Виктория Джеймс - Золотая клетка [litres]

– У нас всегда место найдется, – сказала она.

– Падла! – раздался голос, на этот раз женский. И тут же сорвался, словно выкрикнувшая не могла поверить, что осмелилась. – Гнобишь таких же, как ты сама. Мы мало просим. Хорошо работаем – хорошо платите. Все просто.

– Но противоречит закону, – ответила супервайзер.

– Это фигня, а не закон! – снова выкрикнула женщина.

– Жаль, что вы так думаете, – не замедлила отчеканить с балкона супервайзер. – А сейчас… – Она посмотрела на часы. – Все это забавно, но достаточно забавляться. Не хотите добровольно расходиться, мы вам поможем.

– Армию свою натравишь? – выкрикнул мужчина. – Что-то маловато тут твоих шавок.

– Мне армия не нужна, – возразила супервайзер. – В нашей стране есть такая вещь, как главенствующая сила. Сила природного превосходства.

Она самодовольно усмехнулась, кивнув в сторону рыжеволосого придурка. Люк почувствовал, как леденящий страх начал расползаться по всему телу и начала бить дрожь.

Дальнейшее произошло очень быстро.

В толпе перед Люком возникло движение. Он узнал женщину, которая стыдила охранников на крыше Бюро распределения кадров. Стоявший рядом с ней высокий худой парень выступил вперед – в руке он держал ручку от метлы с ножом на конце, – отвел руку назад и метнул это импровизированное копье в сторону балкона.

Молниеносное движение – и копье попало в супервайзера; женщина душераздирающе закричала. Гриерсон шагнул к краю балкона, поднял карабин и выстрелил.

В мужчину, метнувшего копье. В женщину, стоявшую рядом.

И вероятно, попал ей в голову – мозги брызгами разлетелись на окружающих. Люк рефлекторно зажмурился, что-то теплое ляпнулось ему на щеку и губы.

Люк утерся рукавом, заморгал и вдруг увидел Джексона, который продирался к убитым.

Крики. Паника. Монолит толпы дрогнул и раскололся. Большинство пустилось в бегство, остальные бросились на охранников, стоявших у Дурдома.

Они смогут это сделать. Их много. Они – сила.

– Огонь! – завопил Гриерсон. – Огонь!

Люк слышал выстрелы и крики людей, но вместе со всеми продолжал идти вперед. «Все получилось. Все правильно, – думал он. – Назад дороги нет».

– Нет!

Крикнули откуда-то с балкона, и кричать мог только один человек. И этот крик превзошел угрозы супервайзера и команды Гриерсона.

Однако времени анализировать не было. Люк согнулся пополам от боли, которая врезалась в него – такая же тяжелая и страшная, как подъемник на его рабочем месте в зоне «Д». И взвыл, как раненое животное. Упал и свернулся калачиком, стараясь унять боль, но она охватила все тело, проникла в каждую клеточку.

Захотелось умереть – страстное, горячее желание – и оборвать эту боль.

Но она нахлынула волной и перевернула его на спину. Люк лежал, хватая ртом воздух, и слезы ручьями текли по щекам. Живот раздувался, будто в нем вот-вот должно было взорваться что-то инородное. Захотелось сплюнуть, и он осторожно повернул голову набок, как если бы она была стеклянной.

Взгляд скользнул по площади, и Люк увидел, что очень многие находились в таком же положении. Площадь была усеяна телами, люди корчились и стонали. Охранники, как ему показалось, тоже, хотя перед глазами все плыло и туманилось.

«Удар Дара», – мелькнуло в голове, когда шок от боли чуть ослаб и голова снова заработала.

Магическая сила Эроса, энергии творения, о которой писалось в книгах Аби. Тот самый Дар, которым сластолюбивые Равные соблазняли женщин, опутывали их изысканными иллюзиями и наказывали тех, кто пытался обидеть их избранницу.

В реальности воздействие Дара вызывало невыносимую боль, так что хотелось просто умереть.

Разве можно с этим бороться? Разве можно победить людей, владеющих такой силой? Это не люди – монстры. Не важно, что внешне они на них не похожи. Это не имеет значения.

Джексон должен был разработать план получше. Теперь это ясно как божий день.

Люк безвольно опустил голову. Люди вокруг рыдали, ругались на чем свет стоит, кого-то рвало.

Что-то заставило Люка напрячься. Что-то мелькнуло. Пара черных ботинок остановилась сбоку. Носок ботинка повернул его голову, и Люк посмотрел в мясистое лицо наклонившего над ним Кеслера.

– Хэдли, теперь жалеешь, что я тебя там не поймал?

Он постукивал дубинкой по ботинку. Никуда не торопясь. Спокойно. Будто впереди у него была целая вечность.

– Как тут сейчас весело, – продолжал Кеслер. – Когда мы раньше опробовали прибор оглушения на нескольких смутьянах, эффект был так себе. Похоже, какой-то заморыш что-то там напутал с настройками. Но ты не беспокойся. Я предпочитаю работать по старинке.

Охранник усмехнулся; губы у него были тонкими, и усмешка вышла похожей на собачий оскал:

– Буду скучать по тебе, E-1031. Но там, куда ты отправишься, о тебе хорошо позаботятся.

Люк закрыл глаза прежде, чем опустилась дубинка Кеслера.

Когда он пришел в себя, ему показалось, что собственная голова стала в два раза больше. И самое ужасное – Люк ничего не видел. Сначала подумал, Кеслер что-то непоправимо повредил в его голове, но, чуть успокоившись, решил, что глаза, вероятно, заплыли от побоев. А еще некоторое время спустя – когда немного адаптировался – понял, что находится в каком-то тесном замкнутом пространстве без окон.

И это пространство двигалось.

Он находился в задней части автомобиля. Автомобиль небольших размеров. Но не автофургон, в котором охранники перевозят заключенных. И не минивэн Ангела.

Под ним что-то похожее на сложенный в несколько слоев брезент, поэтому не так больно лежать на жестком полу, сверху накрывают одеяла. Голова перевязана. Кто-то позаботился о нем.

Или позаботились, чтобы он дожил до допроса?

Руки и ноги крепко связаны. Те, кто это сделал, боялись, что он может сбежать.

Как Люк ни напрягался, никакой дополнительной информации его сенсорная система собрать не могла. Колеса машины тихо шуршали, – видимо, она ехала по автостраде. Подобный вывод подтверждало и то, что машина неслась по прямой и не делала поворотов. Из кабины доносились звуки знакомой радиостанции, и, значит, они все еще на территории Британии. Разговоров не было слышно, следовательно водитель в кабине один.

Нос не улавливал никаких наводящих запахов. Внутри пахло так, как пахнет в любой машине: железом, газетами и промасленной ветошью – как в гараже отца.

В общем, пока не освободится, ничего больше выжать из ситуации он не сможет. Люк подергал руками, определяя прочность веревок на запястьях, и стиснул зубы от вспыхнувшей в голове боли. Он не хотел привлекать внимание водителя, не хотел, чтобы тот знал, что пленник пришел в себя.

Что же он может сделать – связанный? Это только в кино пленник валил с ног водителя ударом головой или ногами в живот.