Андрей Бондаренко - На Краю Земли. Дилогия [СИ]

Она отвинтила с фляги крышечку.

— Что там, коньяк? — заинтересованно задёргал носом Тим.

— Бери, Брут, выше. Арманьяк двадцатилетней выдержки… Впрочем, тебя это не касается, — на несколько секунд приложилась к фляжке. — Бр-р-р! Крепкая штуковина, даже слёзы выступили на глазах… Давай, подруга, твоя очередь.

— Да, я как-то…, — замялась Илзе. — Ну, не люблю я крепких алкогольных напитков. Пиво — ещё куда ни шло…

— Надо, родная. Надо. По вечерам от богатых и капризных дамочек, находящихся в туристическом круизе, должно — в обязательном порядке — попахивать изысканным и дорогущим алкоголем. Для полной достоверности образа, чтобы недоверчивые фигуранты окончательно расслабились… Всё, Брут, мы пошли. Как только свет в окошке флигеля мигнёт пару раз, так и ты подтягивайся…

Через полчаса свет в окошке мигнул — раз, другой. Тим, на всякий случай обойдя вокруг коттеджа, прошёл внутрь флигеля.

Он, молча, стоял в тесном холле-прихожей и с интересом прислушивался к долетавшему разговору.

— Головой активно мотает, — сообщила Илзе. — Всё мотает, и мотает.

— Наверное, хочет пообщаться с нами, — предположила Мэри. — Просит, чтобы рот освободили от кляпа… А орать не будешь, как твоя беспокойная и голосистая жёнушка? Обещаешь? Ладно, поверю…

— Вы, дамочки, ещё пожалеете о своём наглом поступке, — сплюнув несколько раз, пообещал мужской хриплый баритон. — Что ещё за дурацкая шутка? От скуки беситесь? То есть, с жиру? Решили, выпив лишнего, поиграть в отвязанных бандиток, воспитанных на американских фильмах про Дикий Запад? Стервы зажравшиеся…

— Шлёп!

— Больно…

— А то, — многозначительно хмыкнула Илзе. — И впредь за каждое грубое слово будешь получать по увесистому подзатыльнику. Понял, морда польская?

— Понял, понял… Заканчивайте, милые и славные девушки, валять дурака. Пошутили немного, покуражились слегка. И будет. Во всём надо знать меру… Развязывайте нас. Обещаю, что это досадное недоразумение останется сугубо между нами.

— Недоразумение? — насмешливо переспросила Мэри. — Да ты, родной, так в тему и не въехал. Тебе же пятнадцать минут назад звонили из местной больницы? Отвечай, когда спрашивают!

— Ну, звонили…

— Понукай мне ещё, тварь… Надеюсь, рассказали про подельника-таксиста, у которого крыша немного съехала?

— А причём здесь это? Хотя… Вот, оно даже как, — начал запоздало прозревать Ежи. — Интересное кино получается… А на какую Контору, девочки, вы работаете?

— На какую надо, на ту и работаем.

— Напрасно, честное слово, вы ввязались в эту Игру. За мной, поверьте, стоят очень большие люди…

— И за нами — не маленькие.

— Глупые и безмозглые курицы! Да я…

— Шлёп!

— Больно…

— Тебя же, дурочка польского, предупреждали, — жалостливо вздохнула Илзе. — Мол, не надо выражаться при трепетных дамах… Эй, соратник! Чего это ты застрял в прихожей? И вообще, подслушивать — это не по-брутальному. Заходи.

Тим прошёл в комнату и мысленно отметил: — «Мисс Толедо не обманула. Действительно, спеленали портного и его супругу профессионально, по высшему разряду. Ничего не скажешь…».

