Николай Липницкий - Дорога домой

— Понял.

— Забивай БТР этим добром по уши. Поедем на трех машинах. УАЗы и БТР.

— Чё-то мы, Витёк, в транспортный обоз превращаемся, — с обидой высказал мне Игорь.

— А ты что хотел? В бандитов превращаться и отнимать? Так мы долго не протянем. Завалят нас. Да и противно. А это валюта, Игорёк! И такая твёрдая, что доллару не снилась.

Нашли и приборы. Правда древние, как мамонты. ВПХР ДП-5В взяли с собой, и я усадил Гошу и Михалыча изучать мануалы. Затем нашли тепловизор. Я такой и не видел ни разу. Поставив на зарядку аккумулятор и углубился в его изучение. В принципе, ничего сложного. Разобрался быстро. Отыскались и рации, да ещё и с гарнитурой, что нас очень порадовало. Набрав к ним побольше аккумуляторов, разобрали каждому по одному.

Короче, загрузились мы по полной программе. Всё хорошо, но не выходят у меня из головы те парашюты над лесом. Ну, вроде, езжай себе дальше. Но вот грызёт что-то и не отпускает:

— Так, парни, — собрал я военный совет. — Васятка, помнится, говорил про парашюты, что вся деревня видела.

— Было дело, — подтвердил Серёга.

— Сдаётся мне, что это диверсионная группа противника высадилась на склады.

— Нам-то что за дело? — вскинулся Гоша.

— Ты, молодой, помолчи. Мы все присягу давали. Было дело?

— Было, — донеслось со всех сторон.

— Так вот, вы, как люди, давшие присягу, имеете ли право уклоняться от боя с врагом?

— Ну, вообще-то нет, — протянул Дима. — Только где оно, это государство? Я что-то не вижу.

— Мы с тобой. Те, кто давал присягу. А кто со мной не согласен, ваше право, но мне с вами не по пути.

— Погоди, Витёк, — влез Димон. — Не горячись. Мужики! Действительно, на всём фоне безвластия должен же быть хоть кто-то, кто олицетворяет закон. Почему не мы?

Ответом явилось угрюмое молчание.

— Так, мужики, никто никого не держит. Можете сами пробираться кто куда хочет. Как?

Итогом разговора явилось то, что Игорь и Вадик решили попытать счастья вдвоём. Ну что ж, как говорится, Бог в помощь. Немного подумав, мы решили оставить УАЗики и ехать дальше в БТРе. А что? Места для пятерых много не надо, разместимся. Восьмидесятка, заправленная под завязку, сыто урча мотором понеслась вперёд.

БТР оставили на опушке под присмотром Гоши и Михалыча, а сами втроём скрытно углубились в лес. По карте до базы было ещё километров пять, но уж больно громко рычит наша машинка. Решили не рисковать. К базе подошли ближе к сумеркам и, выбрав удобный наблюдательный пункт в кустах на взгорке, стали осматривать территорию в бинокли. А бой здесь был знатный. Десант, видимо, не ожидал такого количества охраны и с ходу завяз в бою. По всей базе были видны трупы в Российской форме вперемежку с убитыми в натовском камуфляже. Интересно, кто победил? Никого живого видно не было. Подождав, когда на лес опустятся сумерки, я оглядел базу в тепловизор. В одном из отдельно стоящих домов явно обозначилось тёплое пятно. Всё остальное было холодным. Осторожно прикрываясь кустами, мы подползли к колючей проволоке и, преодолев её, прижались к стенке караульной вышки. Вроде тревоги не было. Стараясь держаться в тени домов, аккуратно подобрались к замеченному домику. В нём явно кто-то был. Слышался негромкий разговор, вроде по-английски, и доносились запахи еды и, кажется, кофе. Действовали по той же схеме, как и у домика лесника. Игорь, присев на одно колено, взял на контроль пространство вокруг, Дима встал сбоку у двери и, дождавшись моего кивка, рванул её на себя. Я влетел в комнату, почему-то заорав: «Хендехох! Всем лежать!» Наверное, от страха. В комнате находилось двое. Один, раненный, с повязкой через всю грудь, лежал на солдатской кровати, а второй явно хлопотал возле него, стараясь как то помочь. При моём появлении он тут-же поднял руки: — Вы говорите по-немецки? — дрожащим голосом спросил он на довольно-таки сносном русском.

— Нет. Руки покажи! И держи, чтобы я видел. Оружие есть?

— В кобуре пистолет, — он кивнул на свою разгрузку. — А остальное там, в углу.

Димка подошёл к нему и обыскал.

— Действительно чисто, — сказал он, вытаскивая из кобуры парабеллум.

— Кто ещё здесь есть? — спросил я, нервно выглядывая в окно.

— Никого. Был бой. В живых остались только я и гефрайтер Штильман. Только ему тоже уже недолго осталось.

Нда. Гефрайтеру действительно не повезло. Очередь из автомата прошла поперёк груди и вообще было непонятно, почему он ещё жив. Я вызвал по рации Гошу и приказал ехать на базу. После этого, по-хозяйски покопавшись в вещах пленных, мы сделали себе кофе и уселись слушать. Выяснилось, что перед нами сидит оберлейтенант Георг Гринвальд, командир десантного взвода, высадившийся здесь, чтобы взять под контроль эту базу. В ходе боя всё пошло не так. По разведданным базу охранять должен был взвод охраны из солдат срочников. А когда высадились, оказалось, что здесь рота контрактников. Не только у нас в армии бардак. Даже на душе теплее стало. С ходу вступили в бой и увязли как муха в смоле. В результате, конечно, победили, но вот какой ценой? Командир без подразделения и с умирающим солдатом на руках. Связь пропала. Ни до кого из своих по рации докричаться не удалось. Несколько раз на открытой волне он ловил панические крики о том, что всё уничтожено. Причём на разных языках. Подумав над этим фактом, он пришёл к выводу что война привела к поражению всех. И вот сейчас он сидит здесь и не знает, что делать. А русский он хорошо знает, потому что происходит из русских немцев, уехавших в девяностых из России. Он даже в русской школе успел поучиться. И что теперь с ним делать? На улице раздался рёв мотора. Игорь вышел встречать наш БТР, а мы задумались. Дела, как говорится. В комнату ввалились Гоша с Михалычем и с любопытством уставились на Георга. Ну да, врага вот так близко мы все видим впервые. Да и враг ли он сейчас? Как-то не внушает он агрессии. Этакий потерянный человек, с разбитыми иллюзиями на фоне среднероссийской действительности.

— Вы ведь меня не расстреляете? — с надеждой спросил он, заглядывая нам в глаза.

— Да кому ты нужен! — ответил я. — Скажи мне, Георг, тебя по-русски Гошей зовут, что ли?

— Нет. Юра.

— Ну и хорошо. Хоть путаницы не будет. А то у нас уже один Гоша есть. А что ты дальше делать собираешься?

— Не знаю. У меня ничего не осталось. Куда идти? К кому? Был бы я у себя, другое дело. А у вас… Я вот сидел и боялся, что сейчас прибегут русские мужэики с вилами и топорами и зарубят меня. А вы куда направляетесь? Где у вас часть?

— Нет у нас части. Гражданские мы. Домой едем. А это всё от плохих людей, которых уж очень много стало попадаться, — я кивнул на нашу экипировку.

— А можно с вами?

Ого! Где бы ещё китайца и американца найти? Вот бы интернационал получился! Я посмотрел на товарищей. Дима неуверенно пожал плечами, Игорь кивнул, Михалыч неопределённо хмыкнул, а Гоша утвердительно замотал головой: