Александра Лисина - Фантом [litres с оптимизированной обложкой]

– Почти пришли, – оборвал мои размышления Кречет, снова свернув с тропинки. – Дальше будет овраг, за оврагом Вилка делает большую петлю, перед ней стоит холм, а под холмом и есть кладбище. Не близко, конечно, но перенести его я не даю – Твари, если и заводятся где, то сперва всегда суются именно к могилам. Так что пусть наши лучше попыхтят над своими родичами, чем в один прекрасный день какая-нибудь тикса залезет к ним подвал. Пойдем, я тебе покажу.

Всю дорогу до кладбища я с любопытством косилась на соседа, гадая про себя: а на черта ему вдруг это понадобилось? Куда-то переться с незнакомым вооруженным типом? Самолично демонстрировать это грешное кладбище? Деревню бросать, когда, возможно, там как раз могло понадобиться его присутствие? Что ему, сына было жалко отправить? Или мальчишку какого шустрого, чтобы показал гостю, что тут и как?

А потом я вдруг подметила, как жадно и глубоко вдыхает лесной воздух старый ветеран, как неловко он держится в седле, словно боясь опереться на больную ногу, и внезапно поняла: да ему же это в радость – снова оказаться верхом, при деле, снова промчаться вихрем по пыльной дороге, вспоминая бурную молодость. И снова посмотреть на какого-нибудь молодого дурака, который, как и он когда-то, сует буйную голову в самое пекло. Ради денег, славы или пустого бахвальства. Еще бы руку отрубленную вернуть, да верный меч схватить, закрутив его лихой мельницей… тогда, может, он и звать бы никого не стал. А с тиксой сам разобрался, невзирая на годы, больные суставы и увечную, никуда не годную ногу, из-за которой едва может складно передвигаться.

Я поспешила отвернуться и уставиться прямо перед собой, чтобы Кречет не заметил в моем взгляде сочувствия. Но он, видно, все равно что-то ощутил, потому что придержал коня и тоже отвернулся. Он ничего не сказал, рассмотрев в щелку шлема мое бледнокожее лицо, но все равно было неловко, как будто моя догадка обидела его намеренно.

Потом мы ехали исключительно молча. Через густой, почти нетронутый лес, послушно расступающийся перед нами зеленым занавесом чащ. Через неглубокий овраг, по дну которого перекатывался, неслышно звеня, крохотный бойкий ручеек. Через большое поле, засеянное смесью местных злаков, в которых я еще ничего не понимала. К тому самому холму, под которым в тени голубых сосен почти затерялось огороженное низкой оградкой старое кладбище.

Я много раз видела такие у себя дома: скорбные молчаливые холмики, под каждым из которых угадывалась чья-то закончившаяся судьба. Только здесь их никто не пропалывал, позволяя лесу забирать останки обратно в лоно природы. И никто не клал на землю мертвые цветы. Здесь не было принято ставить скамейки или столики для отмечания Пасхи. И не было видно ни одного венка. Просто могилы, почти скрывшиеся в высокой траве. И просто лес, шумящий над местом последнего упокоения точно так же, как на другом берегу Вилки. Единственное, что обозначало принадлежность к усопшим, это горкой уложенные камни, на каждом из которых живые аккуратно выцарапывали имена.

– Здесь, – наконец подал голос Кречет, останавливаясь у ограды и неловко слезая с коня. Я проследила за тем, как он привязывает уцелевшей рукой повод к ближайшему дереву, и спрыгнула на землю тоже. Правда, Лина привязывать было ни к чему: мой демон не из тех, кто боится нарушить покой умерших. А старое кладбище его нисколько не впечатлило, и не продемонстрировал он этого лишь по той причине, что строго соблюдал мой наказ: не выделяться. Поэтому смирненько встал у ограды и начал усиленно обмахиваться хвостом, беря пример с флегматично объедающего сочную траву скакуна Кречета.

Больше не нуждаясь в провожатых, я перешагнула через низкий заборчик из деревянных колышков и, принюхавшись, отправилась изучать место преступления. Тени внутри тут же насторожились и прильнули к «экрану», внимательно осматривая окрестности вместе со мной. Мы неспешно прошлись вдоль могил, добрались до центра кладбища, и только потом, памятуя о прошлом опыте, двинулись по спирали, с каждым шагом расширяя круг поисков и выискивая следы присутствия какой-нибудь Твари.

Кречет не вмешивался и советов никаких не давал. Следил за мной молча, не порываясь зайти за ограду. Но время от времени отчего-то хмурился, покусывая губы и определенно начиная нервничать.

– О-па, – внезапно остановилась я, как вкопанная, обнаружив первую потревоженную могилу. – А тут, похоже, и правда кто-то пытался поживиться.

Я присела на корточки и быстро осмотрелась: могила была старая, не меньше года, как вырытая, но на поросшем плотным дерном холмике определенно виднелись следы чужого вмешательства, как будто какой-то зверь нетерпеливо рвал когтями слежавшуюся землю, стараясь добраться до давно сгнившего тела. Или же до костей, в которых еще мог остаться костный мозг. Причем следы были глубокими, неровными. Виднелись то тут, то там, как если бы неизвестная Тварь несколько раз принималась копать, но потом ее кто-то спугивал, и она трусливо бросала начатое, возвращаясь лишь тогда, когда угроза миновала.

Я поворошила пальцами рыхлые комья земли, оставшиеся после ночного разбоя, повертела в руках обрывок какой-то ткани. Брезгливо отбросила, поняв, что это действительно остатки савана, и с неприятным холодком представила себе длину когтей Твари, сумевшей дотянуться до мертвеца сквозь такой слой почвы. Блин. У нас, к примеру, яму под гроб копают метра полтора или два в глубину. Здесь, вполне возможно, поменьше, но все равно такую, чтобы дикие звери не добрались. То есть хотя бы с метр должны были сделать. И даже если учесть, что примерно треть этой длины занимало само тело, а сверху земля потом слеживалась и оседала, то все равно – когтищи у Твари были внушительные. Такими один раз махнет, и все: привет родителям.

Я поднялась и прошла еще несколько шагов, выискивая другие признаки пребывания Твари. То, что это именно Тварь, я больше не сомневалась – Лин уже обозначил, что чует запах гнили, да и Знак неожиданно похолодел, с головой выдавая присутствие нежити. Даже входить в астрал, чтобы ее почувствовать, не понадобилось: хватало и того, что просыпающиеся способности Ишты предупреждали об опасности.

«Смотри: еще след, – вдруг шепнул Ас, подтолкнув меня изнутри. – Вон там, совсем свежий холм. И тоже разрыт».

Я подошла к указанному месту и тут же убедилась: все верно. Могила совсем свежая: трава не успела поглотить ее целиком – значит, по весне хоронили. Месяц назад, может, меньше. Но и тут возле камней виднелась дыра шириной примерно с мой кулак. А рядом – такие же комья земли, как возле предыдущего холмика.

– В той стороне есть еще одна, – хмуро сообщил Кречет, когда я вернулась к ограде. – Но старая, одной из первых появилась. А той, которую нашел ты, два дня назад еще не было.