Алексей Бессонов - Лабиринт кочевников

– Входите, – услышал Ян глуховатый старческий голос.

Хозяину было лет семьдесят на вид. Небольшого роста, лысоватый, с очками на тонком носу, он никак не походил на уголовника: учитель на пенсии, а может, даже и бывший завуч. После того как толстый засов калитки лег на свое место, старик повернулся и несколько секунд очень внимательно рассматривал Климова. Ян ответил ему едва заметной улыбкой. Взгляд хозяина чуть потеплел, но не более того – в конце концов, хмыкнув, он шевельнул рукой, указывая на деревянное крыльцо.

– Вы, значит, и есть тот самый человек с Верхней?

– Климов, Ян…

– Не надо по батюшке. Я для вас Николай, и нам этого, я думаю, хватит. Проходите пока…

В доме пахло печью и лекарствами. За плотной старомодной занавеской, прикрывающей дверной проем прихожей, обнаружилась большущая комната, заставленная мебелью шестидесятых, в дальнем углу стоял тщательно убранный под покрывало диван, а посередине – круглый стол без скатерти.

– Располагайтесь, гости дорогие. Я сейчас.

Пока Асламов, сразу ставший серьезным и сосредоточенным, выставлял на стол бутылки и свертки с колбасой, Николай исчез за занавесью, чтобы вернуться, неся в руках нарезанный хлеб и банку соленых помидоров.

– Приморозило нынче, – произнес он и сел, сделав знак Яну подсесть к нему поближе.

Юра тем временем быстро резал колбасу складным ножом. Николай одним движением свинтил пробку с коньяка, крякнул, встал, чтобы достать из серванта две рюмки. Асламов, закончив, собирался сесть, однако хозяин остановил его, подняв ладонь:

– Вы, гражданин опер, кофе нам из кухни принесите, да и себя не забудьте. Уж не побрезгуйте…

Юра кивнул и тут же вышел. Николай налил обе рюмки, поднял свою:

– Со свиданьицем, стало быть.

– Будем здоровы, – ответил Ян, чувствуя себя немного неловко.

– Мирза говорил, что придет за его железякой человек с Верхней, – произнес Николай, бросив в рот кусочек колбасы, – вот только вы, кажется, не тот, о ком он думал. А? Что скажете?

– Очень может быть, – спокойно кивнул Ян. – Беда в том, что тот умер несколько лет назад, а я, хоть того и не хотел, ему теперь вроде наследника. Его проблемы – мои проблемы.

– Вот, значит, как.

Николай посмотрел на него не столько с удивлением, сколько с неким подобием уважения, будто не очень веря в услышанное, но что сказано, то сказано.

– И сами о тех проблемах не слыхали? – поинтересовался он.

– Ни сном ни духом. А деваться от них теперь некуда. И от содержимого сейфа Мирзоева, как я думаю, зависит жизнь многих людей. Жизнь и смерть.

В комнату вернулся Юра. В одной руке он нес старый, потускневший от времени кофейник, в другой – три чашки. Хозяин благодарно кивнул ему, и Асламов подсел наконец к столу.

– Говорили про Мирзу, что он с нечистой силой водится, – буднично заметил Николай, – да только в это я не верю, бабкины сказки, в Заграйске это любят. Мне-то он жизнь спас, в сорок третьем, когда накрыло его, да и потом помог пару раз, сильно помог. Я тогда мальчишка был, война, там годов не разбирали… ну да ладно! После той контузии с ним странные дела происходить начали, вроде как дар у него открылся: потерянные вещи он смог находить. Ну и в то же время головные боли начались дикие, до потери сознания. В парткоме помогли, пенсию оформили, инвалидность. И скоро у Мирзы новая жизнь началась какая-то. Пропадать стал надолго, не видел его никто… То ходит по городу, вроде как старье собирает, а то раз – и на неделю исчезает. Ну, я потом первой ходкой пошел… Было дело.

