Клайв Стейплз Льюис - Космическая трилогия [litres]

Марк стал сомневаться в том, нормален ли Филострато или хотя бы не пьян ли.

– Кстати, жене вашей я не придаю никакого значения, – говорил тот. – Что мне чьи-то жены? Вся эта сфера внушает мне отвращение. Но если ему это важно… Видите ли, друг мой, вся суть в том, собираетесь ли вы стать одним из нас.

– Я не совсем понимаю, – сказал Марк.

– Вы слишком далеко зашли, чтобы остаться в стороне. Вы – у перекрестка, друг мой. Если вы попытаетесь пойти назад, вас ждут неприятности, как этого глупца Хинджеста. Если вы поистине объединитесь с нами, весь мир… что я… вся Вселенная лежит у ваших ног.

– Конечно, я хочу быть с вами, – сказал Марк, все больше волнуясь.

– Глава полагает, что вы не можете быть поистине нашим, если не привезете свою жену. Вы нужны ему целиком, все – или ничего. Везите ее сюда. Она должна быть нашей.

При этих словах Марка словно окатило холодной водой. И все же… все же здесь, сейчас, под взглядом блестящих глазок итальянца он вообще не мог представить себе Джейн.

– Глава скажет это вам, – продолжал Филострато.

– Джалс приехал? – спросил Марк.

Филострато, не отвечая, отдернул гардину и выключил свет. Туман рассеялся, поднялся ветер. Полная луна глядела на них. Казалось, на них катится мяч. Стерильный свет залил комнату.

– Вот он, мир чистоты, – сказал Филострато. – Голый камень, ни травы, ни лишайника, ни пылинки. Даже воздуха нет. Ничто не портится, не гниет. Горный пик – словно пика, острая игла, которая может пронзить ладонь. Под нею – черная тень, в тени – небывалый холод. Если же сделаешь шаг, выйдешь из тени, ослепительный свет режет зрение, словно скальпель, камень обжигает. Вы погибнете, конечно, но и тогда не станете грязью. В несколько секунд вы станете кучкою пепла – чистым, белым порошком. Никакой ветер не развеет его, каждая мельчайшая пылинка останется там до конца света… но это бессмыслица. Вселенной нет конца.

– Да, – сказал Марк, глядя на луну, – мертвый мир.

– Нет! – почти прошептал Филострато, даже прошелестел, хотя обычно голос у него был резкий. – Там есть жизнь.

– Мы это знаем? – спросил Марк.

– О, si! Разумная жизнь. Внутри. Великая чистая цивилизация. Они очистили свой мир, почти избавились от органической жизни.

– Как же…

– Им не нужно ни рождаться, ни умирать. Только canaglia рождается и умирает. Главные живут вечно. Они сохраняют разум, они хранят его живым, а органическое тело заменяют истинным чудом прикладной биохимии. Им не нужна органическая пища. Вам понятно? Они почти свободны от природы, они связаны с ней тонкой, очень тонкой нитью.

– Вы думаете, – спросил Марк, указывая на луну, – все это сделали они сами?

– Что же здесь странного? Если убрать растительность, не будет ни воздуха, ни воды.

– Зачем же это?

– Ради гигиены. Однако дело еще не кончено. Там есть и внешние жители, как бы дикари. На другой стороне существует грязное пятно, с лесами, водой и воздухом. Великая раса стремится дезинфицировать планету, но дикари еще сопротивляются. Если бы перед вами предстала другая сторона, вы бы увидели, как уменьшается зеленовато-голубое пятно, словно кто-то чистит серебряную посуду.

– Откуда вы это знаете?

– Я скажу вам об этом в другой раз. У главы много источников информации. Сейчас мне важно вдохновить вас. Я хочу, чтобы вы узнали, что можно сделать… что мы сделаем. Мы победим смерть, другими словами – победим органическую жизнь. Мы выведем из этого кокона Нового Человека, бессмертного, свободного от природы. Природа была нам лестницей, и мы ее оттолкнем.

