Ярослав Гжендович - Конец пути [litres]

– Это не может быть все, – заявил он. – Стилет в табурете был на тот случай, если бы кто-то застал его врасплох, пока он сидит над этой своей кашей.

Он дохнул на маркер и снова отпустил его на пол. Биток задрожал, а потом покатился вперед, прямо в темное отверстие проема в ванную.

– Твой мячик хочет в уборную, – заметил Грюнальди.

– Тогда мы следом.

Отдельная комнатка-ванная была небольшой, тесной и пустой. Они не нашли там ничего, кроме базальтовых стен, «пальмового» свода, каменного прямоугольного сиденья, умывальника и маленькой ниши-ванной в стене. Когда они внесли все шары, сделалось светло – даже излишне, – но, кроме этого, не удалось заметить ничего необычного. Выслеживающий шар катался туда-сюда вдоль унитаза.

– Хочешь вверх? – спросил Драккайнен и осторожно поставил его на каменную плиту. Биток завибрировал, а потом уверенно катнулся вперед и исчез внутри.

Через мгновение что-то глухо стукнуло внизу.

– Нет! – заявил Спалле. – Только не это. Отказываюсь.

Вуко пожал плечами, потянулся за спину и вынул свой незаменимый инструмент. Взглянул на Кокорыша, который нес перевязи с дополнительным оборудованием, и смонтировал на концах телескопического древка тупую, чуть закругленную насадку, а на другом конце загнутый под прямым углом наконечник, собирая сложный лом.

Плита с дырой, заслоняющая отхожее место, как оказалось, лежала свободно, а потому ее легко можно было бы сдвинуть.

– Я тоже надеюсь, что ты хочешь всего лишь получить назад свой шар, – заметил Грюнальди. – Я не привык нырять в отхожие места.

– Полагаю, как и наш противник, – сказал Драккайнен, встряхивая светящийся шар и склоняясь над дырой. – Тут сухо. Туалет не используется. Веревку.

Привязал веревку к середине древка и сбросил ее вниз, почти сразу услышав удар сложенной бухты о каменный пол. Бросил в дыру два светящихся шара и полез внутрь.

Снизу долетело несколько легких шелестов, скрежет каблука о камень, усиленный в пустой трубе, а потом установилась тишина.

Они ждали.

А потом ждали еще.

– Что теперь? – спросил Спалле.

– Теперь сидим тихо и ждем, – сдавленным голосом рявкнул Грюнальди.

Они и ждали, прислушиваясь, но внутри каменного клозета не доносилось и шелеста.

Они стояли, сбившись вокруг отхожего места, в зеленоватом полумраке угасающих шаров, когда вдруг изнутри высунулись руки, ухватились за древко и за край отверстия. Мужчины нервно отскочили, хватаясь за оружие, но из дыры в камне вынырнула голова и туловище Драккайнена, а потом и весь разведчик.

– Чисто, – выдохнул. – Есть проход в помещение этажом ниже. Спускаемся. Сперва Грюнальди, потом остальные, я последним. Тут нужно все закрыть и поставить ловушки, как было.

Он отозвал стражников и послал их в ванную комнату, а сам вошел в первое помещение.

Зомби так и сидел, сгорбившись, на стуле, с бессильно опущенными руками и свешенной головой. Когда забрали световые шары, в помещении, виденном кровавым глазом, сделалось почти темно, единственный свет – синий и дерганый – отбрасывал лежащий на столе амулет. Повисшие вокруг него полосы и щупальца теперь уже меньше ассоциировались у Драккайнена с цветком или с неким морским, планктонообразным существом, желеобразным и светящимся, дрейфующим в мрачных глубинах. Это было нечто, чего никто, кроме него, не видел, – визуализация заклинания – и все же этот призрачный свет отбрасывал отблески на стены и потолок, вызывая движущиеся тени.

Что хуже, он смотрел только одним глазом, а потому утратил стереоскопический эффект. Он видел все плоско и потому не слишком-то точно мог оценить расстояние, а тут нужно было оставаться предельно точным.

– Цифраль, эта панель мне мешает. Я и так едва вижу, – процедил вполголоса.

– Она часть всей программы. Лучше бы тебе научиться ее использовать вместо того, чтобы игнорировать. Это должно помочь тебе овладеть магией.

Он осторожно вытянул копье, снова снабженное листовидным наконечником, и осторожно всунул его под цепочку, закусив губу.

– А что за значки вокруг? Воспоминания милого детства о консольных играх?

Он поднял подвеску, зажав древко под мышкой, а второй рукой выковырял из ольстера меч вместе с ножнами.

– Уровень состояния справа показывает, сколько у тебя еще осталось… Скажем так, «магического глаза». Прежде чем все закончится, тебе придется закапать еще раз, хотя это и может оказаться опасным.

Он подождал, пока амулет перестанет раскачиваться, и сунул под цепочку конец ножен. Располагая одним только глазом, это было очень непросто.

– Слева у тебя приготовленные заклинания, которыми ты уже вроде бы овладел. Пирокинез, телекинез, остановка времени, щит, визуальная прекогниция, мантоскопия…

– Эти названия ты сама придумала или откуда-то взяла? Звучит как каталог психических расстройств.

Медленно, осторожно он развел в стороны копье и ножны, расширяя цепочку, и медленно перенес амулет к склоненной голове трупа.

– Если хочешь, можешь назвать все это по-другому, – ответила она сварливо. – Можешь их активировать для моментального использования или держать в готовности. Это сбережет тебе время на концентрацию.

Он не ответил, передвигая растянутую цепочку все ниже, пока не дотронулся ею до черепа трупа. Острием копья придерживал амулет, а кончиком ножен сдвигал цепочку в сторону затылка и шеи. Потом чуть опустил оба инструмента, так, чтобы звенья ослабились и опустились на голову мертвого стражника. Чувствовал крупные, холодные капли пота, что стекали по лицу, щекоча кожу, как лесные мурашки. Одна повисла на кончике носа, вторая стекала по переносице, а следующая, увы, скользнула по брови, готовясь в любой момент стечь кислотной струйкой в единственный действующий глаз.

Цепочка соскользнула, но – естественно – зацепилась за уши. Вуко сдержал дыхание, заморгал, желая сбросить проклятую каплю пота с век, и долгий, раздражающе бесконечный момент манипулировал кончиком ножен. Потом цепочка с легким бряцанием упала на шею стражника, и Драккайнен осторожно убрал меч, оставив только наконечник копья, который держал амулет с вьющимся вокруг него полипом заклинания.

По-самурайски сунул меч за пояс, несколько раз вздохнул, слизнул соленую каплю с губ и опустил амулет на грудь покойника – а потом отскочил, приготовив копье для удара.

Цепочка снова тихо брякнула, медальон упал на грудь покойника, а фрактал ожил, крутящиеся ленты и полосы засветились сильнее, рисуя на стенах блуждающие отблески, появилось и яркое свечение, которое словно бы впиталось в грудь трупа.

Зомби медленно поднял голову, с камнем, втиснутым в челюсти, и все такими же мутными глазами несвежей рыбы, как и раньше, и оперся о спинку стула.