– Пропадал надолго? – переспросил Ян. – Ну, может, болел человек?

– Какой там болел. Уходил он куда-то, но куда – никто не отыщет. Его однажды по всему городу искали, нужен он был сильно, все перерыли, все поселки по округе: нет его. Потом вернулся, загорелый какой-то – осенью поздней, ага. Но не говорил никому ничего. Да и вообще… Только в девяностые уже, когда он действительно старым стал, встречались с ним, так он мне: знаю я, говорит, много такого, что людям вообще знать не надо. Беда к нам прийти может. А не к нам, так к соседям. Дожить бы, говорит, но вряд ли. Не успею. Про каких таких соседей говорил – я его и не спрашивал, все равно промолчит, хоть ты режь его.

Николай разлил кофе по чашкам, придвинул к Яну сахарницу, кивнул вежливо. Кофе у него оказался густым, с резким горьким ароматом. Попробовав, Ян аж крякнул. После такого можно и не уснуть сегодня!

– Ну, за покойничка, – хозяин выпил рюмку, втянул носом воздух, – хороший он человек был на самом деле. Сейф я вскрывать и не пробовал, да и замок там мудреный, старый очень. А ключей нет, куда их Мирза засунул – никто не знает. До того, что там, мне дела никакого, одно знаю: не золотишко, не камушки, другое что-то. Более ценное, я думаю, только мне эту ценность обратить не во что. Мне, собственно, помирать скоро, моторчик уже совсем никуда, лепилы рукой махнули. До весны если доживу, так и то хорошо. А на вас я посмотрел… – Взгляд Николая стал не острым даже, а густым, как его кофе, – и вот думаю теперь, что вы и есть тот самый человек, о котором Мирза говорил. Вас он знать не мог, понятно, но такие вещи чувствовал, что ли. Хотя опять-таки говорил он мало.

Ян поднялся, понимая, что аудиенция закончена. Николай улыбнулся, на сей раз уже открыто, без всякой подозрительности:

– Заезжайте завтра, поутру, встаю я рано. Сегодня и рад бы, да нельзя – медсестричка ко мне приходит, уколы ставить, а у нее расписания никакого нет, она в любой момент нагрянуть может.

– Вдвоем мы его унесем? – опасливо спросил Ян. – Вроде тяжелый же?

– Не надорветесь. Уносили его вдвоем и заносили тоже.

Попрощались у калитки, и на сей раз хозяин протянул руку – только Яну, все так же демонстративно игнорируя Асламова. Глядя в глаза старика и пожимая ему руку, Климов вдруг отчетливо понял, что жить тому и в самом деле осталось всего ничего: было в этих выцветших глазах что-то уже не от этого мира…

– Татьяна? – набрал он номер, когда они с молчаливым, задумчивым Асламовым вышли к забору депо. – Слушай, мне наутро машина нужна. Да, потом можешь забрать, но утром край как надо. Сама? Не, не надо. Скажи, куда подойти, я заберу, лады? Да нормально все, нормально, просто перевезти кое-что нужно, и именно вот утром, никак иначе, понимаешь?

К Николаю они подъехали в половине десятого. На стук долго не было ответа, хотя в кухонном окне горел свет. Ян уже начал нервничать, приплясывая на морозе. В конце концов хозяин дома отпер калитку: лицо его выглядело по сравнению со вчерашним днем каким-то посеревшим.

– Да схватило под утро, – ответил он на немой вопрос Яна. – Заезжайте задом, я сейчас ворота отомкну.

«Форд» удалось подогнать к самому крыльцу. В доме не разувались, Николай сразу повел их в маленькую комнату. Окна там были завешены наглухо, свет едва пробивался сквозь плотные бархатные шторы. В дальнем углу частично прикрываемый шкафом стоял узкий сейф, выкрашенный когда-то «под дерево», но с тех пор здорово облезший. Климов попробовал стронуть его с места, и он, к его удивлению, пошел довольно легко.