– Вы думаете, вам удастся сохранить разум без тела?

– Мы уже начали.

Сердце у Марка страшно забилось, он забыл и Уизера, и Джейн.

– Глава, – говорил Филострато, – уже по ту сторону смерти…

– Как, Джалс умер?

– Да при чем тут Джалс? Речь не о нем.

– О ком же?

Тут постучали в дверь, и, не дожидаясь ответа, голос Стрэйка спросил:

– Готов он?

– О да! Вы ведь готовы, мой друг?

– Вы ему объяснили? – сказал Стрэйк, входя. – Пути назад нет, молодой человек. Глава ждет вас. Вы поняли? Глава. Вы узрите того, кто был убит – и жив. Воскресение Христово – символ. Сегодня вы увидите то, что оно означало.

– О чем вы говорите? – спросил Марк, точнее – хрипло закричал.

– Друг мой прав, – сказал Филострато. – Глава живет вне животной жизни. С точки зрения природы это смерть, но вы услышите живой голос и – скажу вам между нами – подчинитесь ему.

– Кому? – спросил Марк.

– Франсуа Алькасану, – сказал Филострато.

– Он же казнен… – проговорил Марк.

Оба кивнули. Казалось, два лица висят над ним в воздухе, как маски.

– Вы боитесь? – говорил Филострато. – Вам нечего бояться. Вы не из тех, не canaglia. Мы победили время. Мы победили пространство – один из нас летал на другие планеты. Да, его убили, и записи его неясны, но мы создадим другой корабль…

– Воцарится бессмертный человек, – говорил Стрэйк. – О нем глаголят пророки.

– Конечно, – говорил Филострато, – поначалу это будет дано избранным, немногим…

– А потом всем? – спросил Марк.

– Нет, – отвечал Филострато. – Потом это будет дано одному. Вы ведь не глупы, мой друг? Власть человека над природой – басни для canaglia. Вы знаете, как и я, что это означает власть одних над другими с помощью природы. «Человек» – абстракция. Есть лишь конкретные люди. Не человек вообще, а некий человек обретет все могущество. Алькасан – первый его набросок. Совершенным будет другой, возможно – я, возможно – вы.

– Грядет царь, – сказал Стрэйк, – вершащий суд на земле и правду на небесах. Вы думали, это мифы. Но это свершится.

– Я не понимаю, не понимаю… – проговорил Марк.

– Ничего трудного здесь нет, – сказал Филострато. – Мы нашли способ сохранять жизнь в мертвеце. Алькасан был умным человеком. Теперь, когда он живет вечно, он становится все умнее. Позже мы облегчим его существование – надо признаться, оно сейчас не слишком комфортабельно. Вы понимаете меня? Одним облегчим, другим… не очень. Мы можем поддерживать жизнь в мертвецах независимо от их воли. Тот, кто станет владыкой Вселенной, будет давать вечную жизнь кому захочет.

– Бог дарует одним вечное блаженство, другим – вечные муки, – сказал Стрэйк.

– Бог? – переспросил Марк. – Я в Бога не верю.

– Да, – сказал Филострато. – Бога не было, но следует ли из этого, что его и не будет?

– Здесь, в этом доме, – сказал Стрэйк, – вы увидите первый набросок Вседержителя.

– Идете вы с нами? – спросил профессор.

– Конечно, идет, – сказал бывший священник. – Разве он полагает, что можно не пойти и остаться живым?

– А что до жены, – сказал профессор, – делайте так, как вам велят.

Теперь Марка могло поддержать лишь бренди, выпитое за обедом, и сбивчивые воспоминания о часах, проведенных когда-то с Джейн или с друзьями. И еще – то омерзение, которое внушали ему два освещенных луной лица. Всему этому противостоял страх, а помогала страху присущая молодым мужчинам вера, что «потом все образуется». К страху и подобию надежды присоединялась лестная мысль о том, что ему доверили такую тайну.