Николас Имс - Короли Жути

На арену вырвалась химера – наверное, та самая, которую Клэй с Гэбриелем видели на параде в Контове. Химера была чудовищем в полном смысле этого слова: передние лапы львиные, задние ноги козьи, длинный змеиный хвост и три головы – драконья в багровой чешуе, львиная с черной гривой и белая баранья, с жуткими красными глазами. На параде химера, напичканная сонным зельем, сидела в клетке. Сейчас, на свободе, монстр резво поскакал по песку, будто пес к любимому хозяину. Впрочем, Клэй усомнился, что химера жаждет прыгнуть ему на грудь и ласково облобызать физиономию.

Трибуны застонали от изумления и ужаса. Зрители хотели полюбоваться на прощальное выступление некогда знаменитой банды. Многие пришли с детьми, чтобы малыши запомнили, как выглядят настоящие наемники, и с престарелыми родителями, которые, вздыхая о прошлом, утверждали, что нынешняя молодежь не признает настоящего наемника, даже если он явится к ним на порог и отберет ужин со стола. Что ж, теперь они своими глазами увидят, как четверых стариков и одного разъяренного южанина сотрут в порошок.

Химера, напуганная шумом, остановилась посреди арены. Баранья голова оскалилась, львиная зарычала, а драконья выпустила в небо струю алого пламени. Зрители разразились восторженными криками – ничего другого им не оставалось.

«Зато потом будет чем похвастать, – хмуро размышлял Клэй. – Мол, подумаешь, сосед побывал на выступлении заезжих неумех, которые сражались с полудохлыми буками. Видел бы он, как проклятая химера разорвала в клочья „Сагу“!»

Чудовище безуспешно пыталось расправить туго связанные крылья. Три головы раздраженно зарычали и наконец-то соизволили обратить внимание на добычу, любезно предоставленную Динантрой.

– И что теперь делать? – испуганно заверещал Муг.

Матрик, похоже, собирался по примеру Клэя извергнуть на песок содержимое желудка.

– Выживать, – ответил Ганелон, покрепче сжал рукоять Сиринги и шагнул вперед, словно мог уберечь товарищей от неминуемой гибели.

Гэбриель даже не удосужился взглянуть на химеру. Он не сводил глаз с ложи, где под сенью шелкового балдахина сидели Листопад и горгона. Впрочем, суровое выражение лица приятеля не обмануло Клэя – он знал, что таится в потухшем взоре Гэба. Если они сегодня погибнут, то завтра та же участь постигнет и Розу, если уже не постигла. И самое страшное – она умрет, не ведая, что отец пытался спасти ее во что бы то ни стало, даже ценой своей жизни. Гэбриель знал, что этот бой – смертный приговор, и не только ему самому и его товарищам, но и его единственной дочери.

Гэб давно уже не был героем. Бесстрашный юный лев превратился в робкого агнца. И все же бывают случаи, когда даже трус отыщет в себе смелость, когда даже малодушный не отступит.

Химера рванулась вперед, и Гэбриель, вскинув меч, помчался ей навстречу. В ярких лучах полуденного солнца тусклый металл блестел, как друинская сталь. Волосы Гэбриеля развевались, будто золотое знамя. Трибуны бесновались: вот оно, славное зрелище, которого они так жаждали и о котором еще долго будут вспоминать.

Чудовище, словно рассвирепевший бык, набросилось на Гэбриеля. Меч отскочил от подставленного бараньего рога, и Гэб кувырком перелетел через голову Ганелона. Драконья пасть щелкнула громадными челюстями как раз там, где только что стоял южанин. Ганелон отпрыгнул влево, замахнулся, и Сиринга вонзилась в чешуйчатую шею. Драконья голова с шипением отшатнулась.

Клэй изо всех сил побежал к чудовищу, Матрик следовал за ним по пятам, а Муг отстал, помогая подняться сбитому с ног Гэбриелю. Химера сосредоточилась на Ганелоне. Драконья голова еще дважды пыталась его достать, но стремительные взмахи топора оба раза нашли свою цель. Химера по-змеиному втянула шеи, а Ганелон полуприсел, слишком поздно сообразив, что надо было убегать. Из драконьей пасти вырвалась сверкающая струя пламени.

Клэй, скользнув по песку, прикрыл себя и Ганелона щитом. Пламя не повредило выщербленную поверхность Черного Сердца, но под напором огня Клэя отбросило на приятеля, и оба беспомощно распластались на арене. Химера наступала.

К чудовищу подскочил Матрик, истошно вопя. Баранья голова повернулась на крик, а вместе с ней и остальные две. Матрик бросился на химеру, но не достал, и ему пришлось неловко отпрыгнуть. Баранья голова щелкнула желтыми зубами в опасной близости от Матрика, который тут же вонзил ей в глаз правый кинжал. Тварь завизжала – как-то очень по-человечески – и снова попыталась укусить Матрика. Тот, не раздумывая, сунул в пасть чудовища левую руку с зажатым в ней кинжалом и, прежде чем челюсти сомкнулись, стремительно повернул клинок, который пронзил нёбо и, судя по всему, поразил мозг, потому что баранья голова тут же сникла.

«Ну, с одной разобрались, еще две осталось», – подумал Клэй.

Крики и вопли зрителей заглушали все вокруг. Матрик, упав на колени, схватился за укушенную руку. Вид у него был одновременно и торжествующий, и донельзя испуганный. Львиная голова химеры потянулась к Матрику. Клэй бросился ему на помощь. Химера прицельно взмахнула длинным хвостом, и Клэй кубарем отлетел в сторону.

Муг швырнул в химеру горсть мелких зерен и выкрикнул какое-то колдовское заклинание. Все зерна тут же превратились в облачка дыма, и лишь одно расцвело мерцающим огненным шаром, который врезался в львиную голову.

– Ну что за фигня, – пробормотал Муг, роясь в суме в поисках чего-нибудь посущественнее.

Воспользовавшись замешательством твари, Гэбриель оттащил Матрика за шиворот и прикрыл его своим телом. Химера двинулась к ним; окровавленная баранья голова завалилась набок, громадный хвост хлестал из стороны в сторону, не позволяя Ганелону подобраться к чудовищу сзади.

Львиная голова разинула пасть и исторгла злобный рык в лицо Гэбриелю, который зарычал в ответ и отступил вправо, пытаясь отвлечь химеру от Матрика, потерявшего сознание от боли. Химера рванулась вперед, а Гэб, извернувшись, отпрыгнул подальше от львиных челюстей и рубанул по голове дракона. Обычный клинок не совладал с драконьей чешуей, и меч просто скользнул по шее чудовища.

Силы Гэбриеля были на исходе. Он отбил еще одну атаку драконьей головы, но пропустил удар мощной лапы, вдавивший его в песок ничком. Гэба не смяло в лепешку лишь потому, что его защитил доспех, однако острые когти пропороли металл. Гэбриель вскрикнул и внезапно обмяк. Меч выпал из онемевшей руки.

«Он обездвижен», – сообразил Клэй. Очевидно, вдобавок ко всем прочим доступным химере способам убийства ее яд обладал парализующим действием, так что чудовище могло оставить беспомощную жертву на потом.

– Ага! – Муг торжествующе вытащил из сумы волшебную палочку, точнее, корявый сучок, обвитый медной проволокой (Клэю очень хотелось верить, что это – волшебная палочка).