Сергей Гросс - Корса. Дорогой вора

Отсмеявшись, я зашел в оружейную лавку и, поздоровавшись со здоровенным бородатым мужиком, стал рассматривать товар, разложенный на столах и развешанный на стенах. Орудия упокоения себе подобных были весьма разнообразны, начиная от ножей и кинжалов, заканчивая мечами и секирами. Подойдя к столу, на котором лежали мечи, взял один, похожий на римский гладиус, и взмахнул, провернув его в руке, изобразив мельницу.

– Ньер, почем меч? – чисто из любопытства поинтересовался я.

Покупать не имело никакого смысла. Не умея пользоваться, проще отчекрыжить себе им голову, чем от кого-то защититься. Смерив меня взглядом, мужик снисходительно хмыкнул.

– Один цехин, – снизошел до ответа оружейник.

С уважением посмотрев на меч, я еще раз им взмахнул и положил на место. На золотой я могу полгода прожить, не слишком шикуя. Не очень-то и хотелось. Хоть деньги и есть, но тратиться на вещь, которой не умею пользоваться, готов я не был.

Подойдя к столу с ножами и кинжалами, внимательно осмотрел предлагаемый ассортимент и вытащил один из кинжалов. Обоюдоострый прямой двадцатисантиметровый клинок, слегка расширяющийся к небольшой гарде и резко сужающийся к острию, был выкован из металла, который больше всего напоминал дамаск. Такой же дымчатый рисунок. Рукоятка перевита кожаным ремешком и заканчивается овальной пяткой с отполированным срезом. Покрутив кинжал в руке и вытащив нож чернобородого, я их сравнил, держа рядом. Отложив нож в сторону и проведя кинжалом два удара, колющий и режущий, направленные против невидимого противника, хмыкнул. Длиннее, чем я привык, но лучше, чем у меня сейчас.

– Сколько? – повернулся я к лавочнику, с интересом наблюдающему за мной.

– Двенадцать пьесо, – одобрительно хмыкнув, ответил лавочник.

Приняв от оружейника ножны к кинжалу, я расстегнул ремень и, сняв с него нож, закрепил горизонтально кинжал, благо ножны были рассчитаны и на такое ношение. Надев ремень и поправив оружие за спиной, удовлетворенно хмыкнул: ну не было у меня привычки таскать на поясе кусок металла, постоянно бьющийся о бедро. Потратив еще три серебряных монеты на узкий засапожный нож, я пошел к своему новому дому.

Зайдя во двор «Старого наемника», увидел стайку детей, рассевшихся кто на чурбаках, кто просто на земле и тщательно выскребывающих что-то стилусами на вощеных дощечках. Напротив них сидела Мараграс и показывала буквы местного алфавита на листе бумаги, подрабатывая днем кем-то вроде учительницы начальных классов для детей тех местных ремесленников и крестьян из пригорода, у кого были лишние деньги на образование своим чадам. На крыльце кухни, меланхолично наблюдая за происходящим, сидел асани.

Махнув рукой Маре и Харану, я зашел в свой сарай и, сделав зарубку на память, что стоит попросить Мараграс поработать учителем и для меня, приложился к бутылочке с грибным отваром, пытаясь успокоить обезболивающим лекарством приступ боли. Нужно учиться читать. Менестрели хоть и зарабатывают прилично благодаря спонсорской помощи своих слушателей, но вечно драть глотку перед пьяными посетителями у меня желания не было.

– Что пьем? – раздался за спиной голос асани.

Уняв предательскую дрожь в руках, я повернулся к нему лицом и помахал бутылочкой.

– Лекарство. Травник выдал.

– Дай-ка. – Харан, взяв из моих рук сосуд, принюхался к содержимому. – Понятно… – внимательно на меня посмотрев, протянул асани, – а где одежда? Не купил, что ли, ничего, кроме шляпы и мешка?

– Нет ничего готового на меня. Обещали, что дня через три все будет готово, – ответил я, забрав лекарство и кинув его в мешок.

– Меня это не удивляет, – весело усмехнулся асани.

– Меня почему-то тоже, – ответил я с такой же усмешкой.

– Ну-ка, что за зубочистку ты взял, показывай, – произнес он, увидев на ремне, который я снял, ножны с кинжалом.

Вытащив кинжал, протянул его Харану. Асани внимательно осмотрел клинок и, щелкнув по нему ногтем, прислушался к звуку.

– Хорошая вещь. Дымчатая сталь. Неплохой баланс, – прокомментировал свои наблюдения старый наемник. – А пользоваться-то умеешь?

– Немного, – пожал я плечами в ответ.

– Пошли-ка на улицу, – усмехнулся клыкастый и, кинув кинжал на лежанку, вышел во двор.

Через минуту у меня в руках уже была короткая палка тридцати сантиметров в длину, имитирующая кинжал, Харан стоял напротив с такой же. Дети, забыв про учебу, глазели на нас и тихо переговаривались.

– Начали! – оскалился асани и перешел в нападение.

Моя палка ткнулась ему в плечо, и одновременно я упал от сильной боли в животе, куда прилетел удар чернокожего изверга.

– Поднимайся, макрель! – рассмеялся Харан.

Встав на ноги, я отдышался и первым перешел в нападение. За следующие пять минут я поднимался с земли десять раз, постоянно услаждая слух зрителей и моего противника русским матом. Статистика как всегда не врала, девять раз из десяти мы «порезали» друг друга, вот только мои удары, даже если бы были нанесены настоящим оружием, а не палкой, вряд ли бы доставили клыкастому асани серьезные неудобства, а вот его удары для меня закончились бы верным летальным исходом. Тяжело дыша, я поднялся в очередной раз и выставил перед собой руки.

– Все. Баста! – Увидев непонимание на лице клыкастого, я перешел с русского на майяра: – Хватит!

– Нормально, – усмехнулся Харан. – Видно, что есть техника, довольно интересная, но плохо отработана, – вынес свой вердикт мой противник. – Давай попробуем, чего ты стоишь в рукопашной! – и без предупреждения нанес удар в лицо.

Резко уйдя от удара, пригнувшись и приподняв плечо, повинуясь рефлексам, сразу нанес удар в селезенку. Харан охнул, а я выпрямился и постарался пробить двойку. Удар левой пришелся точно в глаз клыкастого, а удару правой так и не суждено было завершиться. В следующий момент я увидел небо, находившееся точно напротив меня. «Хорошо, что выпил настойку перед этой экзекуцией», – было первой мыслью, что пришла в голову. Вставать я не торопился. Небо было уж очень красивым, а удар у асани – уж очень сильным. Откуда-то со стороны входа на кухню раздались хлопки.

– Весело вы тут развлекаетесь, – донесся до меня голос Дорана. – Макс, ты там живой? – Я помахал в ответ рукой и начал подниматься, а хозяин постоялого двора обратился к своему другу: – Харан, мне менестрель живой нужен, – и осуждающе покачал головой.

– Да я же не во всю силу, сотник! – возмущенно воскликнул асани. – Крепкий парень, не развалится! Да и шустрый! – на последней фразе он хлопнул меня по плечу, чуть не отправив снова на землю.

– Вижу, что шустрый. Ты же вроде с севера? – снова обратился ко мне Доран, я лишь кивнул в ответ. – А почему дерешься как южанин? Да и приставка у тебя к имени рода Им…