Ник Перумов - Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны [litres]

Тубала опустила глаза. Всхлипнула, часто замигала.

– Не ходи никуда, дядюшка. Ну пожалуйста…

На краткий миг лицо горбуна смягчилось, резкие линии разгладились, он словно помолодел на полтора десятка лет.

– Я должен, Эсси. Долг пред твоим отцом велит мне идти. Но я вернусь, не сомневайся.

Всхлип. Лоб Тубалы уткнулся в колени, плечи вздрогнули.

– Я вернусь, – вздохнул старый мечник, вновь обнимая свою былую воспитанницу. – Обещаю. Ты в седле-то удержишься?..

– Удержусь, – Оэсси безо всяких церемоний утёрла нос рукавом. – И… хорошо б эти твои Авари обнаружились наконец…

…Ехали они недолго. Оэсси бледнела, кусала губы, тяжело дышала, но и впрямь удерживалась в седле до тех пор, пока Санделло не натянул поводья.

– Здесь! – каркнул горбун, спрыгивая наземь.

Тубала кое-как сползла следом. Её аж пошатывало.

– Оставайся, – старый воин торопливо снял перемётные сумы, расстелил одеяло. – И ни с места, поняла?

– Поняла, поняла, – уныло выдохнула Тубала, почти падая. – Ой! Что это ты, дядюшка?

Санделло стремительно разматывал холстину, освобождая Чёрный меч Эола.

– Работёнка как раз по нему, – бросил горбун, наискось пристраивая клинок вместе с ножнами себе за спину.

Перед ним лежала узкая тропинка, петляющая в густых тропических зарослях, убегавшая вверх по склону. Старый воин последний раз кинул взгляд на Тубалу, скорчившуюся на одеяле и зябко обхватившую плечи руками, а затем мягким кошачьим шагом побежал по тропе.

Меч Эола ждал своего часа.

Предгорья Хлавийского хребта, старинная башня, вечер 18 августа 1732 года

Фолко сидел на холодном полу башни, тяжело дыша. За её стенами плескался Синий Туман, или как ещё можно было назвать ту дрянь, что окружала древнее строение.

Им вчетвером удавалось удержать двери. Не дать зловредной хмари прорваться через окна – Туман словно карабкался по стенам, обвивая башню подобно вьюну.

Да, двери держались, и Туман не пробрался в бойницы, однако с каждым часом он поднимался всё выше и выше, медленно, но верно. А распахнуть створки им не удалось.

– Пока не удалось!

Маленький Гном не уставал повторять это снова и снова.

– Поднатужимся, поднапружимся, и выскочим!

Торин с Рагнуром мрачно молчали. Даже кони стояли тихо, словно всё понимая.

Ничего больше не оставалось. Именно поднатужиться, поднапружиться и выскочить. Прошлый раз не получилось, и теперь хоббит собирался с силами для новой попытки.

Прошлая, хоть и неудачная, не была, однако, полностью бесполезной. Фолко словно наяву видел теперь своего врага – аморфное, размытое, но вполне понятное голодное зло. Древнее и долгое время проспавшее, как и морийский Балрог; пробуждённое в сумятице вторжения Олмера и покинувшее вековечное логово.

Почему и отчего оно выползло именно здесь, значения не имело. Вернее, имело, но сугубо умозрительное; можно было догадаться, что это как-то связано с загадочным Светом.

Друзьям же просто требовалось выбраться.

Фолко зажмурился, вдохнул и вновь выдохнул. Камень пола холодил ступни, но голова оставалась ясной, и слабо, но ощутимо пульсировал камень в эльфийском перстне.

– Друзья. – Он поднялся. Гномы и Рагнур тотчас оказались рядом, дальнейшие слова были уже не нужны.

– Эх, навалимся! – Малыш ударил латным кулаком в стену.

– Навалимся, – кивнул Торин.

– Я коней поведу, – закончил Рагнур.

