Джей Кристофф - Неночь [litres]

Мие это показалось нелепым. Здесь, в таком-то месте! В школе для начинающих убийц. Здесь аколиты дохли как мухи. Вполне возможно, что уже завтра Трик будет мертв. Но вот же она, пытается уговорить его рассказать о своих чувствах…

«Черная Мать, это не просто нелепо, а откровенно глупо!»

Но, быть может, в этом и смысл? Быть может, все так, как сказала Наив? Быть может, перед лицом всей этой бессердечности ей следует помнить о том, что в действительности имеет значение? А глядя на этого странного юношу со спутанными волосами, лезущими в глаза, Мия поняла, что значение имеет он.

Для нее.

– Я не убивал Водоклика, – наконец выпалил Трик.

Мия часто заморгала. Честно говоря, учитывая все смерти, случившиеся с тех пор, она почти забыла об убийстве двеймерца в их первую ночь в Церкви.

– …Я тебе верю.

– Я хотел это сделать. Кто-то просто меня опередил. – Трик покосился на нее и продолжил сдавленным от ярости голосом. – Он назвал меня коффи , Мия. Ты знаешь, что это значит?

На секунду она потеряла дар речи.

– Дитя…

– …насилия, – сплюнул Трик. – Дитя насилия.

Мия мысленно вздохнула.

«Значит, это правда».

– Твой отец был двеймерским пиратом? А мама?

– Моя мама была дочерью бары.

– …Что?!

– Принцессой, если ты можешь в это поверить, – Трик хмыкнул. – Я наполовину королевских кровей.

– Бара? – Мия нахмурилась. – Твоя мать была двеймеркой?

Она не понимала. Из всего, что она читала, изнасилованием и грабежом занимались двеймерские пиратские лорды и их команды. Но если мать Трика была с Двейма…

– Ее звали Землестранницей. Третья дочь нашего бары Мечелома. – Трик выплюнул это имя, словно оно было горьким на вкус. – В то время она была немногим старше тебя. Плыла в Фэрроу на ежегодный Фестиваль небес. Случилась буря. Корабль разбился, но они со служанкой и помощником боцмана спаслись, выбравшись на какой-то камень. Трое из сотни. Их обнаружило итрейское рыболовное судно. Капитан поднял всех на борт. Помощника скормил морским дракам. Маму и служанку изнасиловал. А когда он узнал, кто она такая, то отправил моему дедушке послание, что вернет ему дочь, если бара выплатит ее вес в золоте.

– Зубы Пасти, – Мия сжала его руку. – Мне так жаль, Трик.

Тот грустно улыбнулся.

– О моем дедушке можно сказать одно. Он любил своих дочерей.

– Так он заплатил?

Трик покачал головой.

– Он нашел их убежище и сжег дотла все поселение. Убил каждого мужчину, женщину и ребенка. Но дочь свою вернул. Спустя девять месяцев у него родился внук. И каждый раз, когда он смотрел на мое лицо, то видел моего отца.

Мия заглянула в его глаза, и ее грудь сжалась.

«Не карие, ореховые».

– Ты не он, Трик.

Юноша уставился на нее, история затихла на его устах. Что-то в воздухе изменилось, что-то в его взгляде зажгло огонек в ее животе. Эти бездонные глаза. Эти каракули ненависти на его коже. Сердце бешено застучало. Ладони вспотели. Руки задрожали.

– … Мия …

Задрожали, прямо как тени у ее ног.

– … Мия, берегись …

– Так-так-так.

Мия моргнула, и заклятие тишины разрушилось. На вершине лестницы стояли Джессамина с Диамо. Рыжая была одета как для спарринга: черные кожаные штаны и безрукавка. Ее громила-приятель маячил рядом, и в его взгляде затаилось что-то безобразное [81].

Джессамина спрятала большие пальцы за пояс и протанцевала в зал.

– А я все гадала, как же ты проводишь свои неночи, Корвере.

Мия встала и посмотрела на девушку сверху вниз.

