Кристель Дабо - Память Вавилона [litres]

– Чего вы теперь ждете от меня? – спросила девушка, указав на шкаф с перфорированными лентами. – Должна ли я проводить экспертизу новых документов, пока вы не найдете тот, в котором скрыта тайна Бога? У меня ведь сейчас очень мало времени. Через несколько дней я либо получу степень виртуоза, либо распрощаюсь со своими крылышками. Я понимаю, что вы надеетесь на мое повышение, но оно… скажем так, маловероятно.

Торн натянул перчатки.

– Об этом я вас уведомлю завтра, мне нужно еще подумать. А пока старайтесь ладить с Леди Септимой. Все, что я сегодня рассказал, ставит вас под удар. Поэтому будьте как можно чаще на людях, соблюдайте осторожность и, если заметите что-нибудь необычное, тотчас дайте мне знать.

На секунду у Офелии возникло искушение пожаловаться ему на издевательства своих соучеников.

Но она решила молчать.

Торн не считал ее маленькой слабой девочкой, которую нужно беречь и опекать. Он доверил ей важное дело. Говорил как с равной. Она лишилась всего остального – так пусть при ней останется хотя бы это последнее.

– Хорошо.

Офелии очень не хотелось уходить. Встречи с Торном всегда причиняли ей боль, но расставаться с ним было еще тяжелее. Однако девушка считала унизительным прибегать к уловкам, чтобы продлить время беседы хоть на секунду.

Она уже подошла к двери, как вдруг ее остановило слово:

– Офелия!

После долгих месяцев жизни под чужой личиной девушке так непривычно было услышать свое настоящее имя, что у нее перехватило дыхание. Неужели Торн сейчас произнесет их – те слова, которые она так мечтала услышать?!

Он стоял, опираясь обеими руками на стол и пронизывая ее тяжелым взглядом.

– Вы уверены, что вам больше нечего мне сказать?

Офелия, застигнутая врасплох, судорожно вцепилась в дверную ручку.

Взгляд Торна вспыхнул и тут же погас.

– Вы знаете, где меня найти, – бросил он и знаком приказал ей уйти.

Всю ночь Офелия вертелась в постели с боку на бок под храп соседей и назойливое зудение комаров. Она никак не могла понять Торна. Что означал этот вопрос, который она слышала уже не впервые? Может, он решил, что она скрывает от него какую-то информацию? А ведь она сбежала из дома, чтобы разыскать его; взяла чужое имя на ковчеге, где ложь считалась преступлением, – ради него; предпочла вынести шантаж Медианы, лишь бы не выдать его; осталась в «Дружной Семье» только по его просьбе и за все это время не позволила себе ни единой жалобы.

Так почему бы Торну не сказать прямо, в чем она перед ним провинилась?

Измученная жарой, девушка откинула простыню. Странно: ей следовало злиться на него, а она прежде всего упрекала себя. Три года назад она не смогла помочь Торну, когда он действительно нуждался в ней. И вот теперь прошлое повторилось: Офелия чувствовала, что нужна ему, но не знала зачем.

Может быть, единственное, что он хотел услышать от нее, – слова извинения?

В конце концов Офелия забылась сном. Она пари´ла над древним миром, затерянным где-то между прошлым и грядущим, между грезой и реальностью. Внизу, под облаками, ей мерещился город в руинах со следами бомбардировок, а за ним – бескрайнее море. Нет, не море – скорее океан. Странно было думать, что когда- нибудь всю эту гигантскую массу воды поглотит космическая пустота. Приглядевшись, Офелия различила внизу подводные изгибы кораллового рифа, а в самом центре лагуны – крошечное зеленое пятнышко.

Островок, затерянный в необъятном морском просторе.

– Вот она, моя окаянная берлога.

И тут Офелия заметила, что поблизости, на краешке облака, сидит человек. Девушка сразу узнала его: это был тот самый комендант, чьи записи она читала в журнале. Тюрбан почти не скрывал его изуродованное лицо. Рот напоминал незажившую рану. Тем не менее Офелия прекрасно поняла каждое слово, когда незнакомец взглянул на нее сквозь маленькие круглые очки и заговорил на языке, который она доселе никогда не слышала.

– Стерегись Другого! Он не похож на наших окаянных ребятишек, вот так-то.

– Кто это – Другой? – спросила Офелия.

Комендант помолчал, оглядывая свой островок, и наконец ответил, скривив изувеченные губы:

– Если ты ищешь Е. Д., тебя найдет Другой. Вот так-то.

Офелия вздрогнула и проснулась. Еще не рассвело, но теперь ей уже было не до сна. Дзен, лежавшая на соседней кровати, настороженно следила за девушкой из-под одеяла, словно за буйной сумасшедшей, грозившей наброситься на нее.

Офелия вскочила, нацепила очки, оделась за ширмой и бегом спустилась вниз по трансцендию. Звяканье ее крылышек нарушало безмолвие общежития. Она вставила свою карту курсанта в турникет местного телеграфа. Как ни обидно было расходовать на простое сообщение очки, заработанные тяжким трудом, девушку подгоняло нетерпение.

– Адресат: месье Блэз, Мемориал Вавилона, служба… э-э-э… классифицирования книжных собраний, – продиктовала Офелия в акустический рожок. – Внимание: нужна срочная встреча… э-э-э… для консультации. По поводу книг… э-э-э… о которых вы говорили на рынке. Отправитель: Евлалия… э-э-э… второе подразделение роты предвестников.

Через несколько секунд механическая рука в окошке телеграфа развернулась на подставке, и медный палец забарабанил по рычажку аппарата, посылая то короткие, то длинные сигналы. Офелия надеялась, что он не станет воспроизводить все ее «э-э-э».

Как же она могла забыть про книги Е. Д.?! Miss Сайленс сожгла их без разрешения, после чего мгновенно умерла от сердечного приступа, а Офелии ни разу не пришло в голову сообщить об этом Торну. Нужно было срочно исправить упущение.

Весь день до вечера девушка считала минуты. Атмосфера в здании Школы стала невыносимо тяжелой: раскаленный ветер яростно атаковал оконные стекла, дребезжавшие от его порывов, и заносил песком полы атриумов. Каждый раз, подходя к окну, Офелия пыталась разглядеть сквозь пыльные вихри высокую башню Мемориала на крошечном дальнем островке. Хоть бы из-за этой непогоды не отменили рейс дирижабля! Середину дня она провела со своей группой взаперти в лаборатории, где царила зловещая тишина. Прорицатели отстранили девушку от участия в общих делах, а Дзен пересела от нее подальше. Октавио, всегда сверливший ее взглядом, теперь, после их стычки в туалете, упорно отворачивался. Что же до Леди Септимы, та не удостоила Офелию ни единым словом во время опытов, оценивая, наставляя и критикуя всех членов группы, кроме нее.

Значит, карантин. Неожиданный и единодушный. Всего за несколько дней до присуждения степени виртуозов.

Офелия облегченно вздохнула, когда ближе к закату ветер начал стихать. Дирижабль, перевозивший курсантов роты предвестников, поднялся в раскаленное мутное небо уже в сумерках. Офелия постаралась найти себе место на отшибе, чтобы не слышать брезгливого покашливания соседей. Как ни странно, девушке временами почти не хватало Медианы. Исчезнувшая прорицательница оставила после себя пустоту, которая разверзалась все шире и шире, обрекая Офелию на полное одиночество.