Кристи Голден - World Of Warcraft: Перед бурей [litres]

Лицо Туралиона – суровое лицо праведника, полагающего, что вершит праведное дело – застыло, как камень. Будто завороженный, Андуин следил за безмолвной борьбой между верой и знанием. Вдруг гранитная маска дрогнула, смягчилась, и Туралион изумленно поднял брови. В ярком золотистом сиянии, накрывшем живого и мертвого, его глаза заблестели от невыплаканных слез, лицо озарилось радостью, и Туралион, паладин Серебряной Длани, верховный экзарх Армии Света, пал на колени. Все это тронуло Андуина так, что он лишился дара речи.

– Ваше превосходительство, – выдохнул Туралион. – Прости меня, старый друг. Ослепленный гордыней, я не заметил того, что находится прямо перед глазами, стоит только приглядеться.

С этим он склонил голову для архиепископского благословения.

Фаол тоже едва сдерживал чувства.

– Мальчик мой, – с дрожью в голосе сказал он, – мальчик мой дорогой. Прощать тут нечего. Были времена, когда я бы с тобой согласился. Ты – единственный паладин того, изначального ордена, оставшийся в живых, последний из единственных моих сыновей. Я рад, что ни смерть, ни Бездна, ни твоя собственная ограниченность не отняли у меня и тебя.

Истлевшая, безжизненная ладонь легла на золотистые волосы паладина, пронизанные сединой. Охваченный тихой, безмятежной радостью, Туралион смежил веки.

– Прими мое благословение, уж какое есть. Любой – хоть живой, хоть мертвый, хоть тот, кто скрывается в таинственном мраке меж жизнью и смертью – только выиграет, если неизменно будет смотреть на мир широко раскрытыми глазами, с открытым умом и открытым сердцем. Встань, мальчик мой, и правь лучше прежнего – ведь теперь ты прозрел и много лучше постиг пути Света.

Туралион неловко поднялся, выпрямился во весь рост и обратился к Андуину.

– Я должен извиниться и перед тобой, – сказал он. – Я решил, что ты надеешься на лучшее в ущерб разуму. И более жестоко ошибиться не мог.

– В извинениях нет надобности, – ответил Андуин, услышав за спиной облегченный вздох Калии. – Всех нас учили бояться Отрекшихся. И даже архиепископ понимает, что многих из них перерождение сделало бесчувственными и жестокими. Но не всех.

– Нет, – согласился Туралион, – не всех. Как я рад возвращению старого друга и наставника!

– Мы будем работать заодно, – заверил его Фаол.

– Если бы это мог видеть Седогрив, – проговорила Калия.

– Когда будет готов, увидит – как и все на свете, – сказал Туралион. – Конечно, я изо всех сил постараюсь его переубедить. А пока что позволь помочь тебе, чем смогу. Такой подарок, какой этой ночью получили мы с архиепископом, должен достаться не только нам.

Андуин улыбнулся. Нет, он не мог видеть будущее, но видел этот момент, и его сердце исполнилось надежд.

– Я с радостью приму твою помощь.

– А знаешь, – заметил Гриззек, готовясь вместе с Саффи к побегу, – живя с тобой, от скуки не умрешь.

– Мы же продолжим наши игры, верно? – ответила она, бросив на Гриззека такой взгляд, что его сердце тут же размякло, точно желе.

Не будучи полным идиотом, Гриззек понимал: рано или поздно на порог могут явиться те, кто не желает ему ни солнечных лучей, ни радуги, ни долгой счастливой жизни. И приготовился к этому, выкопав – вернее, приспособив второй крошшер копать – подземный ход, что вел из хижины в случайную точку в пределах Танариса. После ухода Галливикса они решили воспользоваться им и бежать. Упаковали, что смогли, включая несколько герметично закупоренных бочонков с азеритом, в маленькую шахтовую вагонетку, а остальное… Ну да, кое-что из сделанного уничтожению не поддавалось, но Гриззек с Саффи разобрали все, что удалось.

Кроме того, побегу должна была помочь бомба, настроенная на взрыв через час после их ухода. Все записи они взяли с собой, Пернатого запрограммировали на полет в Тельдрассил с известием о случившемся и просьбой подобрать их в назначенном месте, а далее порешили предложить все свои открытия Альянсу – с условием, что будут делать только вещи, приносящие пользу, а не вред.

Да, это был риск. Славный, безумный, однако другого выбора не было. Ни один из них – в этом были согласны оба – не сможет жить дальше, зная, что их открытия используют для того, чтоб эффективнее сеять разрушения и смерть.

Перед самым уходом Гриззек окинул хижину долгим взглядом.

– Я буду очень скучать по этому месту, – признался он.

– Знаю, Гриззи, – откликнулась Саффи, сочувственно глядя на него огромными глазищами. – Но мы найдем новую лабораторию. И уж там сможем творить, что душа пожелает.

Гриззек обернулся к ней.

– В любой точке мира. Главное – вместе с тобой.

Под изумленным взглядом Саффи он опустился на колено.

– Сафронетта Драндульс… согласна ли ты выйти за меня замуж? Снова?

С этими словами он протянул к ней зеленую ручищу. На его ладони лежало одно из сделанных ими азеритовых колец. Ювелирным искусством никто из них не владел, и кольцо вышло грубоватым, а азерит был всего лишь неровной каплей, которой позволили затвердеть, но Саффи воскликнула:

– О, да, Гриззи, да!

Надевая кольцо на ее крохотный пальчик, Гриззек подумал, что это самое прекрасное кольцо в мире, и крепко обнял новообретенную жену.

– Я просто самый счастливый гоблин на свете, – сказал он, целуя ее в макушку. – Идем, Тыковка. Вперед, навстречу новой авантюре!

Оба спустились в подземный ход.

– Надеюсь, нигде не обвалился, – сказал Гриззек. – Я его уже пару лет не проверял.

– Вот и проверим, – мрачно ответила Саффи.

За этим последовал долгий путь от лаборатории Гриззека до холмов, отделявших Танарис от Тысячи Игл – там туннель выходил на поверхность. По пути они с Саффи впервые начали говорить открыто. О том, как всегда были дороги друг другу. О том, кто из них и чем обидел другого, и каково после этого было обиженному. За едой анализировали, отчего на сей раз получилось то, что не получилось в прошлый. А, ложась спать, крепко прижимались друг к другу.

К счастью, свод туннеля нигде не просел, и, наконец, Гриззек с Саффи добрались до конца первого этапа путешествия.

– Согласно моим расчетам, сейчас около полуночи, – объявила Саффи.

Гриззек в это охотно верил.

– Отлично, – сказал он. – Места, конечно, отдаленные, но все равно не хотелось бы выскакивать из этой дыры наружу посреди бела дня. Ох, Саффи, и как только вы, гномы, терпите жизнь под землей? Вот у меня без солнечного света просто шарики за ролики заходят!

– У нас там есть солнечный свет, – заверила его Саффи.

– Да, но мы-то собираемся жить с ночными эльфами.

– И у них, в Тельдрассиле, тоже, только в светлое время они предпочитают спать.

– Странные вы ребята, Альянс, – заметил Гриззек, целуя ее. – Но милые. Определенно, милые.