Вадим Панов - Красная угроза [litres]

– Не тебе о ней говорить! – прорычал влюблённый чуд. – Богдана сильна и независима!

Чуды ахнули.

– Твоя белобрысая дрянь сильна? – рассмеялась Дагни. – Только до тех пор, пока не встанет на моём пути.

– Заткнись!

– Боишься проверить?

– Как?

– Давай посмотрим, чего я стою против зелёных ведьм, – предложила Дагни, глядя на Кольдера в упор. – Сегодня у людов гонки на Ярославке, поедем туда и устроим честное соревнование.

– Что ты наделал? – прошептал Ледо.

Де Бер и сам понимал, что сглупил, как никогда в жизни, и попытался дать задний ход.

– Ерунда какая-то, – протянул он, отводя взгляд.

Но девушка не собиралась его отпускать и с издёвкой осведомилась:

– Боишься увидеть, как рыжая стерва сотрет твою зелёнку в порошок?

И удар достиг цели.

– Поехали! – взорвался Кольдер.

– Поехали! – Дагни повернулась к толпе:: – Все слышали?! У нас пари! Детали соревнования обсудим по дороге – нужно успеть до старта!

И чуды шумной гурьбой направились к парковке.

Во дворе снимали новую серию «Отверженных» – Тазик и Русалка азартно тискались в арке, под ободряющие возгласы толпы и ехидные комментарии Сопли, и увлеклись так, что дело явно шло к размытому кадру и надписи: «строго 18+». Казармы по этому поводу опустели, поскольку все отправились таращиться на бесплатное порно, и потому на крик, поднявшийся в широком коридоре крыла Шибзичей, никто не среагировал.

Крик зародился на третьем этаже, но оттолкнулся от стен с такой силой, что волна распространилась по всему зданию и даже потрясла подвал, затерявшись в самых дальних его уголках.

– Обратно сумочку?! – завопила оскорблённая до глубины души Буженина. – Я тебе, скотине, покажу «обратно»! Ты у меня, скотина, надолго запомнишь «обратно»! Стоять! Куда побежал, гад?

Но остановить любовника, заявившегося с наглым предложением насчёт возвращения подарка, разъяренная женщина не смогла – слишком уж у Иголки был силён инстинкт самосохранения. Расспрашивая Буженину относительно сумочки, боец пристально смотрел ей в глаза и когда увидел в них отражение его похорон – бросился наутёк.

– Иголка, сюда, сюда беги! – подбадривали бедолагу приятели, благоразумно оставшиеся вдали от ссоры любовников.

– Я пытаюсь! – визжал боец.

– Не уйдёшь, гад! – хрипела висящая буквально у него на хвосте женщина.

И равнодушное эхо распространяло аудиоинформацию стремительной погони по всей казарме.

– Она догоняет!

– Спасите!

– Не тормози!

Отобрать у Буженины сумочку оказалось не так просто, как рассчитывали дикари. Ну, то есть сначала всё шло по плану: Иголка договорился с подругой о встрече, предложил «пообщаться», пока семья таращится «на это глупое шоу», явился в указанную комнату с бутылкой отличного виски, за что был милостиво допущен к тесному контакту, но стоило ему заговорить о деле, как начался скандал. Буженина не стала вдаваться в подробности: услышала «сумочка», сообразила, что речь идёт о недавнем подарке, и впала в ярость.

– Да не нужна мне твоя сумка, дура! – попытался объясниться задыхающийся Иголка. – Что я с ней делать буду?

– Бомбочке подаришь! Ты к ней подкатывал!

– Ни к кому я не подкатывал!

– Я всё знаю!

– Не нужна мне сумка!

– Ты кого сукой назвал?

– Не нужна сумка!

– Тогда зачем явился?

– К тебе!

– За сумкой?

Буженина размахнулась и врезала бойцу по спине. Той самой сумочкой, разумеется. Удар получился не сильным, но показал, что любимая рядом, и потому вызвал у Иголки очередной приступ панической атаки.

– Кто-нибудь остановите её!

Однако «кто-нибудь» не слышали, поскольку бежали впереди незадачливого любовника.

– Зачем тебе сумочка?

– Сумка не нужна! Расчёску отдай!

– Что ты ею брить будешь?!

– Ею не бреют!

– Идиот!

– Сама такая!

– Ща я тебе покажу, какая!

Спасающийся Иголка искренне думал, что пропал. Дружки мчались впереди, не желая попасть под горячую руку известной всей семье девицы. Озверевшая Буженина топала так, словно готовилась сожрать любовника живьём, уже второй раз дотягивалась до него сумочкой, и в голове несчастного бойца билась одна-единственная мысль: «Суки!» Относящаяся абсолютно ко всему происходящему: и к дружкам, и к Буженине, к фургону, подвигу, взорвавшейся ведьме, оборзевшей Мамане, нахальной Сопле… в общем, ко всему, что привело его, такого умного и замечательного, в этот идиотский коридор, по которому нужно бежать, чтобы спастись от смерти.

«Суки!»

Но Иголка поторопился проклясть друзей. Необходимость подвига Копыто понимал всем своим существом, от кончика ятагана до краешка красной банданы, и потому, убедившись, что они с Контейнером достаточно отдалились от буйной Буженины, остановился и велел готовить засаду. Здоровяк подчинился, несмотря на то, что больше всего на свете ему хотелось продолжать бегство…

– Сейчас!

Замысел не отличался сложностью, но именно его простота гарантировала предприятию успех. Копыто и Контейнер заняли позицию на перекрестке, и когда к нему подбежала клацающая зубами женщина, заплели ей ноги боло, а когда Буженина покатилась по полу, догнали и быстренько, пока не опомнилась, перемотали скотчем, сделав похожей на мумию.

После чего поднялись и, посмотрев друг на друга, с гордостью улыбнулись:

– Мы это сделали!

– Убью, кретины! – заверещала женщина, отчаянно извиваясь на грязном полу и пытаясь то ли разорвать, то ли растянуть путы. – Всех закопаю, суки!

– Давай быстрее, пока она не перешла к проклятиям, – нервно попросил Контейнер.

– Она не ведьма, – напомнил Копыто.

– Все бабы – ведьмы.

Оспаривать это заявление никто не стал: Иголка шумно дышал, пытаясь восстановить дыхание после забега, а уйбуй опасливо потянулся к сумочке.

– Глаза выцарапаю, тварь! Импотентом сделаю!

– Как?

– Найду и сделаю, тварь! Ночью приду…

– Копыто, давай скорее! – едва не разрыдался Контейнер. – Она ведь и впрямь явится.

– Сейчас…

– Иду, иду… – Но было видно, что Копыто очень не хочет приближаться к стреноженной Буженине.

– Подожди, я сам.

Иголка понял, что храбрый уйбуй будет долго примеряться к сыплющей проклятиями женщине, отодвинул его в сторону, наклонился и заглянул в сумочку.

– Скотина!

– Её здесь нет, – уныло сообщил Иголка. И тут же обратился к любимой: – Где расческа, сладкая?

– Что ты ею брить будешь?

– Ты это уже говорила!

Буженина изогнулась и с необычайной точностью плюнула Контейнеру в физиономию. Тот утёрся и с опаской спросил:

– Она не ядовитая?