Николай Степанов - Алтарный маг [litres]

– Османская империя?

– Нет, сейчас это просто Турецкий султанат, который не может смириться с тем, что Московия получила доступ к Черному морю.

– Надо же, какие молодцы!

– А еще мне по душе, что тамошняя знать перед гномами спину не гнет. Пришлые всю Европу под себя прогнули, нам дышать в полную грудь не дают, считают, что за золото все продается! – Буян разошелся не на шутку.

– А зверюги?

– Этих везде хватает, но Московия – страна богатая, могут позволить себе не только алтарные камни поставить, но и пирамиды возвести.

– И чем пирамида от алтарного камня отличается?

– К ней не надо головы зверюг приносить, заряда на полгода хватает, и одна такая от ночных чудовищ целый город оборонить может. Правда, пирамиду только гномы и умеют питать энергией. Нашим магам сие пока недоступно.

«А гномы тут, смотрю, неплохо устроились! И ведь никаких антимонопольных служб на них нет. Какую хочу цену, такую и устанавливаю. Не желаешь платить – пожалуй на ужин ночным монстрам. Только почему монстрам? Шакалы – те вообще выглядят безобидными. Ну, хотел один такой мне руку отгрызть, так я замахнулся, и он отстал».

– Неужели зверюг так сложно извести? Лесов они не любят, на открытых местах вроде и спрятаться негде. Помнишь Крашен? Я так и не понял, куда они там днем деваются?

– Говорят, в землю зарываются, да так справно… Ни одному следопыту еще не удалось найти.

– А чего их так боятся? Видел вблизи шакалов – от собаки не отличишь. Почему бы их ночью не перестрелять, раз при свете найти нельзя?

– Добре ты головой стукнулся, Данила. Пытались их изничтожить, но тут дивные дела происходят. Ежели ты зверюге голову отсек и на алтарный камень положил, то ее труп и днем не исчезает. А пристрели просто так, днем лишь пулю отыщешь. Только когда тварь станет костяным монстром, ее и без алтарного камня убить получается.

– Кем станет? – нахмурил брови Еремеев.

– Неужто не помнишь, какими они ближе к полнолунию становятся?

– Нет.

– Даст бог – и не увидишь, хотя при твоей бурной жизни скорее наоборот. Что касаемо шакалов, те… Как бы лучше объяснить? Представь собачью морду, коя вдвое удлинилась, шерсть костяными пластинами стала, клыки подросли, да так, что в пасти не умещаются, глаза красным огнем полыхают… Ты в него палишь, а он и не чешется, меч от него тоже отскакивает. Токмо добрым топором и можно пронять, ежели кровь в жилах не застынет. Потому охотников за зверюгами так мало.

– Ты вроде с десяток в Троицком подготовил?

– Они годятся токмо супротив тех тварей, кто не успел сменить мех на панцирь. Ближе к полной луне все мои ученики по домам сидят да на алтарные камни надеются.

Тракт пролегал среди полей и лугов, но встречались и лесистые места, где охранники внимательно вглядывались, не притаился ли кто за деревом. Караван подъехал к опушке леса. Буян подал сигнал – отряд перестроился, при этом Александр вместе с начальником охраны оказался в центре процессии.

«А ведь я самый защищенный среди них», – подумал Еремеев. Практически сразу с придорожной ели на его плечо спрыгнула белка и ухватила за ухо своими крохотными лапками.

– Эй, тебе чего? – От подобной наглости он опешил.

– Сойди с дороги, разговор имеется, – голосом лешего ответил зверек.

– Мне в лесок отлучиться надобно, – сказал Александр и соскочил с лошади. Похоже, голос услышал он один.

– Вот и настал черед первый долг возвернуть. – Хозяин леса начал без предисловий. – Там лихие люди мою подругу хитростью из болота выманили и везут к городу в клетке. Надо бы вызволить.

– А сам чего?

– Да поцапались мы малость. Я и брякнул: дескать, палец о палец не ударю, ежели с ней чего случится. Накаркал, а теперь слова не могу нарушить. Хорошо, про тебя вспомнил. Вызволяй ее скорее, а то ведь сожгут бабку, и не к кому будет на болото хаживать, на танцующих русалок глядеть.

