгмонтер, скрестив руки на груди и не сводя прищуренных глаз со своего нежданного гостя. Он мало изменился за эти пять лет – уж точно меньше, чем Брайс, – разве что во взгляде прибавилось уверенности, а в голосе – надменной ленцы. Чувствует себя полным хозяином положения, сволочь, и совершенно же прав.

– Где мой брат? – спросил Брайс.

Он пока что не двигался, чтобы не дать Эгмонтеру слишком скоро понять, что его удерживает пентаграмма.

– Где-то, – небрежно ответил Эгмонтер, махнув рукой через плечо. – Не в том подвале, из которого ты так настойчиво просил вас вытащить, это уж точно. И не в земле Глыхныг, где-то… немного ближе. На материке. Точнее, увы, не скажу.

– Ты обещал вытащить нас обоих.

– И вытащил. Разве нет? Я не обещал, что вы окажетесь в одном месте. Если бы я был способен создавать порталы, перемещающие людей целыми пачками, то давно бы перебросил армию в центр Эл-Северина и захватил императорский трон.

Эгмонтер неприкрыто насмехался, но Брайсу оставалось лишь молчаливо терпеть. Эгмонтер не кривил душой: на этот магический акт он и сам потратил немало сил, соединенных с силами Брайса. И это их обоих несколько измочалило.

– Но знаешь, что всего забавнее? – продолжал веселиться Эгмонтер, ухмыляясь уже неприкрыто, во весь рот, показывая два ряда безупречно белых зубов. – Я сегодня проводил тут небольшой, хм, опыт. По вызову демона. Незначительного, так сказать, мелкого беса, просто чтобы опробовать новое заклинание. И в самый разгар ритуала вклинился ты. Понимаешь, что это значит?

– Не вполне, – сдержанно ответил Брайс, и Эгмонтер расхохотался уже открыто, прямо ему в лицо:

– Ну тогда попробуй выйти из пентаграммы, щенок!

Брайс мысленно выругался. Он знает. Ну конечно. Когда они сплелись аурами, Брайсу пришлось открыться перед ним – не прямо всю подноготную до конца, но достаточно, чтобы Эгмонтер смог увидеть запертую в нем Тьму.