Ллойд Александер - Верховный король [litres]

Эйлонви и Гурги пропали.

В ужасе и отчаянии Тарен и Ффлеуддур собирали остатки своего разбитого и рассеянного войска. Зажгли факелы, обозначая место сбора. Шатаясь, поддерживая раненых, спотыкаясь о поверженных товарищей, медленно сходились люди коммотов. Всю ночь Тарен не прекращал поиски, яростно дул в боевой рог и выкрикивал имена потерянных спутников. Вдвоем с Ффлеуддуром он несколько раз объехал место сражения, надеясь их отыскать. На рассвете пошел снег и скрыл все следы.

К началу дня все выжившие и уцелевшие собрались вместе. Кровавый ночной бой дорого обошелся отряду Тарена. Каждый третий воин пал под мечами бессмертных врагов. Люди коммотов лишились больше половины лошадей. Примчалась Ллуагор с пустым седлом. Эйлонви и Гурги не было ни среди живых, ни среди убитых.

В отчаянии Тарен был готов отправиться на поиски в дальние холмы, но Ффлеуддур с мрачным и озабоченным лицом крепко взял его за руку.

– Один ты все равно не сможешь их отыскать, – предупредил бард. – А терять время или отправлять поисковый отряд, ослабляя и так малочисленное войско, ты не имеешь права. Если мы хотим остановить немых убийц до того, как они достигнут Багровых Земель, нам надо спешить. Наши друзья из коммотов готовы подняться и идти.

– Их поведете вы с Ллассаром, – ответил Тарен. – Когда я найду Эйлонви и Гурги, то присоединюсь к вам. Иди быстрее. Мы скоро встретимся.

Бард мотнул головой:

– Если это твой приказ, – что ж, да будет так. Но, как я слышал, именно Тарен Странник созвал людей коммотов под свое знамя. И они откликнулись на призыв ради Тарена Странника. Они пойдут туда, куда поведешь их ты. Ни для кого другого они столько не сделают.

– Что же, – вскричал Тарен, – ты хочешь, чтобы я оставил Эйлонви и Гурги в беде?

– Понимаю, выбор трудный, – сказал Ффлеуддур. – И никто не может тебе его облегчить.

Тарен не ответил. Слова Ффлеуддура причинили ему боль, потому что были правдой. Хевидд и Ллассар ничего не просили – лишь беспрекословно вручили ему свою жизнь. Ллонио остался лежать в Каер Датил. Не было ни одного воина коммотов, который не потерял бы родича или друга. Если он покинет их, чтобы пуститься на поиски Эйлонви, сможет ли она сама одобрить его выбор? Всадники ожидали его приказа. Мелинлас нетерпеливо рыл копытом землю.

– Если Эйлонви и Гурги убиты, – скорбно проговорил Тарен, – я им уже не помогу. Если живы, я должен верить и надеяться, что они отыщут дорогу к нам. – Он решительно вскочил в седло. – Если живы… – чуть слышно повторил он.

Не осмеливаясь оглянуться на пустые, молчаливые холмы, Тарен двинулся к своему отряду.

К тому времени, когда воины коммотов снова двинулись вперед, Дети Котла сильно оторвались от них и стремительно продвигались к подножию холмов Бран-Галедд. Даже напрягая все силы, останавливаясь только для краткой передышки, всадники коммотов наверстали лишь малую толику потерянного драгоценного времени.

Каждое утро Тарен первым делом вглядывался в холмы, надеясь увидеть Эйлонви или Гурги. Однако надежда таяла с каждым днем. Они исчезли, и наигранная веселость Ффлеуддура не утешала, а его уверения, что они появятся с минуты на минуту, звучали все более фальшиво.

В середине третьего дня их пути прискакал галопом вестовой передового отряда и сообщил о странном движении в сосновом лесу сбоку от колонны. Тарен остановил своих воинов, приказал спешно готовиться к сражению, а сам в сопровождении Ффлеуддура отправился посмотреть, что происходит. За деревьями он различил лишь слабое шевеление – будто тени от качающихся ветвей. Но в следующее мгновение бард неожиданно вскрикнул, и Тарен немедля протрубил в рог.

Из леса показалась голова длинной процессии. Плотные фигурки, одетые в белые плащи с капюшонами, были почти невидимы на снегу, и, лишь когда они двинулись через пустое пространство каменистой земли, Тарен смог их разглядеть. В длинных плащах, под которыми едва различались прочные, обвязанные ремешками кожаные башмаки, они походили на шагающие пни. За спинами горбами поднимались мешки с провизией, на поясах висели котомки и мечи.

– Клянусь Великим Белином! – вскричал Ффлеуддур. – Это правда – то, что я вижу?

Тарен уже спешился и бежал по склону, махая барду, чтобы тот поторопился следом. Во главе отряда, который насчитывал никак не меньше сотни бойцов, с трудом вытягивая ноги из сугробов, двигалась знакомая приземистая фигура. Из-под надвинутого капюшона выбивалась огненно-красная прядь волос. В одной руке идущий впереди колонны держал короткий, с тяжелым широким лезвием топор, а в другой – толстый посох. При виде Тарена и Ффлеуддура он ускорил шаг.

В следующее мгновение бард и Тарен уже хлопали его по плечам, выкрикивая одновременно столько приветствий и вопросов, что новоприбывший схватился за голову.

– Доли! – кричал Тарен. – Добрый старый Доли!

– Сколько можно повторять: Доли, Доли, Доли?.. – фыркнул карлик. – Если бы даже я сомневался, что вы узнали меня, ты уже давно меня убедил.

Он упер руки в боки и поглядывал на них снизу вверх хмуро и насупленно, стараясь, как всегда, выглядеть более суровым и грубым, чем на самом деле. Однако его красные глазки светились радостью, а лицо невольно расплылось в широкой улыбке, которую он безуспешно пытался скрыть.

– Мы давно за вами гонимся, – проворчал Доли, подавая знак своим воинам следовать за Тареном вверх по склону. – Нам сказали, что вы ушли в горы, но до сегодняшнего дня мы вас не видели.

– Доли! – воскликнул Тарен, все еще изумленный неожиданным появлением давнего своего друга. – Каким добрым ветром занесло тебя сюда? Что за удача привела вас?

– Добрый ветер? Ты называешь добрым ветром этот колючий буран? – возмутился карлик. – Удача? По-твоему, удача – бесконечно топать днем и ночью по пояс в снегу по бездорожью? Эйддилег, король Дивного Народа, разослал своих подданных в разные стороны. Мне велено отыскать тебя и поступить под твое начало. Не обижайся, но, думается, если кому-нибудь в Придайне нужна наша помощь, так это тебе и твоим воинам. Поэтому мы здесь.

– Гвистил отлично выполнил свою работу, – сказал Тарен. – Мы знали, что он отправился в свое подземное королевство, но, по чести говоря, боялись, как бы король Эйддилег не пропустил мимо ушей его тревожное донесение.

– Не могу сказать, что король очень обрадовался, – ответил Доли. – По правде сказать, он просто взорвался! Я был там, когда наш мрачный приятель принес ему новости о вашем тяжелом положении. Я уж думал, что уши мои лопнут от гневного рева Эйддилега. «Безумные простофили! Длинноногие олухи! Долговязы безголовые!» И это лишь немногое, что он высказал о вас, людях. Но не расстраивайся: на самом-то деле он тебя любит. Он помнит, как ты спас Дивный Народ от превращения в лягушек, кротов и мышей. Это была самая большая услуга, какую когда-либо оказывал нам смертный. И Эйддилег желает оплатить свой долг.