Кристи Голден - World of Warcraft. Повелитель кланов [litres]

С тех пор и до настоящего момента Лангстон больше не видел Блэкмура и узнавал о происходящем лишь по докладам Таммиса. Генерал-лейтенант отправил самых быстрых гонцов за подкреплением, но до его прибытия было еще не меньше четырех часов. Логичнее всего было бы принять орка, который все-таки пришел с белым флагом, и дождаться, пока явится помощь. Более того, правила этикета требовали, чтобы Блэкмур взял небольшую группу и выехал на переговоры с орками. Несомненно, он мог отдать такой приказ в любой момент. Да, это было логичнее всего. Если подсчеты верны (а Лангстон полагал, что так и было), армия орков немногим превышала две тысячи воинов. В Дарнхольде же находилось пятьсот сорок мужчин, из которых лишь менее четырехсот были обученными бойцами, имевшими боевой опыт.

С беспокойством наблюдая с мостков, Лангстон уловил движение на горизонте. Несмотря на большое расстояние, он отчетливо видел, что это была огромная зеленая волна, медленно поднимавшаяся по склону, и услышал размеренный, пугающий стук барабанов.

Армия Тралла.

Хотя утро было холодным, Лангстон почувствовал, как на коже у него выступил пот.

– Оч-чень хорошо, Тралл, – проговорил Блэкмур. Тралл с отвращением смотрел, как герой минувшей войны покачивается, держась на ногах лишь благодаря тому, что одной рукой он вцепился в парапет. – И что ты такое задумал, а?

И вновь в сердце орка ненависть смешалась с жалостью.

– У нас нет желания снова вступать в бой с людьми, если только вы не вынудите нас защищаться. Но в ваших мерзких лагерях, Блэкмур, все еще томятся сотни наших братьев. Так или иначе они получат свободу. Мы можем достичь этого без лишнего кровопролития. Добровольно освободи орков из лагерей, и мы вернемся в леса, оставив людей в покое.

Блэкмур запрокинул голову и расхохотался.

– Ох, – проговорил он, утирая выступившие слезы, – ох, да ты шутник почище королевского шута, Тралл. Раб. Клянусь, даже твои бои не доставляли мне такого удовольствия. Ты послушай себя! Во имя Света, что за чудесная речь! Неужели ты думаешь, что понимаешь суть милосердия, а?

Лангстон почувствовал, что его дернули за рукав. Подскочив от неожиданности, он оглянулся и увидел Сержанта.

– Не сказать, чтобы я очень уж любил тебя, Лангстон, – прорычал тот с яростью во взоре, – но ты хотя бы трезв. Ты должен сейчас же заткнуть Блэкмура! Уведи его оттуда! Ты же сам видел, на что способны орки.

– Но мы не можем сдать крепость! – воскликнул Лангстон, хотя в душе ему этого хотелось.

– Нет, – ответил Сержант, – но нам нужно хотя бы отправить кого-нибудь на переговоры с орками и выиграть немного времени, пока не прибудут наши союзники. Он же послал за подкреплением, верно?

– Разумеется, послал, – прошипел Лангстон.

Услышав их разговор, Блэкмур смерил обоих взглядом налитых кровью глаз. Потом повернулся, чудом разминувшись со стоящим у стены мешком.

– А-а, Сержант! – проревел хозяин Дарнхольда, кренясь в его сторону. – Эй, Тралл! У нас тут твой старый друг!

Тралл вздохнул. У Лангстона мелькнула мысль, что орк сейчас выглядит достойнее их всех.

– Мне жаль видеть тебя там, Сержант.

– Мне тоже, – услышал Лангстон тихий ответ старого вояки. Затем, повысив голос, Сержант произнес: – Давно не виделись, Тралл.

– Убеди Блэкмура отпустить пленных орков, и, клянусь честью, которой ты меня научил и которую я с тех пор берегу, никто в этих стенах не пострадает.

– Мой господин, – проговорил Лангстон тревожно. – Вспомните, что я пережил в том бою. Я видел, какие силы подвластны этому орку. Тралл взял меня в плен, а потом отпустил. Он сдержал свое слово. Знаю, он всего лишь орк, но…

– Слыхал это, Тралл? – вскричал Блэкмур. – Ты всего лишь орк! Даже дурень Лангстон это понимает! Ну какой человек станет сдаваться орку? – Генерал-лейтенант шагнул вперед и перегнулся через парапет.

– Зачем ты затеял все это, Тралл?! – вскричал он уязвленно. – Я дал тебе всё! Мы с тобой могли бы поднять твоих зеленокожих против Альянса и заполучить столько пищи, вина и золота, сколько душе угодно!

Лангстон в ужасе взирал на своего господина. Только что тот во всеуслышание прокричал о своем предательском плане. Хорошо хоть, не упомянул самого капитана… пока что. Лангстону отчаянно захотелось просто столкнуть Блэкмура со стены и незамедлительно сдать крепость оркам.

Тралл не стал упускать представившейся возможности.

– Слышите, люди Дарнхольда? – крикнул он. – Ваш лорд и господин предал бы вас всех! Восстаньте против него, свергните его, сдайте нам, и тогда к концу этого дня сможете сохранить свои жизни и крепость!

Но никто не шелохнулся, чтобы воспользоваться его советом. Тралл подумал, что не может никого в этом винить, и вновь обратился к генерал-лейтенанту:

– Я прошу тебя еще раз, Блэкмур. Давай решим дело миром, или вы все умрете.

Блэкмур выпрямился во весь рост. Тралл заметил, что в правой руке он держит какой-то мешок.

– Вот тебе мой ответ, Тралл!

Лорд сунул руку в мешок и что-то достал. Тралл не мог разглядеть, что это было, зато он отметил, как отпрянули Сержант и Лангстон. Затем Блэкмур швырнул предмет со стены, и тот покатился к ногам Тралла.

Голубые глаза Тареты невидящим взглядом смотрели на него с отсеченной головы.

– Вот как я поступаю с изменниками! – воскликнул Блэкмур, безумно пританцовывая на месте. – Вот что мы делаем с теми, кто предает нас, несмотря на то, что мы их любим… кто все забирает и ничего не отдает… и кто якшается с треклятыми орками!

Тралл не слышал его. В ушах у него гремел гром. Колени молодого вождя подкосились, и он рухнул на землю. В горле встал ком, перед глазами все поплыло.

Это не могло быть! Только не Тари! Нет, даже Блэкмур не мог сотворить такого зверства с невинной девушкой.

Но блаженного забвения не наступило. Тралл упрямо оставался в сознании и смотрел на длинные светлые волосы, голубые глаза и окровавленный обрубок шеи. Затем ужасное зрелище затуманилось, а по его лицу потекла влага. Боль сдавила грудь, когда Тралл вспомнил слова Тари, сказанные ему когда-то давно: «Это называется слезы. Они появляются, когда нам становится грустно, когда болит душа, когда сердце так переполняется болью, что ей некуда больше деваться».

Но для его боли существовал другой выход. Ее можно было обратить в действие, в месть. Кровавая пелена заволокла зрение Тралла, и он, запрокинув голову, заревел с такой яростью, какой не испытывал ни разу в жизни. Необузданное буйство крика обожгло ему горло.

Небеса вскипели. Десятки молний разом прорезали облака, на миг ослепив всех вокруг. Раздавшиеся следом гневные раскаты грома едва не оглушили находившихся в крепости людей. Многие из них побросали оружие и упали на колени, трепеща в ужасе от ярости небес, эхом расходившейся от мучительной боли предводителя орков.