— Брут, — затосковал поляк. — Только тебя мне и не хватало…

— Это точно, — согласилась Мэри. — Не хватало. Сейчас, надеюсь, разговор пойдёт гораздо более продуктивно. Целую кучу времени сэкономим. Лиз, включай свою видеокамеру. Будешь фиксировать проводимый допрос. Так сказать, для компетентных норвежских органов. А также для славной международной компании — «На Краю Земли»… Объясни-ка, дружище Белофф, этому самоуверенному и хамоватому типусу — что к чему. И картинку мук страшных обрисуй красочно. То бишь, расскажи, что с этой парочкой будет, если они не пойдут на чистосердечное и плодотворное сотрудничество. Только, ради Бога, не увлекайся. Минуты, для начала, будет вполне достаточно.

Он, предварительно откашлявшись, обрисовал.

Анна Вайда (связанная и с кляпом во рту), заплакала, замычала и начала отчаянно дёргаться, пытаясь разорвать крепкие нейлоновые верёвки.

— Зачем же так? — истерично заблажил Ежи. — Садисты какие-то…

— Готов, портняжка, к деловому и продуктивному разговору? — вкрадчиво поинтересовалась Мэри.

— Мне нечего вам сказать, варвары.

— Пафоса-то сколько. Причём, дешёвого и лицемерного… Брюс, добавь-ка ещё — секунд на сорок пять.

Тим добавил.

— В-всё р-расскажу, — сдался поляк. — В-всё…

— Успокойся, родимый. Не заикайся. Язык ещё, не приведи Бог, откусишь. Вот, глотни-ка благородного арманьяка… Отпустило? Вот, и ладушки. Давай, рассказывай.

— Это всё норвежец Альвисс Олсен из Ню-Олесунна. Он, скорее всего, работает на ЦРУ.

— На ЦРУ? — удивился Тим. — Заканчивай заливать, парниша.

— Или же на какую-то другую серьёзную международную спецслужбу. Честное слово… Альвисс шантажировал меня. Мы с Анной — несколько лет тому назад — содержали под Варшавой элитарный публичный дом. Ну, и дорогими наркотиками слегка приторговывали. В основном, колумбийским кокаином. А в какой-то момент поняли, что слегка заигрались, и решили навсегда покончить с криминальным прошлым. Бизнес продали, сюда переехали, ателье открыли… Потом Олсен объявился и заявил, мол: — «Будешь, Ежи, работать на меня. Иначе — обнародую подробнейшую информацию о ваших прошлых делишках. Все клиенты разбегутся. Норвежская полиция непременно заинтересуется и обязательно арестует ваши банковские счета…». Делать нечего, я и согласился… Это Альвисс велел — кардинально разобраться с тобой, Брут.

— С бейсбольной битой и выкидным ножом?

— Ага. Он так велел, — неуверенно шмыгнул носом портной. — Прости…

— Бог простит, — презрительно поморщился Тим. — А шкуры двух белых медведей? Их тоже Олсен передал?

— Конечно. Велел срочно пошить два подарочных комплекта. Каждый состоял из жилетки, шапки, рукавиц, унтов и комбинезона, отороченного кусками медвежьей шкуры. Для кого предназначались подарки? Честное слово, не знаю. Не интересовался… Но, если судить по размерам-фасонам жилеток и унтов, то для мужчины и женщины…

Они, предварительной разобравшись с записями видеокамер наружного наблюдения и освободив поляков, вышли из коттеджа и направились в сторону сербской гостиницы.

— Ежи и Анна будут молчать, — заверила Мэри. — Трепать длинными языками — не в их интересах.

— Скорее всего, так и будет, — согласилась Илзе. — Брут, а что мы будем делать дальше?

— Вылетим в район Баренцбурга и попробуем разобраться с браконьерами, незаконно-охотящимися на северных оленей, — Тим старался говорить максимально беззаботно. — Только сперва надо на мой мотодельтаплан вместо «собачьего» кресла установить обычное. Поэтому весь завтрашний день посвящается ремонтно-механическим работам, а послезавтра — ранним утречком, если не будет густого тумана — вылетаем. Готовься, соратница, к полёту.