Ник Перумов - Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны [litres]

– Там, – заговорил вдруг другой десятник, Хельсе, высокий и молчаливый беорнинг, – там Брего ходит и его люди, его эоред . До сотни, наверное. Мы видели. Чего им не спится-не лежится, спрашивается?

– По местам, – глухо рыкнул Торин, и его панцирники тотчас рассыпались у подножия башни, сливаясь с темнотой. – Встретим Третьего Маршала на пороге, как положено – этакую-то важную персону!

В небольшом отдалении горели многочисленные костры расположившегося на отдых войска – прямо под открытым небом, в Хорнбурге не хватало строений на все вернувшиеся полки. И вот там-то, меж этих костров, где уже укладывались спать хорошо погулявшие воины, Фолко вдруг заметил молча скользящие тёмные силуэты. Впереди всех виднелась мощная фигура Третьего Маршала.

И направлялись все они прямиком сюда.

– Клянусь великим Орлангуром! – невольно вырвалось у хоббита. Значит, Брего всё-таки решился… Хоббит поднес к губам небольшой рог, готовясь подать сигнал своим.

Нельзя сказать, что Рохан совсем уж не знал внутренних смут – лорд Фрека, тёзка Четвёртого Маршала, что держал западные земли возле реки Адорн [1] Имеется в виду река Адорн, приток Исены, что брала начало в Белых Горах. Треугольник между этими двумя реками исстари принадлежал Рохану, затем, после мятежа лорда Фреки, переходил из рук в руки. Согласно «вечному миру», Эодрейд передвигал западную границу Рохана на запад вдоль правого (южного) берега Исены, включая местность вокруг Адорна и «до линии излома», до излучины Исены, где та почти под прямым углом меняет направление течения с юго-западного на северо-западное. Продолжение этой «северо-западной» линии от излучины Исены до Белых Гор и стало новой границей Рохана. , когда-то поднял мятеж против самого Хелма Молоторукого, девятого короля Рохана, выдержавшего долгую осаду здесь, в Хорнбурге. Но всё-таки они остались в далёком прошлом. А сейчас? Стоит ли так легко начинать новую распрю?..

– Эгей, почтенный Брего, поздновато гуляете, однако! – во весь голос крикнул Фолко, приветственно маша рукой роханскому нобилю. – И сколько с тобой воинов!.. Что стряслось, тревоги-то вроде б не было? Или хазги уже возле Долгой Стены, а мы и не знаем?

Брего замер, точно ноги его внезапно пустили корни.

– Надеюсь, твой эоред моих стрелков будить не станет, – не унимался Фолко. – Они, видишь ли, славно повеселились сегодня, если растолкать – вельми недовольны окажутся!..

Косноязычный Третий Маршал явно растерялся. Он, как видно, не ожидал наткнуться на охрану королевской башни, а потому и без того нескладные фразы застряли у него в горле.

– А, ну… эта, а я его, ответ, тебе, что ли, давать должен? – рявкнул он. И добавил, явно пытаясь с ходу придумать что-то правдоподобное: – Посты я проверял, ну, понятно, нет, значит?

– Посты, досточтимый? Это дело хорошее. Посты проверять надо. И брать с собой самое меньшее сотню мечников, – съехидничал Фолко. – А то ведь боязно в темноте-то ходить, верно?

Брего аж топнул ногой, задохнувшись от ярости.

– Ты!.. – проревел он, хватаясь за меч.

– Я, – хладнокровно отозвался хоббит. – Уж не желаешь ли ты развлечься поединком, досточтимый Маршал?

Ему требовалось сейчас как можно больше шума.

Хоббит легко мог догадаться, о чём сейчас думает роханский богатырь: этот коротышка начеку, его приятели гномы тоже, и верные их наёмники… Тихо зайти в башню не удастся, начнётся замятня… Войско исполнит приказ короля…

Несколько томительных мгновений Брего молчал, а Фолко не выпускал рога из рук.

– А дак ведь они того… перебрали, значит, я проветриваться их и заставляю! – нашёлся наконец Третий Маршал и, поворачиваясь к своим людям, скомандовал так, чтобы Фолко слышал: – А ну, гуляки, давайте по местам!

Малыш хлопнул невысоклика по плечу так, что тот едва не растянулся.

– Лихо ты его, брат хоббит!..

– Точно. Я уж, признаться, думал, что драться придётся, – согласился Торин.

– Ага, лихо. Теперь до утра тут сидеть, стражу нести, – вздохнул хоббит.

– До утра сидеть не будем, – решительно заявил Малыш. – Идём наверх, я там место хорошее приметил…

– Когда наш Строри не мог найти «места хорошего», чтобы завалиться спать? – усмехнулся Торин. – Кстати, Фолко, что ты говорил Маршалам про «колдовство»? И что ты якобы это «выяснишь»?

Хоббит кивнул.

– Всё, что у меня осталось волшебного – это клинок Отрины да перстень принца Форвё. Только они уже давно… э-э… спят, наверное. Обычный перстень, обычный кинжал, разве что старинные, и работа тонкая. Но я ведь не пробовал их разбудить – а вдруг получится? Что, если короля и в самом деле околдовали?

– Сомневаюсь, – фыркнул Малыш. – Какая магия? Не осталось уже ничего. Разве что у Золотого Дракона да у самих эльфов-Авари, ну и в том сказочном Срединном Княжестве. А у нас одно Мертвецкое кольцо было, так мы его сами в Ородруин сбросили, и потом чуть штаны не потеряли, когда от извержения драпали.

– Может, и так, – вздохнул Фолко. – Да и кому околдовывать Эодрейда? И для чего?

– Саруман… – негромко напомнил Торин.

– Саруман-то да, он мог, – кивнул хоббит.

Все эти десять лет Фолко не забывал о том, что Храудун – он же Саруман – жив-живёхонек и до сих пор таится где-то в восточных пределах; кто знает этого отца лжи, уж не взялся ли он за старое? Фолко помнил, как мастерски ссорил друг с другом соседние деревни старый странник Храудун в последние годы истинного Арнорского королевства; намерения старого майа, отвергнутого Валинором, неведомы. С него станется плести интриги и сеять вражду просто так, для собственного удовольствия.

«А может, нам просто хочется, чтобы Эодрейд был бы и впрямь околдован? – подумал невысоклик. – Мы гадаем, стараемся понять, что подвигло умного и справедливого короля на столь внезапное и жестокое решение, готовы вспомнить чародейство и волшбу, чтобы только не признаваться себе – меняет правителя не колдовство, а власть. Вполне человеческая причина».

Но тогда могут подействовать и человеческие же доводы «против».

В том числе и заговор.

…На ночлег Фолко, Торин и Малыш расположились внутри, возле развилки коридоров, перекрывая путь наверх, к королевским покоям. Ещё выше стражу несли воины из личного эореда правителя, им можно было доверять.

На стене, над головой хоббита, потрескивал догорающий масляный светильник, в узкое окошко заглядывали полуночные звёзды. Гномы притихли и даже похрапывали. А Фолко… Фолко осторожно извлёк из ножен древний кинжал с бегущими по лезвию синими цветами. Десять лет кинжал Отрины не проявлял себя, словно волшебство в Средиземье и впрямь умерло. Но сегодняшний совет у короля Эодрейда, дурные предчувствия, ощущение тяжкой, чужой ненависти, вползающей в королевский покой… Внезапные решения правителя, возмущение Маршалов, едва не кончившееся смутой… Нет, отворачиваться от этого никак нельзя.