Ник Перумов - Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны [litres]

Олмер остановил его, подняв руку.

– Ты всё увидишь, недоверчивый половинчик. Я вспомнил хоть и не всё, но многое, в том числе и потребное для успеха нашего сегодняшнего дела.

Лагерь Хенны напоминал сейчас разворошённый муравейник. Люди вприпрыжку носились туда-сюда, слуги тащили дрова в бесчисленные костры, снопы искр устремлялись к ночному небу.

Олмер бестрепетно шагал прямо к линии внешних постов, да ещё и освещая дорогу факелом.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы их окликнули – на гортанном наречии Диких, которого хоббит совсем не понимал.

Олмер что-то повелительно бросил в ответ, тоже на непонятном языке, не истерлингском, не харадском и не хазгском. Хоббит не успел удивиться, а караульщик, внезапно пошатнувшись, встал рядом со Злым Стрелком.

Трое стражников, что торопились к ним, замерли, разинув рты. Олмер обернулся к оторопевшим бойцам – даже в слабом, едва-едва пробивающемся из-за туч лунном свете хоббит видел, что лицо Злого Стрелка всё блестит от пота. Прежним негромким голосом Олмер обратился к нелепо застывшей троице; но на сей раз что-то пошло не так, и один из стражников, потеряв голову от страха, просто метнул копьё.

Но ещё быстрее оказался тот воин, что уже стоял подле Олмера. Неведомо как, но он успел развернуться, собой закрыв нового хозяина, и тоже метнул копьё.

Миг спустя двое стражников упали замертво; а Олмер, скривившись, словно от сильной боли, стремительным движением выбросил вперёд меч.

Прислужник Хенны упал с пронзённой грудью; последний бросился наутёк. Гнаться за ними Олмер не стал, вместо этого склонившись над спасшим его Диким.

С губ Злого Стрелка сорвался скорбный вздох. Ладонь осторожно опустила веки погибшего.

– Этого я не хотел… – пробормотал он. – Значит, штука эта работает вот так… и она страшнее, чем я думал… выходит, я должен дойти, любой ценой…

И они шли.

Прямо сквозь лагерь Хенны, только на сей раз эльфийский плащ охватывал тонкие плечи Эовин. В конце концов, на хоббите были его верные, как смерть, мифрильные доспехи.

Их пытались остановить, однако Олмер всякий раз бросал несколько повелительных фраз – и стража отворачивалась; Злого Стрелка, хоббита и Эовин словно охраняла какая-то неведомая сила.

– Ещё немного… – сквозь зубы процедил Олмер.

– А как же…

– Гномы и остальные? Я не я буду, если этот ваш «Божественный» наслаждается сейчас триумфом в их присутствии, – Злой Стрелок поудобнее перехватил Чёрный меч Эола.

Знакомый уже шатёр окружало тройное кольцо стражи. Воины стояли локоть к локтю, дыша в затылок друг другу. Изнутри доносились взрывы грубого хохота.

– Идём, – спокойно проговорил Олмер.

Здесь сила Хенны ощущалась уже куда явственнее, и слова Злого Стрелка действовать перестали. Во всяком случае, стражники дружно вскинули короткие, сильно изогнутые луки.

– За мной! – гаркнул Олмер, срываясь с места. Чёрный меч зашипел, крутясь перед ним, и первые стрелы сломались об эту стальную завесу; а второй раз лучники тетивы спустить уже не успели.

Чёрный меч Эола прочертил стремительную и кровавую дугу, и пространство перед ними расчистилось; люди ещё падали, а Олмер уже рубил колышущуюся ткань шатра.

…Открылось знакомое хоббиту помещение; мёртвые тела успели убрать, у него на глазах слуги расторопно раскатывали новые ковры взамен залитых кровью.

В шатре было полным-полно воинов; на пятачок перед возвышением согнали всех спутников Фолко, не исключая и горбуна с Тубалой.

Божественный Хенна стоял на своём возвышении, и рядом с ним – только двое из былой четвёрки: Боабдил-борода-колечками и ещё один, с перевязанным бедром, которому Фолко всадил туда стрелу.

Взоры мгновенно обратились на Олмера. Фолко понимал, что сейчас следом кинется вся стража, какая только есть; и точно, самого прыткого пришлось упокоить стрелой в шею.

Олмер, однако, не останавливаясь кинулся прямо к «Божественному».

Хенна взвыл, зарычал, распахнул тунику; вновь хлынул вырвавшийся на свободу Свет, но сейчас, когда перед ним стоял Олмер с Чёрным мечом Эола в руках, он уже не обладал такой ошеломляющей силой.

Золотое сияние затопило шатёр, однако в дело вмешался Чёрный меч, и куда более властно.

– Это, у тебя – моё! – яростно крикнул Олмер, рубя направо и налево.

Хоббит успел заметить разинутые рты гномов, расширившиеся глаза принца Форвё; не успел подивиться спокойному и умиротворённому лицу горбуна, потому что слуги Божественного вновь кинулись со всех сторон.

Эовин, даром что девушка, почти ещё девочка, не растерялась, первой кинувшись освобождать гномов с эльфами.

Оружие их было сложено грудой возле ног «Божественного».

Это был краткий миг, когда перед хоббитом сшиблись две силы, далеко превосходящие свои человеческие воплощения.

Краткий миг, когда время остановилось, исчезли стены шатра, исчез сам Хенна, исчез Олмер, а оставался лишь яростный Свет.

Хоббит увидел огромный, незнакомый, покрытый густой зеленью мир, и впереди – исполинскую колонну, на вершине которой трепетало живое пламя, источавшее тот самый Свет. Только на сей раз он был куда ярче, полнее, в нём не крылось безумие, он давал жизнь, а не отнимал её.

По тёмным равнинам двигались армии, неведомые силы направлялись к светоносному столпу; Тьма была их щитом и мечом, Тьмой они разили и Тьмой защищались.

…И на них лились потоки иссушающего, неистового пламени. Легионы белых всадников разворачивались в боевые порядки, готовые смять и опрокинуть дерзких; чёрные армии отвечали градом стрел, и там, где Свет встречался с Тьмой, исчезало и безумное блистание лучей, и мертвящий покров вечной ночи. Серый спокойный свет разливался окрест, ложился туманами, вытягивался речными руслами; сгущался туман, и русла наполнялись водой. Оживали бесплодные пустыни, по берегам новосотворённых рек поднимались тенистые леса.

…Но всадники в блистающих ризах не останавливались; на всем скаку неслись они на бесстрашные чёрные фаланги, и наконечники копий летели наземь, срубленные светлыми клинками. Закрывать прорыв выдвигалась панцирная пехота, доспехами темнее и непрогляднее неба в безлунную ночь.

Взлетали и падали боевые молоты, разнося на куски конские головы и тела всадников; гибель каждого тёмного или светлого воителя давала жизнь ещё одному клочку истерзанной непереносимым зноем или, напротив, лютым холодом земли.

На белом коне, нагнув острую пику с навершием, как спустившаяся на землю звезда, летел на чёрные ряды дивный всадник; реки на его пути обращались полными горячего пепла сухими извивами, точно трупы исполинских змей.

Копьё ударило в тёмные шеренги, пронзая щиты, раскалывая панцири; но навстречу прорвавшему строй исполину уже спешила невысокая фигурка, облаченная в чёрное; земля расступилась под копытами скакуна, и тот полетел в бездну.