Алексей Изверин - Чужая корона [litres]

Ну, кто бы отказался от такого предложения? Да только не я, уж точно!

Друг от друга мы оторвались только через час. Пока Маша была в душе, я успел перепрятать кубок и кольца понадежнее, чтобы родители не нашли. А потом уже нужно собираться, чтобы Маша не возвращалась домой затемно.

На перроне стояли и держались за руки, не глядя вокруг. Я видел только ее глаза, я тонул в них и совершенно не хотел выплывать наружу.

– Ну, вцепился! – сказала Маша. – Спокойно-спокойно, сегодня не последний день живем!

В ответ я только обнял ее покрепче, прижал к себе. Через одежду я почувствовал ее тело, стройное и сильное, знакомое и такое родное.

– Не хочу с тобой расставаться. Я тебя люблю. Я хочу жить с тобой всю жизнь.

– Ну, вот! – Маша улыбнулась и вдруг резко меня поцеловала. – Спасибо тебе! Все чудесно было! Пока, до встречи!

За ее спиной сомкнулись двери электрички, я перешел на пару шагов, к окну, посмотрел на нее.

Маша, сидя, улыбнулась мне через мутное стекло.

– Как доедешь, сразу позвони мне. Хорошо?

Не слышит. Улыбнулась только, чинно сложила руки на коленках и посмотрела снизу-вверх глазами пай-девочки.

– Я люблю тебя. Я хочу с тобой жить всю жизнь. Я хочу детей с тобой. Слышишь?

Еще раз улыбнулась.

Бабушка на перроне неодобрительно на меня покосилась, потом услышала про детей, оттаяла, даже улыбнулась. Пацаны за моей спиной перемигнулись, подталкивая друг друга локтями. В отражении же окна все видно.

Лязгнули сочленения внизу, под платформой, вагон двинулся. Маша еще раз улыбнулась мне, послала воздушный поцелуй. Я прижал руки к сердцу, сделал вид, что поймал.

Электричка катилась мимо перрона, набирая ход. Я шел за ней, все быстрее и быстрее. И потом долго стоял на конце перрона, глядя на последний вагон. А потом повернулся и поплелся домой. Праздники кончились, надо возвращаться. Да и с кубком надо что-то решить, не держать же его так в квартире, как он лежит! Найдут еще. Да и на съемные квартиры поглядеть тоже надо. И еще посмотреть в Интернете, как же арбалеты делаются. Мастеру Виктору я многое рассказал, но вдруг упустил что, а для него эта информация критичной быть может?

А в том мире на очередном приеме королевские гильдии подносили традиционные дары принцу ко Дню нарождения. Даже называлось это как-то сложно, то ли «Вручение даров царствующему дому», то ли «царствующий дом принимает дары», уж не упомню. Сам принц сидел сиднем, смотрел в одну точку, королева со своими присными по центру, а с другой стороны изволила быть принцесса Альтзора. Ее покои теперь рядом с покоями королевы, как мне Вихор сказал. Гордая она стала, мимо проходит, даже не здоровается, делает вид, что не узнает.

По стенам придворные стоят, шепчутся, ждут начала танцев.

И раз за разом входят гонцы, несут разные вещи. Сначала тащат к королеве, та их разбирает, откладывает в сторону, а на меня ноль внимания, словно это не мне дары, а королеве.

Вот от Гильдии белошвеек степенные грузные матроны в чепчиках внесли платье. Грязно-белого цвета, но с кружевным воротником на шнуровке, большими белыми пуговицами, вроде бы как перламутровыми, и бантом на боку.

Черт-те что и сбоку бантик.

– Гильдия белошвеек… Дарит принцу выходную рубашку… Всю ночь трудились… Не побрезгуйте…

Твою же некуда, то есть пожри тебя Порождения! А я-то думал, что это для принцессы платье… Внимательно поглядел на матрону, которая нараспев выговаривала текст. Вот бы тебе до конца жизни что-то такое носить не снимая, бабушка. А королева слезилась и кивала, слезилась и кивала. Приказала выдать пару золотых, да еще там что-то, я уже не слушал.

Гильдия ткачей вышила мне именной флаг, который должен развеваться, укрепляя, символизируя и устрашая. Ну, развернули. Синее полотнище с грифоном, по низу вязь каллиграфии. Честь, верность, непорочность…

Флаг приняли, снова отдарились золотом, Гильдия ткачей удалилась.

Вот ювелиры… Незнакомый мне мастер, скрюченный почище мастера Лорина старик, поддерживаемый двумя дюжими отроками, поднес на серебряном подносе золотой кубок и золотые тарелки с грифоном. Ну да, а то один у меня уже в моем мире, вот еще надо переволочь что-то.

– Какая красота! – сказала королева и снова отдарилась золотыми монетами. Графиня Нака скорчила довольную морду лица.

Так и шло помалу, пока мастер Виктор в своей лучшей одежде, в высокой шапке со знаком главы Гильдии, не поднес мне на роскошной шикарной подушечке, шитой золотом… Арбалет, рохнийский лук то есть. Без украшений, красивый, небольшой, со стальными дугами-рогами и рычагом сбоку, с комплектом стрел. По боку ложа арбалета какая-то резьба шла, что-то там на охотничьи мотивы, а рядом лежала связка из десятка коротких болтов.

Красивая вещь, надо сказать. Знает мастер Виктор, что я интерес к оружию выказывал, но вот ни меч, ни кинжал подарить мне не может, ибо Коронный договор не позволяет ему такие вещи делать, он же в Гильдии оружейников не состоит. А вот арбалет соорудить, да еще потренировавшись на зажигалках, замках и лампах…

– Ой какая красивая вещь! – пискнул я с трона. – Мама, смотри, как красиво!

Конструкция в самом деле продуманная. Взводится рычагом, понизу, плечи съемные, болты короткие, с прорезью, которая в орех цепляется, не выскользнут, если арбалет вниз наклонишь! Только вот не подумал мастер Виктор, что королева-матушка давно и прочно с головой не дружит. Наверное, решил, что он инженер, то есть, говоря тутошним языком, кузнец, а не психиатр. Но это он зря. Как говорил профессор Иванов, прежде чем стать хорошим инженером, нужно стать неплохим психологом. Иначе как же ты будешь с людьми-то общаться, как им свою конструкцию объяснить сможешь?

Пока я думал, королева наливалась дурной кровью, а все вокруг затихало в ожидании бури.

И буря грянула.

– Да как тебе не стыдно! – с места в карьер взялась королева. – Кого же воспитали-то, убивца, тать ночную, темным богам помощника! Что бы твой отец сказал, такое увидев? А-а-а? Да что же такое? А-а-а? А-а-а!

Я молчал, думал, что поговорит да успокоится, да где там! Это она только в раж вошла! Лишь бы про мастера Виктора не вспомнила, тут и за меньшее людей на кол отправляли!

– Да ты как посмел, смерд? – про мастера Виктора королева не забыла. – А ну вон отсюда! А эту… Эту… Эту… – Она как коршун сорвалась с трона, схватила арбалет и со всей дури швырнула на пол, налетела и принялась топтать ногами. Я рефлекторно дернулся, помня, что спуск у арбалетов еще полегче, чем у пистолетов в моем мире. Стрелу вкладывать не стали… И то хорошо, что королева сейчас топчет незаряженный. Тренькнула тетива, треснула ложа, отлетел один и так перенапряженный рог.

– Выкинуть эту штуку!