Владимир Сухинин - Заложник долга и чести [litres]

После хромого заявились давешние грабители. Они были с палками и направлялись к нему весьма решительно. Радзи-ил насмешливо хмыкнул, точь-в-точь как хромой Башык. Драться, когда ты готов, было легко. И победить этих мальчишек для него не представляло труда. Он спокойно их ждал, опираясь на черенок лопаты. Ничего другого у него не было, но и эта деревянная лопата в его руках была грозным оружием. Мальчишки, приблизившись, стали обходить эльфара с двух сторон. Радзи-ил не шелохнулся, он даже смотрел мимо них. Взгляд его был равнодушен, и уверенность мальчишек дала трещину. Они думали напугать неженку и вбить ему рабскую премудрость в его белую голову, чтобы неповадно было нападать на спящих. Они хотели вымазать его в дерьме, как он поступил с ними. А если удастся, то и покалечить. Пусть после этого будет вечная война, но их двое, а он один. По-другому нельзя, иначе рабы будут презирать их. Этот чистильщик только попал к оркам, а уже живет в шатре, а они не заслужили еще себе шатра. Примерно так, по словам Лариссы, они могли рассуждать. Радзи-ил не мог оставить им свою одежду, они не могли не отомстить. Сегодня кто-то должен победить или умереть на берегу.

Первым бросился на Радзи-ила тот, кто был слева. Снежный эльфар легко уклонился и широкой стороной лопаты врезал ему по колену. Силу в удар он вложил не скупясь и тут же отпрыгнул в сторону. Второй мальчишка чуть замешкался, и его палка опустилась на то место, где только что был эльфар. Лопата описала широкий круг и ударила мальчишку по шее. Рука Радзи-ила дрогнула и удар получился смазанным, но и этого хватило, чтобы сломать тому шею. Первый грабитель валялся на песке и выл. Его нога была в крови.

«Все, – подумал Радзи-ил. – Сейчас придут орки».

Он спокойно ждал решения своей судьбы. Один раб покалечен, другой убит. Он испортил чье-то имущество и будет наказан. Но иначе он не мог, иначе его загнобят, замордуют, не дадут жить. «Хуже, чем у снежных волков», – подумал эльфар. У рабов свои правила и законы. Постой за себя и выдержи, тогда тебя оставят в покое, но за эту жизнь надо будет пострадать.

Видевшие их схватку рабы донесли оркам. На берег вышел хромой Башык и с ним еще двое орков. Башык осмотрел поле битвы и так же, как прежде, хмыкнул.

– Башык, раб гаржика убил одного моего раба, а другого покалечил, – сказал худой орк и бросил злой взгляд на эльфара. – Я требую крови.

Башык засмеялся:

– Мурдан, ты совсем разум потерял. Видишь палки? Это твои рабы пришли убивать раба гаржика. А вчера они его ограбили. Сегодня их видели голыми и обмазанными дерьмом. Парень постоял за себя, и только. Ты сам виноват, что не научил своих рабов нашим законам. Зачем эти мальчишки полезли к «снежку»?

– Башык, я знаю законы и требую, чтобы мне возместили ущерб! – взъярился орк. – Рабы не могут убивать других рабов, они не могут калечить чужое имущество. Я хочу, чтобы ему переломали ноги, и одного раба от него, когда он будет производителем. В свидетели призываю Сычыга, моего соседа.

Третий орк кивнул.

– Мурдан, ты бедный, потому что глупый. Твой убитый раб не стоит одного барана. Я готов отдать тебе за него ягненка. А за ногу этого дохляка я могу дать еще одного ягненка. В свидетели призываю Сычыга, твоего соседа.

Третий орк опять кивнул.

– Нет, Башык, я хочу ярочку за убитого и чтобы этому рабу сломали ногу. Свидетель моим справедливым требованиям Сычыг.

Третий орк снова важно кивнул.

– Это твое последнее слово, Мурдан? – спросил Башык.

– Самое последнее, – ответил тот.

– Да будет так, Мурдан. Но, пока парень будет болеть, твой будет убирать берег.

Третий орк опять кивнул и произнес:

– Я свидетель, что спор решен.

Башык вырвал лопату из рук эльфара и, резко размахнувшись, ударил Радзи-ила по ноге. Боль накрыла молодого эльфара, он широко раскрыл глаза, но неимоверным усилием воли сдержал стон. Нога подогнулась, и он упал на песок. Он закрыл глаза, наполнившиеся слезами, и услышал слова третьего орка:

– Суд совершен.

Он слышал, как два орка ушли, и ощутил вонючее дыхание нагнувшегося над ним Башыка. А затем сильная рука схватила его за шиворот.

– Поднимайся, падаль. Еще не все закончено.

Его грубо подняли и поволокли по земле. Когда сломанная нога задевала кусты или кочки, Радзи-ил глухо стонал. Эльфара притащили в стойбище и бросили у шатра гаржика. Затем двое рабов раздели его и, связав, кинули на муравейник. Этот день показался Радзи-илу самым длинным днем на свете. Он находился в полуобморочном состоянии, но укусы злых насекомых не давали уйти в спасительное забвение. Он лежал с закрытыми глазами и звал смерть, но смерть не шла. Когда стемнело, его подняли мягкие руки и понесли. Ногу чем-то омыли и намазали, потом наложили лубок. Он с трудом открыл опухшие от укусов веки и увидел человеческую женщину лет сорока. Худую, полуобнаженную, с маленькими грудями, как у девочки. Женщина наклонилась над ним, почти касаясь сосками его лица, и мокрыми тряпками обтирала зудящее от укусов тело. Она выпрямилась, заметив, что он открыл глаза.

– Ларисса, – крикнула она, обернувшись назад, – красавчик твой очнулся. Ишь как смотрит на мои груди. – Женщина осторожно вытерла ему мокрой тряпкой лицо. – Лежи, болезный, не шевелись, я еще дам тебе их пощупать.

Ему влили в рот горький взвар, и он отключился. В полузабытьи он слышал их разговор.

– Что-то Башык милосердный сегодня. Не дал кнута твоему красавчику, Ларисса. Не переломал обе ноги. На него это непохоже. Стареет, что ли?

– Нет, Агарья. Парень постоял за себя, вернул одежду и наказал обидчиков. Когда Башык сломал ему ногу, он не плакал и даже не стонал. Поэтому обошлось муравейником. Хромой знает, что укусы муравьев заживляют раны.

– Теперь понятно. Ты мне будешь должна, Ларисса.

– Не спорю, буду давать тебе этого красавчика. – Он услышал тихий смех женщины. – Только не умори его своими ласками.

Когда он проснулся, рядом с ним сидела Керти. Тело не саднило, только болела нога.

– Миленький, как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, Керти, уже лучше.

Он повел головой, осматривая шатер. Они были одни.

– Мне привиделась худая женщина, – сказал он.

– Тебе не привиделось, тебя лечила тетка Агарья. – Керти как-то странно посмотрела на Радзи-ила. – Тебе придется спать и с ней, – сказала она, изучая его лицо.

– Почему? – Радзи-илу уже было все равно, с кем спать. Он был измучен и опустошен. Он хотел избавиться от мучающей его боли в ноге и вопрос задал, чтобы за разговорами отвлечься. Так ему было легче.

– Миленький, ты должен знать, что за все надо платить, – заботливо подавая ему миску с бульоном, ответила девочка.

Эльфар принял в руки миску и вздохнул:

– Ну раз надо, значит, надо.