Александр Рудазов - Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона [litres]

– Ну что, патрон, полетим в Р’льиех? – поинтересовался Рабан. – Навестим Ктулху?

Я поежился. С Ктулху, даже спящим, мне встречаться не хочется. Но в кармане брюк по-прежнему лежит добытый на Земле–2016 порошок. Он может продлить сон великого чудовища на несколько лишних месяцев… и с этим желательно не затягивать. К тому же где-то там, в Р’льиехе, сейчас находятся мои путеводные ниточки – Цюрмле и Склнътастар. С ними тоже не мешает побеседовать…

– Жаль, Пазузу такой бестолковый… – проворчал я. – Насколько было бы проще, если б он запомнил, кто дал это письмо…

– Ну так потому-то и использовали именно его, что не запомнил, – резонно напомнил Рабан. – Да ладно, патрон, ему ж тоже, наверное, не сам автор письмо вручил. Может, через того же Склнътастара передал.

– Хм-м-м… А что, может быть… Тем более, что они явно знакомы… Значит…

– Значит, летим в Р’льиех? – вторично спросил Рабан.

– Разумеется. Только сначала…

– Ты что, опять есть хочешь? – настороженно предположил Рабан.

– Есть я хочу всегда, – с сожалением ответил я. – И тут уж ничего не поделаешь…

– Можно слегка уменьшить тебе желудок, – предложил Рабан. – Если как следует поработать, управлюсь недели за четыре. Я…

– Ты идиот в моей голове, – высказал свое мнение к этой идее я. – Желудок мы уменьшать не будем. Давай лучше уберем слух.

– Зачем?

– Если я оглохну, то не буду слышать тебя! И вообще, отстань – я не голоден!

– Врешь.

– Вру. Ну и что?

– У задних ворот пасется бесхозный йорг-йорг.

– С этого начинать надо было! – возмутился я, опускаясь на восьмереньки.

Спустя час я шел по тому же коридору, только теперь бурчание в животе слегка поутихло. Самую малость. В средних руках я держал ножные кости йорг-йорга и постукивал ими по грудине, изображая тамтам. А в верхней правой покоился клювастый череп.

– Слышь, Петрович, а в этом лесу медведи водятся? Да какие тут, на хрен, медведи? – старательно изображал кукольный театр я, щелкая этой импровизированной трещоткой. – Хорошо, всадник куда-то отошел, пока мы его коня харчили…

– Не мы, а ты. Но да, хорошо, а то б ты и его сожрал.

– Неправда!

– Правда, правда. Видишь, патрон, иногда даже понос может спасти жизнь. Тому парню точно спас.

– Не знал, что у Тощих Всадников Ночи бывают проблемы с желудком…

– Ну они бессмертные, конечно, но анатомически схожи с людьми. Не во всем, конечно, но пищеварительный тракт такой же. И расстройства у него случаются такие же… хотя демону аппетит труднее испортить, конечно. Даже не представляю, что этот парень такое сожрал.

Я потянулся было направлением… но тут же перебил себя. На кой черт мне это знать-то?

– А Тощие Всадники Ночи вообще вписываются в систему Линнея? – полюбопытствовал я.

– Насчет Линнея не знаю. В систему Овбери вписываются.

– Это что еще за зверь?

– Ею энгахи пользуются. Там все есть – и демоны, и нежить, и духи, и кто хочешь. Тощие Всадники Ночи по ней принадлежат к царству животных, типу хордовых, классу млекопитающих, отряду приматов, семейству гоминидов, роду кобалоидов. Все очень просто.

– Только не для меня… Подожди-ка, кобалоиды?.. А это разве не гоблины?

– В том числе. Родственные виды. К кобалоидам принадлежат гоблины, орки, тролли, кобольды и вот, видишь, Тощие Всадники Ночи. Только они – демоническая разновидность.

– Демоническая?..

– Ну да. Уточнение. Вампир, например, по этой системе – тот же человек разумный, только с уточнением, что мертвый и кровососущий.

– А человек – как и у нас?.. Человек разумный?

– Называется иначе. В системе Овбери же этих разумных полным-полно. Так что ты до превращения был человеком обыкновенным слэш светлым.

– Слэш?.. Это как?

– Это подвид. Раса. Европеоид.

– Понятно… А теперь где у меня место в системе?

– Теперь… теперь… Не знаю. Я классификацию Овбери всю знаю, но тебя там нет.

– Почему? – обиделся я.

– Потому что ты яцхен. Искусственно созданный конструкт. А там только обыкновенные существа, существующие во множественном числе и способные к воспроизводству себе подобных.

– Я способен!

– А вот сначала докажи, тогда и посмотрим, – хихикнул Рабан.

– Сейчас все брошу и буду доказывать… – злобно прохрипел я, с трудом удерживаясь, чтобы не вонзить когти себе в голову.

А Рабан там внутри вовсю веселился, радуясь своей безнаказанности. Хотя потом он немного смутился – я подумал о том, что надо будет отправиться в его родной мир, украсть там другую личинку керанке и проглотить. А Рабана – убить!

– Патрон, ты ведь это не всерьез? – осторожно уточнил он.

– Нет, – буркнул я. – Но буду придерживать в качестве запасного варианта. Все-таки жаль, что ты не… ну амулет какой-нибудь, например. Тогда я бы просто снял тебя с шеи и выкинул в сортир. А еще лучше – расплавил к чертовой матери! А потом вылил бы в сортир.

– Хе-хе! Хорошо, что я не амулет, правда? – ехидно поинтересовался Рабан.

– Для тебя хорошо, конечно…

Прямо сейчас в Р’льиех я не полетел. Все-таки в Кадафе бываю не каждый день, и раз уж посетил, надо проработать полную программу.

– Патрон, что ты делаешь? – поинтересовался Рабан, скептически глядя на кучу мелькающих рук.

– Да вот, смазываю, чтоб удобней сидеть было… – ухмыльнулся я, нанося последний слой.

Я намазал Ониксовый Трон жиром, салом и свежей грязью. Когда Йог-Сотхотх в следующий раз удрюпендит здесь свой хвост, ему потом придется долго отмываться! Сначала я хотел еще и использовать это кресло в качестве унитаза, но потом вспомнил, что определить происхождение мочи сможет даже самый хиленький демон. Хорошо еще, что меня страхует частичка души Лаларту, иначе любой проведенный саботаж просто вопил бы: «Это сделал Олег Бритва!» Но, к счастью, Лэнг так провонял демонами, что определить, какой конкретный демон тут поработал, практически невозможно.

– Мелко, патрон, мелко, – укоризненно сообщил Рабан. – Глупая бессмысленная пакость. Только зря его разозлишь.

– И то хлеб. У тебя, может, есть предложения получше?

– Да нет…

– Тогда сиди и не отсвечивай. Блин, опять штаны порвал…

У меня на штанах сзади дырка для хвоста – все-таки этот двухметровый хлыст со скорпионьим жалом нужно где-то держать. И на коленях тоже дырки – для шипов. Но поскольку и эти шипы, и хвост довольно-таки острые, новые прорехи появляются чуть ли не ежедневно.

Про обувь я вообще не говорю – рад бы носить, только как? На мои ступни фасона нет. Хотя Шаб-Ниггурату еще хуже – у него-то копыта. Пробовали когда-нибудь надеть ботинок на копыто? На каждом шагу спадать будет.

– Заштопать, что ли? – неуверенно потрогал разошедшийся шов я. – Только вот чем?

– Патрон, да на кой нам эти штаны?