Фрэнсис Хардинг - Девочка с медвежьим сердцем

Мейкпис надеялась снова поговорить с Джеймсом. Но судьба была против нее. Старый Кроу, управитель, ночью занемог, так что на плечи Джеймса легли дополнительные обязанности. Наконец ей удалось перехватить его во дворе и сунуть в руки замотанный в тряпку сверток, в котором лежали хлеб, сыр, тонкий ломтик ржаного пирога и бумаги с печатью. Джеймс с многозначительным видом взял у нее пакет.

Как и предсказала Мейкпис, убедить мистрис Гоутли послать ее с деньгами на ярмарку, чтобы купить поросят, пряности и другую снедь, оказалось совсем не сложно. Доверие подобно плесени, которая накапливается со временем в заброшенных местах. Довериться Мейкпис было уместно. Недоверие к ней было бы неуместным и утомительным. За эти годы Мейкпис буквально обросла безоговорочным доверием окружающих.

Никто, похоже, не обратил на нее внимания, когда она шла по двору с двумя большими, хорошо проложенными тряпками корзинами. Но, когда девочка выходила из ворот, ее догнал Молодой Кроу.

– Я слышал, ты направляешься на ярмарку? – спросил он с деланым безразличием. – Всегда хорошо иметь спутника на проселочных дорогах.

Мейкпис похолодела. Молодой Кроу не впервые выказывал готовность ее защищать. С тех пор как ей исполнилось тринадцать лет – достаточно, чтобы считаться легкой добычей для определенного рода мужчин, – он вел себя как ее своеобразный опекун. К своему стыду и неловкости, Мейкпис радовалась его покровительству, хотя знала, что им движут не симпатия и благородство. Он просто оберегал ценную собственность Фелмоттов. Очевидно, для него это важнее, чем ухаживать за больным отцом.

– Спасибо, – пробормотала она, стараясь выглядеть застенчивой, а не раздосадованной.

Они отправились на Пейлвичскую ярмарку, и, поскольку Молодой Кроу не отставал от нее ни на шаг, Мейкпис пришлось обходить лотки и покупать товары по списку старой кухарки. Но при этом она почти не сводила глаз с циферблата на часовой башне церкви.

Медведь не любил скопления людей, рыночный шум и запахи. Мейкпис безошибочно чувствовала его недовольство по боли, пронзавшей тело, и по спутанным обрывкам воспоминаний. Она припомнила, как вокруг стояли люди, как ухмылялись их насмешливые, безволосые, вопящие лица с широко открытыми ртами, как больно жалили злобно брошенные камни.

«Никто больше не сделает с тобой ничего подобного, – мысленно пообещала она медведю, сгорая от гнева и желания защитить. – Больше никогда, никогда. Я обещаю».

Когда на часах было почти два, она рискнула потерять Молодого Кроу в толпе. Пробралась к рядам, где раньше продавали скот, и стала ждать, спрятавшись за старым тисом.

Два часа. Четверть третьего. Половина третьего.

Джеймс не пришел. Возможно, какая-то неприятная случайность разозлила его и вызвала желание бежать. Теперь же какая-то другая случайность снова вернула ему хорошее настроение. Он блестяще выполнил задание или заслужил похвалу офицера ополчения. Теперь он среди товарищей, которых успел полюбить.

Он не придет.

Мейкпис почувствовала, как в груди что-то перевернулось. А вдруг это просто рвется сердце? Как такое происходит? Может, сердца разбиваются, как яйца, раскалываются и перестают биться? Но она ощущала только онемение.

«Возможно, мое сердце уже разбилось и больше никогда не станет прежним».

Без четверти три Молодой Кроу снова ее нашел. Она попросила прощения и продолжала униженно извиняться, пока самой не стало тошно. Угрюмый Кроу проводил ее домой.

Сердце девочки упало, когда впереди показался Гризхейз.

«Ну вот, ты опять здесь, – словно говорили серые стены. – Ты здесь навсегда».

Она снова вошла на кухню, где Длинная Элис взахлеб выкладывала мистрис Гоутли последние сплетни.

– Слышали?! Джеймс Уиннерш сбежал! Оставил записку, которую нашли только утром. Удрал, чтобы присоединиться к полку! Что же, чему тут удивляться! Все знают, как он злился, когда ему не давали уйти отсюда!

Мейкпис изо всех сил старалась принять бесстрастный вид. Значит, Джеймс сбежал… но не с ней.

– Он сказал тебе, что собирается сделать? – спросила ее Элис, как обычно безжалостная и остроглазая. – Ты всегда была его маленькой подружкой. Верно? Я думала, он делится с тобой всем.

– Нет, – отрезала Мейкпис, проглотив обиду. – Не сказал.

Он присвоил ее план, ее печать, ее помощь и уехал в новый, широкий мир, оставив ее здесь.

Следующие несколько дней Джеймс был главным предметом сплетен. За ним послали Белого Кроу, и большинство слуг считали, что скоро его привезут обратно. Однако на четвертый день стало ясно: что-то пошло не так. Молодой Кроу и другие слуги суетились и бегали повсюду, обыскивая дом и принося письма.

Когда Мейкпис и мистрис Гоутли готовили обед, кухонная дверь распахнулась. Подняв голову, Мейкпис увидела, как в помещение вошел Молодой Кроу, с лица которого исчезло выражение обычного самодовольного безразличия. К ее полному недоумению, он направился прямо к ней и с пугающей силой схватил за руку.

– С чего это вдруг… – начала мистрис Гоутли.

– Лорд Фелмотт хочет ее видеть, – отрезал он. – Прямо сейчас.

Пока ее волокли с кухни, Мейкпис пыталась собрать разбегающиеся мысли и сохранить равновесие. Ее каким-то образом разоблачили. Лорд Фелмотт что-то заподозрил, а она даже не знает, что именно.

Молодой Кроу не собирался ничего объяснять и молча втащил Мейкпис вверх по лестнице в кабинет лорда Фелмотта.

Лорд ожидал ее, и никогда еще его неподвижность не была менее безмятежной. Когда она вошла, он повернул голову и стал следить за ее приближением. Мейкпис не впервые задалась вопросом: который из сидевших в нем призраков шевельнул его головой и как они распределяют между собой подобные действия? Голосуют? Или у каждого своя задача? А может, работают вместе, поскольку за многие годы жизни привыкли действовать как единое целое?

Лорд Фелмотт не человек. Он сборище древних духов. Парламент смертоносных мошенников на погибающем родовом древе.

– Я нашел ее! – объявил Молодой Кроу, словно Мейкпис где-то пряталась.

– Ты неблагодарная маленькая негодница, – медленно произнес лорд Фелмотт голосом холодным, как зимний мороз. – Где это?

Что именно? Не восковая печать, разумеется. Она украла ее много месяцев назад.

– Простите, милорд, – пробормотала Мейкпис, не поднимая глаз. Но все же увидела сквозь ресницы, как он встал и подошел ближе. От его близости ей стало не по себе.

– Я не потерплю лжи! – воскликнул лорд Фелмотт так громко и неожиданно, что Мейкпис подскочила. – Джеймс Уиннерш заручился твоей помощью! Ты обо всем расскажешь! Немедленно!

– Джеймс?

– Ты всегда была его любимой сообщницей, его послушной собачкой! К кому еще он обратился бы, если задумал что-то отчаянное?