Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1 [litres]

– Ой, ну какая же это сплетня! – фыркнула она. – Это все знают!

– Баронет Брэмстон вчера вечером проигрался в пух и прах.

Денна закатила глаза:

– Скукота!

– Графиня Деферр потеряла невинность на представлении «Деоники».

– Ой! – Денна прикрыла рот рукой, пряча смешок. – Что, правда?

– Ну, по крайней мере, после антракта ее при ней не было, – сказал я вполголоса. – Однако, как выяснилось, графиня просто забыла ее у себя в комнате. Так что она не то чтобы совсем потерялась. Ее нашли слуги пару дней спустя, во время уборки. Она закатилась под комод.

Денна сделала негодующее лицо.

– А я-то чуть было тебе не поверила!

Она дала мне оплеуху, снова скривилась и резко втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

– Знаешь что, – негромко сказал я, – я ведь учился в университете. Я, конечно, не лекарь, но в медицине кое-что смыслю. Я мог бы сам тебя осмотреть.

Она смерила меня пристальным взглядом, словно не зная, что думать о моем предложении.

– По-моему, – сказала она наконец, – никто еще не пытался меня раздеть более окольным путем.

– Я… – я почувствовал, что отчаянно краснею, – я вовсе не собирался…

Денна расхохоталась, видя мое смущение.

– Если уж я кому-то и дозволю играть со мной в доктора, то это тебе, мой Квоут! – сказала она. – Но нет, спасибо, пока не надо.

Она взяла меня под руку, и мы пошли дальше.

– Я сама сумею о себе позаботиться.

Я вернулся во дворец маэра через несколько часов обычным путем, а не по крышам. Явившись в коридор, ведущий к моим комнатам, я обнаружил там уже целых двух стражников. Очевидно, о моем побеге стало известно.

Но даже это не так уж сильно испортило мне настроение: после времени, проведенного с Денной, я чувствовал, будто во мне двенадцать футов росту. И мало того, завтра мы с ней договорились поехать кататься верхом. Заранее знать, где и когда я встречусь с Денной, было нежданным даром судьбы.

– Добрый вечер, господа, – сказал я, подойдя к стражникам. – Что интересного я пропустил?

– Вы должны оставаться у себя в комнатах, – мрачно сообщил Джейс. Я обратил внимание, что на этот раз он не потрудился назвать меня сэром.

Я остановился, уже взявшись за дверную ручку.

– Прошу прощения?

– Вы останетесь у себя вплоть до дальнейших распоряжений, – сказал он. – И одному из нас приказано все время оставаться при вас.

Я ощутил прилив гнева.

– А Алверону об этом известно? – резко осведомился я.

Они неуверенно переглянулись.

Ага, так, значит, этот приказ отдан все-таки Стейпсом. И эта неуверенность не даст им наложить на меня руки.

– Давайте-ка разберемся с этим немедленно, – сказал я и стремительно зашагал прочь по коридору. Стражники догнали меня, звеня доспехами.

Пока я шагал по коридорам, мой гнев разгорался все жарче. Если маэр и впрямь окончательно утратил доверие ко мне, лучше покончить с этим здесь и сейчас. Если я лишен доброго расположения маэра, я, по крайней мере, предпочту вернуть себе свободу и возможность видеться с Денной, когда захочу.

Я свернул за угол как раз вовремя, чтобы увидеть маэра, выходящего из своих покоев. Он выглядел более здоровым, чем я видел его когда-либо прежде, под мышкой у него была стопка бумаг.

Когда я приблизился, он бросил на меня раздраженный взгляд. Я подумал было, что он сейчас велит стражникам уволочь меня прочь. И тем не менее я приблизился к нему так отважно, как будто у меня имелось письменное приглашение.

– Ваша светлость, – сказал я весело и дружелюбно, – нельзя ли вас на минутку?

– Ну конечно! – ответил он тем же тоном и распахнул дверь, которую закрыл было за собой. – Входите.

Я посмотрел ему в глаза и увидел в них гнев, не менее пылкий, чем у меня. Какая-то малая разумная часть моей души съежилась от ужаса, но мой бешеный нрав уже закусил удила и несся вперед во весь опор.

Озадаченные стражники остались в прихожей, а меня Алверон увел за вторые двери, в свои личные покои. В воздухе повисло грозное молчание, точно затишье перед внезапной летней бурей.

– Я просто глазам своим не верю! – прошипел маэр, закрыв за собой дверь. – Что за дерзость! Ваши безумные обвинения! Ваши смехотворные утверждения! Я не выношу публичных скандалов, так что с этим мы разберемся позднее.

Он сделал властный жест.

– Возвращайтесь к себе и не покидайте своих комнат, пока я не решу, что с вами делать!

– Ваша светлость…

По тому, как он расправил плечи, я понял, что он вот-вот кликнет стражу.

– Я не стану вас слушать, – холодно сказал он.

И тут я встретился с ним взглядом. Глаза у него были жесткие как кремень, и я увидел, насколько он на самом деле разгневан. И это не был гнев покровителя или нанимателя. Это не было негодование человека, раздраженного тем, что я нарушил приличия. Передо мной стоял тот, кто с шестнадцати лет привык повелевать всем вокруг. Этому человеку ничего не стоило подвесить кого-нибудь умирать в железной клетке, просто чтобы дать урок остальным. Это был человек, который, повернись судьба немного иначе, мог бы теперь править всем Винтасом.

Моя ярость зашипела и потухла, точно задутая свечка, и я похолодел. Я наконец осознал, что катастрофически неправильно оценил ситуацию.

Будучи бездомным мальчишкой на улицах Тарбеана, я привык иметь дело с опасными людьми: пьяные портовые грузчики, стражники, даже такой же бездомный мальчишка с «розочкой» из бутылки – любой из них может тебя убить.

Чтобы выжить, главное – понимать правила, действующие в данной ситуации. Стражник не станет избивать тебя посреди улицы. Грузчик не погонится за тобой, если ты убежишь.

И вот теперь я внезапно отчетливо осознал свою ошибку. Маэр не был связан никакими правилами. Он мог приказать убить меня и повесить мой труп на городских воротах. Мог бросить меня в темницу и забыть обо мне. И оставить меня гнить в камере, умирать от голода и болезней. У меня не было ни положения в обществе, ни друзей, которые могли бы за меня заступиться. Я был беспомощен, как ребенок с мечом из ивового прутика.

Я осознал все это в мгновение ока и ощутил, как в животе у меня угнездился грызущий страх. Надо было остаться в Северене-Нижнем, пока была возможность! Вообще не надо было сюда приезжать и вмешиваться в дела таких могущественных людей…

И тут в комнату из гардеробной маэра ввалился Стейпс. При виде меня его лицо, обычно такое безмятежное, на миг изменилось, на нем мелькнули ужас и изумление. Но он быстро взял себя в руки.

– Прошу прощения, господа, – сказал он и поспешно направился обратно, туда, откуда вышел.

– Стейпс, – окликнул маэр, прежде чем он скрылся, – подите сюда!

Стейпс вполз обратно в комнату. Он нервно ломал руки. Лицо его имело ошеломленное выражение человека виновного, человека, застигнутого за чем-то бесчестным.