«Неужели вняла моим словам? Молодец, старушка, ничто прогрессивное ей не чуждо. Глядишь, скоро дискотеки на болоте организует».

– И где ее искать?

– Зайца видишь? – Леший указал на ушастого, выскочившего из ближайшего кустарника. – Он самой короткой дорогой отведет. Поторопись, времени осталось совсем мало.

– Погоди, надо своих предупредить.

– Они знают. Беги уже.

«А что делать? С хозяином леса лучше не спорить. Только не верится мне, что он слово свое нарушить боится. Скорее всего, тут что-то другое, но пока не увидишь, фиг догадаешься».

Заяц несся с такой скоростью, что человек едва за ним поспевал, мысленно проклиная и лес, и его обитателей:

«Может, пальнуть в него, чтобы притормозил немного? Что я ему, бегун на дальние дистанции? Да и сколько можно по бездорожью нестись как угорелому? Как-то эти светские знакомства с местной нежитью мне боком выходят. Ведь удумал же, стервец, – ночью на дороге остановить только для того, чтобы в должники записать. У них тут не лес, а сплошной лохотрон получается. Чуть зазевался – плати по счетам. И ведь самое обидное: ни у кого ничего не брал. В следующий раз увижу старичка – сам ему счет предъявлю. Эй, заяц, ты куда делся?»

Бегун услышал голоса и сразу забыл про ушастого.

– Это, видать, леший нам козни строит. Близко подойти не смеет, вот и гадит издали. Но ничего у него не выйдет. Скоро лес закончится, и больше ему не удастся устроить завалы. А там до Смоленска всего пара верст. Запрем старую каргу в подземелье и сожжем к чертям.

– Так, может, прямо тут и спалим? Я много веревок прихватил, да и дровишек нам леший подкинул. Хороший костер получится.

Еремеев подкрался поближе, чтобы рассмотреть собеседников. На стволе вывороченного с корнем дерева сидели двое мужиков в голубых жупанах. Еще несколько сваленных деревьев лежало поперек дороги. Мужики выглядели уставшими, похоже, сели слегка передохнуть. Их арбалеты, сумки с боезапасом и снедью лежали чуть в стороне.

«А вон и кикимора в карете. – Александр заметил знакомую чуть поодаль. – Старушка явно не в себе, а какой у нее эскорт!»

– Бестолочь ты, Гавел! – продолжили разговор мужики. – К месту, где будет предана огню высшая нежить, со всей округи начнет по ночам стекаться нечистая сила. И ее алтарными камнями не остановишь, она будет люто набрасываться на людишек тамошних, пока пепел кикиморы в болото не доставить. Вот и представь, как того человека вознесут, кто местных от напасти избавит.

– Так наш пан удумал…

– Про то мы с тобой ничего не ведаем.

«Пан? Не Тадеуш ли? С него станется такую подлость организовать!» – мысленно возмущался Александр, сжав кулаки.

– Хватит рассиживаться! – к ним подошел боец с двустволкой на плече, и работа продолжилась.

Еремеев пересчитал противников.

«Двое с арбалетами здесь, четверо с ружьями перед каретой – хотя чего это я телегу с клеткой возвысил? Наверное, из-за кикиморы. Надо же, хозяйку болота, как последнюю воровку… Так, а вот те двое лысых возле клетки мне особенно не нравятся. Наверняка колдуны: ни сабли, ни огнестрела при себе. Да еще какой-то сундук сразу за клеткой стоит. – Александр преодолел несколько метров вдоль дороги, чтобы рассмотреть заинтересовавшую вещь. – Коробочка непростая, а поскольку ее везут открытой, значит, это кому-нибудь нужно. И явно не пленнице. Вон как она вжалась в решетку. И корежит ее не по-детски. Наверняка и лешему бы на ее месте поплохело. Вот же дельце подкинул! Ладно бы еще людей из беды вытаскивать, а тут… Впрочем, если сейчас кикимору из клетки не вызволить, достанется именно людям, да еще на радость собаке Тадеушу».