Юрий Шерстобитов - Хроники Нонарабис. Змей и орлица

— Нет, я тот, кто я есть.

— Но кто же ты?

— Тот кто…

— Нет, я не готова услышать кто есть ты! Это ужас…

И я закричала что было сил, и поняла, что вовсе не сплю, потому что загремел гром, засвистел ветер и никаких птиц в комнате не было…

Я побежала к умывальнику, чтобы умыть лицо и посмотрела в зеркало, к своему счастью, я увидела там только свое отражение, мне захотелось всмотреться в свой взгляд и что меня потянуло сказать:

— Я тот, кто тебя ждет, — и от этой фразы на душе было ужаснее, чем от познания самого жуткого колдовства, по крайней мере, мне так показалось. Это было как жуткое обречение на вечные муки. Опутанная этим страхом, я полезла под кровать за той самой книгой, которую мне подарил загадочный странник пять лет назад. Книга была покрыта толстым слоем пыли и, сдув ее, она вся оказалась на моем лице, но меня манило открыть ее с невиданной ранее силой. И как будто я знала древнюю магию, с помощью которой можно было ее прочитать. И я почти шепотом, сосредоточенно вглядываясь в пустые страницы, сказала всего лишь одно слово: «Как?..» и меня куда-то перенесло, я увидела вокруг себя непроглядную тьму и вдруг поняла, что это огромный зал и посреди него в воздухе висело огромное сердце, почти как в маминых книгах, которые она заставляла меня читать последние два года. Я это страшно ненавидела, они были глупы, по крайней мере, я ничего в них не понимала. И вдруг сердце окутало облако, еще чернее, чем та тьма, что была вокруг. Из облака выходили молнии, и одна молния пронзила сердце насквозь и улетела куда-то вдаль, прорисовывая очень красивые изогнутые линии. И прозвучал тот самый голос странника:

— Когда разум обнимает сердце… — но на этот раз голос был более глубоким, низким и полным сладости.

— Нонарабис! — кричала моя мать, со всей силы стуча в дверь моей комнаты. — ты своим писклявым криком разбудила всех в замке, открой свою дверь, я тебя сейчас выпорю! Стража, ломайте дверь!

Пока мать кричала, я запрятала книгу на место, и меня еще сильнее тянуло к ее страницам, но я понимала, что нужно прикинуться спящей.

Раздался грохот, огромная толстая деревянная дверь грохнулась на каменный пол, сломав засов и слетев с петель.

Мать, увидев мой сладкий сон, замолчала. К ней подошел мой отец и просто обнял.

— Она слишком мала, пророчество не сбудется — это был шепот, но я услышала

— Да ее имя, ее защитит.

И они ушли.

Утром стража ставила новую дверь на петли. Но более всего меня удивил поступок матери…

Когда была поставлена новая дверь из редко породы красного дерева, и отремонтирована стена возле двери, мать ночью пришла и зарезала черного ворона, набрала его кровь в золотую чашу, часть ее выпила, а остальной частью нарисовала пальцем круг и написала в нем мое имя.

Я же стояла под дверью с другой стороны, глядя в щель и почти не дыша. А утром разглядела тот самый рисунок.

Захлопнув дверь и заперев ее на новый золотой засов, я вытащила книгу и задала второй вопрос: «Кто?..» — стоило мне сказать первое слово, как мне явилось новое видение.

— Валтасар, сын мой, ты человек, такой же самый, как и все смертные, но я, Белый Ворон, принц Вселенной вручаю тебе священный Рог Воззвания… — голос звучал, как голос странника.

Затем я увидела отца, у него в руках был колдовской жезл, и он призвал одного красивого парня, у которого была очень длинная борода и длинные волосы почти алого цвета. И из скипетра вышла сила, которая сковала парня в раскаленные ржавые цепи, и вырвала из его рук длинный закругленный рог, который был поглощен огнем и он пропал из виду.

— Валтасар поможет тебе, если ты поможешь ему, — снова прозвучал сладкий низкий голос.

Видение закончилось. Снова в дверь стучалась мать, на этот раз она говорила нежным ехидным голосом, как будто шипела змея:

— Идем со мной, я хочу обучить тебя своей силе, хочу чтобы ты была равна мне, как я равна ему.

Слово «ему» звучало как нечто ужасное, и я поняла, что сон в грозу и фраза про ожидание были самыми прекрасными моментами моей юной жизни.

Я открыла дверь и мать взяла меня за руку, которая вмиг обожгла меня холодом. Когда я вырвала свою руку из ее ладони, на своей я увидела странный знак: круг, через который проходили две линии, разделяющие его на четыре части.

Далее мать прочитала заклинание, после которого четверти круга окрасились в четыре цвета: красный, синий, зеленый и черный.

После этих действий мать открыла свою ладонь, на которой был такой же знак, и прикоснулась ею к моей помеченной ладони. И мой разум с болью наполнился знаниями, которые несли в себе только злобу и ненависть ко всем окружающим, не только людям, но и зверям, птицам, деревьям, растениям, гармонии, добру и какой-то Триаде.

И тут я услышала голос странника:

— Борись, дитя мое, ты сильнее познаний зла, я с тобой, доверься мне.

И у меня хватило сил, чтобы оторвать свою руку. Когда я очнулась, отец держал меня на руках, а мать рассматривала ту самую ладонь:

— Нет, она не моя дочь, у нее пропал знак моей семьи и на дверях, как выяснилось позже, пропал знак с моим именем, и появился другой, похожий на три выжженные полоски, как от царапин, сужающиеся и почти пересекающиеся снизу. Мать была очень недовольна этим, но прикоснуться к двери, ведущей в мою комнату, она побоялась.

Отец старался не думать об этом и избегал разговоров о случившемся.

Тир устроил огромный пир в честь своей дочери. Он собрал всех знатных вельмож со всех стран. Там были старые и молодые, короли и королевы, принцы и принцесс, купцы, клоуны, шуты, капитаны больших суден и генералы наземных войск, офицеры и прочая знать.

И вдруг, когда все уселись за столы, Тир грозно крикнул:

— Молчать всем! Да здравствует моя жена Саломея и дочь Нонарабис!

В ответ звучало:

— Долгих лет королю!

И затем последовала волна бурных оваций. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то топал ногами, другие просто наблюдали за происходящим.

Король Тир объявил: «Кто искуснее всех исполнит три моих желания, тот удостоится чести взять мою дочь Нонарабис в законные жены, но кто меня разочарует — тотчас будет убит».

И тут вызвался один молодой человек, ему было около тридцати лет. Я уже рассказывала Вам о нем, господа. Да-да, это был тот самый Белый Ворон. Но отец не узнал его, и никто более из присутствующих тоже, они боялись даже вызваться исполнить желания отца.

— Кто ты? — спросил отец.

— Важнее то, что ты хочешь, чтоб я исполнил.

— Ладно, так и быть. Нарисуй картину. Принесите ему кисти, краски и холст на мольберте.

И слуги тотчас приступили к выполнению приказа короля, которая прозвучала на удивление спокойно и ласково.