Галина Гончарова - Крылья Руси [litres]

Только воевать. В том числе захватывать мелкие корабли. Пусть сами они не способны причинить ущерб флоту, но ведь могут доложить, где, кого, сколько видели, – и навести врага. Так что…

Адмирал уже хотел приказать догнать кораблик, но тот сам направился к русскому флоту. Брандер? Глупо.

В любом случае подпускать его близко к фрегатам никто не собирался, наперерез кораблю метнулись две казачьи чайки (куда без этих неугомонных?), и тот послушно спустил паруса, лег в дрейф и позволил казакам высадиться у себя на палубе. Чтобы спустя полчаса адмирал схватился за голову.

Карл атаковал первым? Напал на Копенгаген?! Вот… с-сволочь!

Апраксину предстояло принять тяжелое решение. Либо он идет на выручку Кристиану и сцепляется со шведским флотом, либо остается в заливе и действует согласно утвержденному плану.

Послать половину флота на выручку? Мало. Не пойти вообще? Нельзя.

Если Дания сейчас сдастся (а Кристиан может, все мы люди, все мы ради своих близких костьми ляжем, и что сейчас чувствует бедолага, даже представить страшно), Русь останется один на один со Швецией, а там и еще кто-то может подключиться. Русь многим что та кость в горле: ни проглотить, ни выплюнуть.

Идти? А что скажет государь?

Ох и сложный это выбор, особенно когда тебе только-только тридцать исполнилось, а на тебя смотрят люди чуть не вдвое старше…

Или – отсутствие выбора?

Федор Матвеевич подумал еще.

Датчане сейчас союзники. Может, они бы не сделали этого для русских, но то на их совести. А веник связкой силен, позволят они союз разорвать – всех Карл поодиночке переломает!

Апраксин вздохнул – и отдал приказ по эскадре. Русский флот шел к Зунду.

– Может, стоит пойти на переговоры?

Шарлотта посмотрела на деверя, как солдат на вошь. О, простите, учитывая королевский титул, вошь была из золотой блохоловки, но все-таки!

– Я не ослышалась?

Письмо Карла лежало посреди стола, и четверо людей в комнате смотрели на него с разными выражениями лиц.

Георг колебался, это было видно. Ну а что ему? Брат простит, Карл не тронет, а остальное… а что он мог сделать?

Шарлотта была в гневе. Для нее это письмо стало оскорблением – и вопрос стоял иначе. Что делать с Карлом? Уж точно не сдаваться, но – что?

Анна была растеряна. С одной стороны – муж. Сейчас покажешь характер, так потом семейная жизнь не заладится. А не покажешь – и как его не показать? Кровь не водица. Она – дочь Якова Стюарта, а не абы кого! Вот! Ну а Ревентлов… для него вообще вопрос о сдаче не стоял.

Кого сделают крайним? Уж точно не королевскую семью. Именно Конраду придется отвечать, если Карл возьмет столицу, так что сдаваться он не собирался. И готов был убеждать в этом королеву.

– Лотта…

– Георг, – имя прозвучало, словно скрежет ножа по стеклу. – Ты всерьез предлагаешь мне предать?

– Это не предательство! – взвился мужчина. – Подумай сама! Мы в осаде уже десять дней, подвозов продовольствия нет, Карл никого не пропускает к городу, скоро вспыхнут бунты…

– Нам нужно продержаться еще чуть-чуть. Нам обязательно придут на помощь.

– Кто, русские? У них своих забот хватает!

– Я верю, что нас не оставят в беде. Ты ездил на Русь, они бросают своих в трудном положении?

– Своих – нет.

И тех, о чьей беде знают. Вслух это сказано не было, повисло в воздухе, но вполне отчетливо.

– Сколько мы сможем еще продержаться, Конрад?

– Сколько понадобится, ваше высочество. – Ревентлов смотрел на Анну спокойными глазами. – Сколько прикажете.

– А если рассчитывать на худшее?

– Еще недели две, – королеве Конрад лгать не собирался. – Может, даже чуть меньше, но за десять дней ручаюсь.

– Тогда мы будем держаться, – решила Шарлотта. – Письма уже разосланы, голуби улетели, остается ждать и молиться.

– Карл каждое утро и каждый вечер выходит к службе, стоит на коленях, молится…

Шарлотта топнула ногой.

– Ах так?

На следующее утро в главном соборе Копенгагена преклоняла колени вся датская королевская семья.

Сдать город? Перед возмущением Шарлотты и при отсутствии поддержки со стороны жены Георг стушевался. Не стал настаивать на своем, просто сделал, как всегда – положился на судьбу и тех, кто сильнее.

Шарлотта же… Молилась в соборе, сама обходила стены, составляя компанию графу. Вникала во все тонкости… Даже если придется сдать город – это будет после боя. Она не станет стыдиться! Она сделает все возможное!

И судьба вновь помогла смелым и упорным.

Через шесть дней, когда надежда уже угасала, а Конрад с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее, с моря послышались выстрелы пушек. Шведский флот сцепился с противником. И на мачтах пришедших кораблей были белые флаги с синими крестами.

Русские… пришли?

– Они все-таки пришли!

Королева Шарлотта схватила фон Ревентлова за руку так, что на коже графа остались лунки от ногтей. Впрочем, граф не обратил на это внимания. На него сейчас можно было и потолок обрушить – ему не было дела ни до чего, кроме кораблей под белыми флагами, которые выстраивались в позицию напротив шведского флота.

– Да! Русские!

В шведском лагере играла труба, тревога пронизывала пространство, ее величество видела со стен города, как бегали солдаты…

– Конрад! Надо пробиться к флоту!

– К русским?

– Нет же! К нашему! Хоть какая-то польза будет!

Конрад кивнул.

И верно, пусть пока датский флот заперт в гавани, но разоружать его не стали. Карл не дурак, он отлично понимал, что, если придется уходить, – почему бы не усилить свой флот за счет датских кораблей?

А вот успеет ли он это сделать сейчас?

– Вы позволите мне, ваше величество?

– Буду молиться за вас, Конрад.

Мужчина и женщина обменялись понимающими взглядами. Сейчас Конрад спустится и соберет отряд, который возглавит. А когда начнется бой – ударит шведам в спину. Постарается пробраться на корабли и поддержать своих (неважно, что русские, важно – СВОИ!) пушечным огнем. Плохо ли, бедно ли… да хоть как-то.

Задача для смертников, особенно если шведы победят. А они могут. Тогда и город останется без защиты, и люди погибнут зря. Но русские…

Один раз они уже разбили шведов на море? Может, и сейчас повезет? В любом случае выбора у Ревентлова не было. Русские могут победить, если их поддержат в нужный момент. А если нет… Какая разница, где и как погибать?

Длить агонию в осажденном городе? Жалкая и бессмысленная смерть. Уж лучше вперед, со шпагой в руке.

И будь что будет.

– Ваше величество, русские!

Карл и сам это видел. Все видели. Молебен прервался на полуслове, голос пастора дрогнул.

С-сволочи! Явились-таки, откуда не ждали! С моря!