Джей Кристофф - Неночь [litres]

Карлотта посмотрела на аколитов вокруг.

Смяла записи в кулаке.

– У меня есть для них применение получше, – пробормотала девушка.

И, отведя кулак назад, врезала Джессамине в челюсть.

Рыжая слетела со стула, на ее лице застыло почти комическое выражение изумления. Лотти навалилась сверху, плюясь и размахивая руками. Ее вечно стоическая маска разбилась на осколки. Она схватила Джессамину за горло и стукнула ее головой об пол, после чего попыталась скормить сопернице свои записи, пока рыжая брыкалась и отбивалась. Парочка каталась по полу в потоке ругани и мокрых страниц. Джессамина ударила Карлотту в челюсть, Лотти врезала своей книжкой ей по носу. Мия скривилась от звука влажного хруста.

В зале не было ни одного шахида – никого, кто остановил бы драку. Похоже, Диамо пришел к тому же выводу, что и Мия с Эш, и потому прервал бой, пытаясь разнять Карлотту с Джессаминой. Лотти пиналась и брыкалась, ругаясь так, что даже самый матерый матрос пошел бы в отставку и стал прилежным священником. Но Джессамина обезумела от ярости, лицо исказилось, из носа текла кровь, увлажняя губы и подбородок. Она царапала воздух, дергаясь в руках Диамо и сосредоточив взгляд на Карлотте.

– Ты труп, сука, – сплюнула рыжая. – Слышала? Труп !

– Отпусти ее! – проревела Карлотта Диамо. – Отпусти ее!

– Я скормлю тебе твое ебаное сердце! Я…

– ДОВОЛЬНО!

После рева на кишащую массу аколитов опустилась тишина, все взгляды остановились на одном и том же. Мия увидела брата Эш, Осрика, стоящего на лавке с красными от гнева щеками.

– Что, ради Пасти, с вами не так? Мы последователи Наи, а не гребаные браавы! Мы находимся в доме богини . Проявите гребаное уважение!

Похоже, тирада Осрика немного остудила пыл Карлотты. Мия с Эш, которые держали ее за руки, медленно ослабили хватку. Диамо отпустил Джессамину, и, бросив последний ядовитый взгляд, девушка вытерла кровь с подбородка и села обратно за стол, чтобы продолжить свой ужин, будто ничего и не произошло. Холодная и жесткая, как бочка со льдом.

Мия с Эш помогли Карлотте собрать разлетевшиеся страницы. Трио склонилось над ними, Карлотта пыталась навести в них хоть какой-то порядок. Ее труд превратился в полный бардак, местами промокнув до дыр. Ее плечи ссутулились, образ каменной леди развеялся. Недели работы – и все насмарку. Мия даже прониклась к ней сочувствием. Лотти была острой на язычок, как бритва, и составляла приятную компанию. Не считая Эш, эта девушка стала ей практически другом в этих залах.

– Не беспокойся о том, что сказала та стерва, – прошептала Эш, глядя на безупречную щеку Карлотты. – Ты уже не та, кем была раньше.

– Я никогда такой не была.

Руки Карлотты замерли. Взгляд затуманился.

– Это была та, кем сделали меня они.

Мия кинула Эш предостерегающий взгляд, посудив, что лучше не бить по больному. Собрав остальные страницы, она вручила их Лотти и сменила тему.

– Мои записи хранятся у меня в комнате, – сказала она. – Я вряд ли зашла так далеко, как ты, но можешь одолжить их, если хочешь.

Карлотта часто заморгала. Вернувшись из мира воспоминаний, девушка вновь надела свою фирменную маску. Наградила Мию сухой улыбкой.

– Я справлюсь. Все равно я запомнила большую часть. Попрошу у Паукогубицы разрешения поработать в зале после отбоя. Если пропущу немного часов сна, то быстро наверстаю. Так что спасибо за предложение, но я все равно надеру тебе зад, Корвере.

– Осторожно, – предупредила Эш. – Кое-кто хочет надрать тебе зад даже больше.

