Роман Злотников - Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы [litres]

И после того, что Яннем видел у проклятого темного алтаря, разве он мог с этим поспорить?

– Дайте мне солдат, – настойчиво повторил он. – Помогите вернуть мой трон и защитить ваш меллирон. А после этого станьте союзниками Митрила.

– Вы вырастили украденное семя, ваши люди грозят уничтожить его, и вы еще смеете просить…

– Я не прошу, благородная элори. Я ставлю вас перед фактом. Если вы откажетесь, если даже передумаете меня изгонять и решите убить, чтобы никто ни о чем не узнал, то сами-то вы будете знать и помнить о том, что сделали. О том, как бросили погибать порождение Матери Альвийин. Помогите мне и положите начало новой эпохе в отношениях наших народов, укрепите положение вашего Дома и сохраните лицо. Откажите мне – и, вполне возможно, ваши сородичи, узнав об этом, однажды проклянут вас саму.

Элавиоль медленно покачала головой. Ее руки поднялись и обхватили локти, словно ей стало холодно. Алвур молчал.

– Вы низкий человек, – проговорила она. – Впрочем, чего ждать от того, кто чуть не убил из зависти и страха собственного брата.

– Но тем не менее вы мне поможете, – улыбнулся Яннем, и Элавиоль из дома Алварин ответила:

– Да. Тем не менее я вам помогу. Но да хранят вас все Светлые боги, если вы нам солгали.

В первый год царствования короля Яннема, вскоре после его возвращения из Эл-Северина и незадолго до принятия первого из законов, касавшихся догмы нечистой крови, королевский двор отправился на охоту. Подозрительность Яннема тогда еще не достигла таких драматичных масштабов, как несколько лет спустя; он перестал опасаться своего младшего брата, а все остальные враги на фоне только что одержанной победы над Императором людей казались мелкими сошками. Это было хорошее время, лучшее время царствования Яннема. Брайс вспоминал его с грустью, так же, как то время, когда они были детьми.

Яннем не особо любил охоту, но строгий этикет, введенный им при дворе, вызывал в придворных глухой ропот, и следовало хоть изредка разбавлять это напряжение, развлекая придворных балами и охотами. Это был большой, помпезный выезд, в сопровождении полусотни егерей, общим числом в восемьсот человек. Для охоты выбрали склон Кармай – одно из любимых охотничьих угодий их отца, где водилось много дичи, но самой ценной добычей в этих местах считались горные орлы, вившие гнезда на скальных пиках над склоном. Скалы здесь были слишком крутыми, и хищные птицы предпочитали летать на собственную охоту ниже, в долину, так что здесь, в собственном логове, никогда не опускались ниже, чем на триста футов над землей. Что делало такой охотничий трофей особенно сложным и почетным.

Яннем и Брайс ехали верхом рука об руку, как и всегда в последнее время. Недоуменные разговоры за их спинами давно стихли – двор смирился с тем, что Брайс из изгнанника и преступника стал вторым лицом в Митриле, и принял это с немой покорностью, как принимал теперь все причуды своего нового короля. Яннем держал у седла арбалет – он предпочитал это оружие всем другим, и Брайс только теперь понял, что это было, возможно, неосознанным проявлением нежелания марать руки. Однако из арбалета его брат стрелял метко, на зависть лучшим стрелкам собственной гвардии. Это было то немногое, в чем король Яннем превосходил своего младшего брата.

Первый выстрел на охоте традиционно принадлежал королю, и когда в небе над склоном закружился орел, неподвижно раскинувший над Кармаем гигантские крылья, главный распорядитель охоты затрубил в рог, подавая сигнал остановиться. Огромная масса людей, растянувшаяся по всему узкому склону, суетливо задвигалась и остановилась. Распорядитель подъехал к королю, церемонно раскланявшись и объявив о породе птицы, предполагаемой высоте и точном направлении и силе ветра. Яннем слушал вполуха, глядя вверх одним глазом и прищурив другой. Его ладонь лежала на рукояти арбалета и неспешно поглаживала его, словно бедро любимой женщины.

– На что спорим, что попаду с первой попытки? – спросил он, не поворачивая головы.

Брайс, усмехнувшись, пожал плечами.

– Даже не знаю. Бочонок сагравийского?

– Ты так дешево ценишь первый выстрел короля?

– Нет, просто не хочу слишком уж тратиться, когда проиграю.

– Когда, а не если? – усмехнулся Яннем. – Ты, вижу, придворной лести научился наконец-то?

– Нет, просто слишком хорошо знаю, на что ты способен.

Брайс не кривил душой. Напротив, в тот день у него на сердце было как-то удивительно легко. Он со скрытым удовольствием смотрел, как его брат неторопливо поднимает арбалет, заправляет болт, ставит приклад на плечо и целится в парящего посреди высокого бледного неба орла, спокойно, без суеты и желания покрасоваться. Яннем целился долго, и Брайс в конце концов перевел взгляд на птицу, тоже щурясь и пытаясь оценить, верно ли егеря прикинули расстояние. Триста футов, но с учетом довольно сильного северо-западного ветра… стреляй он сам, вероятно, просто поберег бы болт. Почти наверняка его отнесет ветром от цели, даже если бы она была неподвижной.

– Что? – вдруг услышал он отрывистый голос Яннема.

Брайс посмотрел на брата. Тот опустил арбалет и смотрел на него, все еще прищурившись, но теперь это был прищур не охотника, а дознавателя. За несколько последних месяцев Брайс успел отвыкнуть от такого взгляда – ему казалось, после совместного похода в логово Тьмы они с братом снова полностью друг другу доверяют. Так что он лишь моргнул от удивления, не понимая, к чему относится этот внезапный вопрос. Яннем повторил:

– Что ты смотришь? Думаешь, промажу?

– Этого я не говорил.

– Но подумал.

– Я только подумал, что сам не стал бы стрелять на твоем месте. Но я стреляю хуже тебя и…

– Почему не стал бы? Слишком высоко? – В голосе Яннема зазвенело напряжение, и Брайс мысленно выругался. Они стояли немного поодаль от свиты, но все же на достаточном расстоянии, чтобы гулкое горное эхо доносило до придворных каждое слово.

Поэтому он попытался быть дипломатичным:

– Да, слишком высоко. Для меня, если бы я стрелял.

– А если бы не стрелял, а использовал магию?

«Твою мать, Ян, – подумал Брайс. – Только не начинай опять». Ему казалось, они это преодолели, разве нет? Впрочем, в тот миг Брайс впервые за прошедшие месяцы осознал, что, возможно, Яннему известно про Серену. Про женщину, которая пудрила мозги и согревала постель им обоим. И обоим разбила сердце. Брайс избавился от этой вероломной женщины, ни слова не сказав брату, но что, если Яннему известно об этом? И что, если их кажущееся доверие все эти месяцы было лишь иллюзией? Попыткой Яннема забыть о прошлом. Они оба продолжали бороться с тенями этого прошлого, пытались верить друг другу. И это у них отлично получалось. Ведь получалось же?