Александр Рудазов - Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона [litres]

Я далеко не сразу совладал с управлением своим мустангом. Тварь мгновенно почувствовала неопытного наездника и начала своевольничать. Пришлось показать ей, что хотя наездник из меня и хреновый, но зато когтей – уйма, и царапаться я умею очень больно. Так, чуть-чуть подогрел ее сзади, как в Индии кололи слонов.

Если, конечно, это она, а не он – забыл спросить, какого пола моя кобыла. Думаю, все-таки женского – самцы маллахулов вроде бы малость покрупнее.

Лапы маллахула двигались с легким «туф-туф-туф», неся вперед уродливое тело и меня на нем. Сначала передняя правая и средняя левая, потом средняя правая и задняя левая, и последними задняя правая и передняя левая. Он делал крошечные шаги, но с такой частотой, что скорость получалась вполне приличная. Минут через десять я развернулся в седле – мой замок уже скрылся за ледяной иглой. Я обратился к направлению, разыскивая Ирем. В Лэнге не так-то просто ориентироваться – здесь нет магнитного полюса, и компас не работает. Существуют карты, но они очень неточны. Хотя в этом мире не слишком много населенных пунктов – большая часть Лэнга мертва и пустынна.

Маллахул неутомимо шел на юго-восток – прямо к Ирему. От моего замка до единственного крупного города Лэнга шестьсот километров с гаком – как от Москвы до Казани. На крыльях я преодолеваю это расстояние всего за полтора часа, но сейчас путешествие обещает затянуться часов на десять, если не на одиннадцать. Маллахул – шустрое животное, но все-таки животное, а не гоночный автомобиль. Так что…

Хотя что я несу – какие десять часов? По меньшей мере вдвое больше! Шестьсот километров – это если двигаться по воздуху, напрямик, а вот по земле… В Лэнге чрезвычайно неровный ландшафт – вулканы, ледяные и каменные пики, рвы, овраги, пропасти, древние развалины (их тут тоже хватает, поверьте!)… Да и почва здесь далека от гладенького асфальта европейских шоссе. Строго говоря, тут вообще не существует дорог – только направления. Поэтому ничего удивительного, что у большинства ездовых животных Лэнга ноги оканчиваются чем-то вроде костяных игл – мягкие лапы и даже копыта тут неудобны.

Путешествовать по Лэнгу неприятно и очень опасно. Мне еще ладно – большинство здешних обитателей держатся от меня подальше. Чтобы кто-то напал на архидемона, этот кто-то должен быть смертельно оголодавшим или абсолютно бесстрашным отморозком.

Но вот раб и даже одинокий Надзиратель, оказавшийся далеко от родных мест, рискует пойти к кому-нибудь на корм. Тут хватает диких тварей, да и разумные существа не гнушаются кушать себе подобных. Жители Лэнга без зазрения совести пожирают даже собственных детей.

Вот – отличная иллюстрация. Небольшая стая лярв. Смешное название? Да, я тоже сначала так думал. Потом выяснил, что наше ругательство «лярва» – лишь отголосок, память об этих тварях, некогда водившихся и на Земле.

Лярвы вдвое больше человека, похожи на огромных личинок майского жука, но с шестью ногами, крайне нечистоплотны и ужасно воняют. В Лэнге занимают экологическую нишу гиен – питаются в основном падалью. Однако собравшись стаей, могут напасть и на живую добычу, да и одинокая лярва, оголодав, становится очень опасной.

Хотя они чрезвычайно трусливы – лярву можно отогнать просто громким криком. Но именно отогнать, а не прогнать – она не уйдет, а всего лишь отдалится на безопасное расстояние. И будет преследовать тебя до тех пор, пока не выдастся удобный момент.

Уснуть в месте, где водятся лярвы, будет очень глупо – нет более верного средства покончить с собой. Огня они не боятся – их страшат только особые символы Инанны. В великой войне, когда Мардук низверг Азаг-Тота, усыпил Ктулху и запечатал Лэнг, именно Инанна одолела и убила Ламашту – царевну Хвори и Мучений, повелительницу лярв и одну из немногих архидемонов женского рода. Именно после этого подвига мою начальницу нарекли Иштар – Богиней.

– Ты взял что-нибудь пожрать? – между делом спросил я.

– Извини, патрон, у меня нет рук.

– Да уж, на тебя лучше не надеяться… Хорошо, что я взял.

– Ерничаешь, да? – хмыкнул Рабан, пока я рылся в тюке, притороченном к горбу маллахула. – Знаешь, патрон, а вот Волдрес так часто не ел.

– Сравнил! Думаешь, мне самому приятно все время что-нибудь жевать?

– Приятно.

– Да, тебя не обманешь. Очень приятно.

Старшие демоны Лэнга – сплошь мясоеды, отдающие предпочтение человечине. Но кроме них в этом мире полно Надзирателей и рабов, и на всех людей не хватает. Надзиратели едят человеческое мясо только по большим праздникам, в остальные дни им достается обычное – здесь достаточно съедобных животных.

Шилопауки, например, вполне съедобны. В Глубинном и Ледяном Царствах тоже водится кое-какая дичь. А еще тут есть гигантские жабы и змеи – и те, и другие вкусом похожи на цыплят.

Из земной же скотины Лэнг разводит свиней, коз и собак – собачатину здешние жители особенно ценят. Правда, с растительностью в этом мире дело обстоит скверно, а свежее мясо идет демонам, поэтому свиньям и собакам пришлось перейти на падаль. Само собой, им достаются только те животные, которые слишком плохи даже для рабов (а таковых немного).

Единственная растительная культура, выращиваемая в Лэнге в промышленных масштабах – пшеница. На юге Инкванока, там, где он действительно становится долиной, находятся огромные пшеничные поля. Еще этот злак можно найти в Мертвом Царстве – в нем очень плодородные почвы. Там же расположены пасеки – здешние пчелы на редкость злы и очень ядовиты, но мед у них вкуснейший. Хлеб с медом, или манна – это то, чем в Лэнге кормят рабов. Особенно пищевых – на таком питании они очень быстро жиреют. А стебли идут на корм козам – единственное здешнее животное, которое позволяют есть рабам. Свиньи и собаки считаются слишком вкусными, и низшим существам запрещено даже касаться их мяса. Это закон.

Козья кровь для них тоже табу. Да и любая другая – если раба уличат в том, что он проглотил хоть каплю крови (даже своей собственной!), его самого незамедлительно отправят в котел.

А еще в Лэнге делают из пшеницы вино. Особый и редкий сорт – за пределами этого мира такого не встретишь.

Но на вкус – омерзительно.

Вина я с собой не прихватил. Хлеба с медом тоже – архидемон, едящий «пищу рабов», вызывает здесь недоуменные взгляды. Поэтому я вкушаю его только украдкой, наедине с самим собой. А сейчас я наслаждаюсь тушеной свининой прямо из консервной банки. Да-да, именно так, в Лэнге существует консервирование. Правда, принцип совершенно иной – это такая магия, сохраняющая мясо в свежем состоянии. Не все здешние жители любят тухлятину (многие, но не все).

Не знаю, как эта магия действует, я не специалист. Но сам принцип удобный: взял специальную банку (из специального непрозрачного стекла), положил в нее уже приготовленный кусок мяса, и можешь быть спокоен – он останется таким же, как был, неопределенно долго. Даже не остынет. В походе просто незаменимо, да и дома тоже.