– Не знала, что тебе не все равно, Джесс.

Рыжая окинула взглядом сломанные мечи и тренировочные манекены.

– Тренируешься? – ухмыльнулась она. – Я бы на твоем месте молилась.

– Прошу прощения, – Мия нахмурилась и пробежала взглядом по полу, будто что-то искала. – Кажется, я потеряла болт, который клала на твое мнение…

Джессамина схватилась за ребра и на секунду разразилась диким хохотом. Затем улыбка сошла с ее лица и разбилась, как стекло о камень.

– Думаешь, ты такая смешная, сука? – спросил Диамо.

– О, сука, – Мия кивнула. – Очень креативно. Что дальше? Проститутка? Нет, шлюха, верно?

Диамо глуповато заморгал. Мия так и видела, как он перебирает слова из своего арсенала оскорблений, но ничего другого придумать не может. Трик тоже поднялся и начал угрожающе надвигаться на крупного итрейца, но Мия удержала его за плечо. Вряд ли Джессамина рискнет сыграть в этом зале, а Мия с радостью будет парировать ее выпады остротами хоть всю перемену напролет. Эта парочка уйдет домой, хромая.

– Чего ты хочешь, Рыжая?

– Увидеть твой череп на ступеньках Сенатского Дома, по соседству с папиным, – отчеканила Джесс.

Мия вздохнула.

– Юлий Скаева казнил моего отца точно так же, как и твоего. Это делает нас союзниками, а не врагами. Мы обе ненавидим тех…

– Не разговаривай со мной о ненависти, – прорычала девушка. – Ты даже не представляешь, какова она на вкус, Корвере. Вся моя семья мертва из-за твоего ебаного предателя папаши!

– Если еще хоть раз назовешь моего отца предателем, – рыкнула Мия, – то встретишься со своей семьей раньше, чем планировала.

– Знаешь, это даже забавно, – Джессамина улыбнулась. – В воровском состязании Маузера твоя маленькая подружка Эшлин впереди всей планеты. Она определенно может проникнуть в любую комнату в этой горе. Я-то думала, ты попросишь ее разобраться со своей проблемкой. Но неделю назад я вломилась в Зал Маузера, и, черт меня побери, он все еще был там…

Мия закатила глаза.

– Четыре Дочери, что ты несешь?

Улыбка Джессамины была острой, как свежая сталь. Она просунула руку за воротник безрукавки. А затем достала то, что закружилось и заблестело в тусклом свете.

– О, да так, всякую ерунду.

Мия ощутила тошноту. Болевой спазм. Ослепляющий жар. И, отшатнувшись, прикрывая рукой глаза, увидела мельком очертание трех кругов – из розового золота, платины и желтого золота, – мерцающих на тонкой цепи.

«О Богиня…»

Троица Маузера. Священный медальон, благословленный правой рукой самого Аа.

Мия попятилась, а Джессамина начала надвигаться, улыбаясь все шире. Ужас окатывал Мию ледяными волнами, Мистер Добряк передергивался в тени. И хоть солнца слабо блестели в тусклом свете от витражного окна, Мие этот свет казался ослепляющим. Опаляющим. Обжигающим. Джессамина подходила все ближе, и Мия упала на колени, чувствуя, как ее рот наполняется желчью. Трик поднял учебный меч и зарычал.

– Убери эту хреновину, Джесс!

Девушка надула губки.

– Да мы же просто играемся, Трикки.

– Я сказал, убери!

Рыжая сделала еще один шаг к Мие, сверкнув солнцами. Трик замахнулся учебным мечом, и у него на пути встал Диамо, разминая руки-кувалды. Юноши накинулись друг на друга; Трик с громким треском ударил деревянным мечом по предплечью противника, и Диамо, крякнув от боли, пустил в ход кулаки. Парочка сомкнулась и упала на пол, превращаясь в клубок из костяшек, локтей и брани. И все это время Джессамина не прекращала наступать. Мия ползла назад по каменному полу, а по ее пищеводу поднималась рвота.