Они вновь сжались тесным кулаком, в броне, и в руке хоббита оказался клинок Отрины, вновь живой и тёплый.

В спину упёрлось плечо Малыша; Торин встал рядом, топор наготове.

«Мы здесь», – раздалось совсем рядом.

Ангмарец!..

Фолко оглянулся – девять теней выступили из сумерек, отделились от них; вились широкие плащи, раздуваемые неощутимым ветром, поднялись призрачные клинки, и от них разливался мертвенный холод.

«Начинай, невысоклик», – скомандовал вожак Назгулов.

Гномы тоже ощутили присутствие призраков, Рагнур завертел головой.

– Не оборачиваемся! – рявкнул Фолко – откуда только силы взялись! – Навались, все, разом!..

«Навались!..» – скомандовал и Ангмарец; Девятеро дружно шагнули вперёд, слитным движением вскидывая мечи.

Створки задрожали, словно с той стороны их тоже подпирали многочисленные брёвна. Синий Туман заволновался, бесплотные волны сизой мглы плеснули о древние камни, словно яростный прибой, разбивающийся о прибрежную скалу.

– Дави! – гаркнул хоббит.

«Дави!» – повторил и Ангмарец.

И тут Фолко ощутил, как ему в спину словно упёрлись девять бестелесных дланей; от них растекался мертвенный холод. Мышцы мгновенно оцепенели, чувство было такое, что на хоббита навалилась тяжеленная ледяная плита.

Но сейчас это странным образом помогало.

Двери башни медленно распахивались; и там, за ними, не было ничего, кроме Синего Тумана.

Сизая мгла, сероватая хмарь. Кто назвал его «синим», благородным цветом неба и моря?.. Туман, который не туман. Мгла, которая не мгла, и хмарь, которая не хмарь.

Но теперь в нём хоббит различал множественное движение, словно там извивались многочисленные не то змеи, не то щупальца – такие, что невольно вспомнился Глубинный Страж, повстречавшийся Хранителям у врат Мории триста с лишним лет тому назад, как о том повествует Красная Книга.

Всё это ползло к ним, подбиралось, скользило меж корней, обвивало стволы, карабкалось по старым камням башни; множество голодных буркал буравили хоббита взглядами; и если бы только буравили!..

Каждый из этих взглядов сулил участь куда хуже смерти; участь, по сравнению с которой и судьба Девятерых показалась бы завидной.

Каждый из этих взглядов был сосущей голодной пустотой, жадно втягивающей в себя тепло крови и жизни; словно громадный паразит, он вбирал в себя то, что отделяло живое от мёртвого.

И нечего было ни рубить, ни пронзать, ни пробивать.

Где сердце хмари? Где средоточие зла?

Волна Тумана хлынула было внутрь башни; прорвалась вдоль стен, пытаясь окружить, взять в кольцо, но там её встретили призрачные мечи Улаири, и оказалось, что сизой хмари моргульские клинки вовсе даже не нравятся.

Туман свивался струями, бросался вперёд тугими петлями, ему, похоже, годилось всё – даже то подобие не-жизни, которой обладали сейчас Девятеро.

Фолко поневоле скрещивал взгляд с голодной хмарью – и чувствовал её силу, её власть не только убивать ужасом, не только высасывать жизнь – но изменять, подчинять, обращая слабых в свои орудия.

Странные рыбоголовые «орки», которые даже не совсем и орки, а скорее всего – уже и вовсе не орки…

Совсем слабый – умирал. Оказавшийся перед всей массой Тумана – сходил с ума от ужаса. А иногда – подчинялся и изменялся.

…Однако сейчас Девятеро прикрывали ему, хоббиту из Хоббитании, спину, рубясь со злом куда более древним, чем они сами. А Фолко Брендибэк, вместе с Торином, Малышом и Рагнуром, словно сжатый кулак, надавил вновь, пробивая себе дорогу прочь из башни.