Карлотта глянула на Джессамину. Девушка спокойно доедала ужин, делая вид, будто ей постоянно ломали нос. Не выказывая боли. Слабости. Джесс – невыносимая тварь, но Мия не могла не признать: у этой девчонки были каменные яйца.

– Пусть попробует, – пробормотала Карлотта.

Затем оглянулась через плечо и окинула Осрика изучающим взглядом. После тирады юноша вернулся на свое место за столом и хмуро разглядывал хаотичные последствия драки.

– Знаешь, а твой брат не так уж и плох, когда повышает голос, Эшлин.

– Ради Черной Матери, заткнись, пока меня не стошнило.

Карлотта встала, подошла к Осрику и что-то тихо ему сказала, продолжая держать в руках промокший ежедневник. Тот подарил ей свою красивую улыбку и легонько погладил ладонь Лотти пальцами.

Мия покосилась на Эш и подняла брови.

– Похоже, ребята притираются друг к другу. Пару перемен назад я видела, как они вместе работали над каким-то зельем. И они подозрительно часто становятся в пару на истинах.

Эш надула щеки и сделала вид, что блюет под столом.

Мия ухмыльнулась, но внутри чувствовала себя немного тревожно. Близилось время посвящения. Страсти накалялись. Ножи затачивались. Между каждым вдохом висело знание, что не все из них станут Клинками, и мысль, что другие аколиты – ее соперники, преследовала каждую секунду. Было бы легче так думать. Видеть, как они сходят с обочины один за другим. Каждая смерть делала их немного жестче. Испытания Церкви становились опаснее, отношение Духовенства к жизням учеников – беспечнее. Мия понимала, что глупо заботиться о ком-то еще, кроме себя.

Но, наверное, в этом и был весь смысл. Что там сказала Наив?

«Это место многое дает. Но еще больше забирает».

Отнимает сопереживание. Жалость. Кусочек за кусочком. Смерть за смертью.

«И что же тогда останется в конце?»

Мия окинула взглядом Небесный алтарь. Лица. Кровавые пятна. Тени.

«Клинки», – осознала она.

Клинки .

Спустя две недели все начало меняться.

Как обычно, паства собралась на завтрак. У Мии голова была ватной от долгих часов работы над формулой Паукогубицы. На протяжении всей трапезы Карлотта что-то писала в своем спасенном ежедневнике, трудясь над задачей шахида, и почти не разговаривала. Она оставалась в Зале Истин допоздна, чтобы наверстать уничтоженную работу, ее глаза покраснели, и под ними залегли темные круги. И хоть Лотти об этом не упоминала, тема ее вражды с Джессаминой висела в воздухе, как ядовитый дым. Эшлин заполняла паузы болтовней о каком-то новом красавчике, с которым она познакомилась во время последней вылазки в Годсгрейв; сенаторский сын, который, судя по всему, рассказывал о делах своего отца во сне.

Когда аколиты выходили из Небесного алтаря, Мия заметила, как шахид Аалея отвела Трика в сторону и о чем-то с ним пообщалась на приглушенных тонах. Лицо юноши заметно побледнело под чернилами. Он будто хотел поспорить, но Аалея быстро пресекла все возражения острой, как могильная кость, улыбкой.

Сегодняшним уроком поставили Песни, и Солис, в отличие от предыдущих занятий, решил сосредоточиться на оружии дальнего боя. С потолка на промасленных железных цепях висели мишени-пугала. Поставив нескольких аколитов в тренировочный круг, Солис вручил каждому по арбалету или метательному ножу и проинструктировал, чтобы остальные раскачивали мишени за головы или спины. Пугала были достаточно тяжелыми, чтобы сбить с ног, если кто-то не успеет их поймать, и это послужило хорошей мотивацией. Мия просто радовалась передышке от спаррингов, ведь теперь ей не придется служить Джессамине грушей для битья, но в этой конкретной игре у нее еще и оказалось преимущество, недостающее другим аколитам.