Николай Липницкий - Опасный контракт

— Внимание на улице, — опять донеслось на общей волне, — мы выходим.

В клубах поднятой взрывами пыли и пороховой гари спецназовцы показались в проёме подъезда. Кого-то из них ранило и ему помогали идти. Вроде, других потерь не было.

— Всех, кто там был, на ноль помножили, — проговорил Денис. — Они решили в плен не сдаваться. Правильно поняли, что ничего хорошего им не светит. Третье отделение, прочесать здесь всё. Только осторожнее, не нарвитесь. Мало ли, может где-то ещё наёмники прячутся, — и уже в рацию, — первое отделение, как там пленные?

— Нормально. Все на месте.

— Куда ж они из запертого помещения денутся? Я имею в виду помощь требуется медицинская?

— Нет. Все на ногах.

— Сколько их?

— Двадцать три человека. Вчера, говорят, больше было. Сегодня на новом аномальном поле около десяти человек погибло.

— Выводи.

Хром вглядывался в выходящих оборванных, измождённых пленников и никого не узнавал. Неужели состав полностью обновился за эти несколько дней? Да уж. Высокая смертность, ничего не скажешь. А, нет, вон Крот, а вон ещё пара знакомых лиц. И всё. Остальные точно попали сюда уже после их побега.

— Пленных грузим в десантные отсеки, — принял решение Денис. — Личный состав поедет на броне. Тут недалеко. С ветерком доедем.

— Командир! — позвал офицера один из сержантов, — тут к тебе хмырь один ломится.

— Кто такой?

— Вожак общины.

— А вот про него я и забыл. А ну давай его сейчас!

Через толпу пленных пробился невысокий толстенький мужик с жиденькими волосами, равномерно распределёнными по всей голове. Куда ни глянь, чахлая тусклая поросль с проглядывающей розовой кожей черепа. Вожак прямо извергал негодование, а брыли на его щеках тряслись от праведного гнева. Глаза пытались метать молнии, но всё равно где-то в глубине в них плескался страх.

— Это что такое?! — разорялся вожак. — По какому праву вы здесь устроили погром?

— А ну-ка иди сюда, сморчок недоделанный! — старлей схватил своей огромной лапищей за шкирку и потянул на себя.

— Да как вы…

— Пасть закрой, собака бешенная! Что это? — он развернул колхозника лицом к бывшим пленникам. — Как это называется?

— Это не мы. Мы мирные колхозники. Просто мы поделились территорией с группой Тарана. А что они там делают, нас не касается. Мы в чужие дела не лезем. Мы мирные люди.

— Моя хата с краю? Волошин!

— Я! — ответил командир первого отделения.

— А ну-ка сгоняй с людьми в свинарник и посмотри, что там.

— Есть!

Первое отделение убежало, а старлей продолжил трепать вожака за ворот.

— Только за одно это я уже имею право здесь всё по брёвнышку раскатать. А если покопаться, много ещё чего накопать можно.

Со стороны свинарника раздался шум, крики, и показались бойцы, которые на пинках гнали перед собой двух колхозников с каким-то тюком в руках.

— Смотри, командир! — проговорил Волошин и заставил мужичков развернуть тюк. — Кости человеческие. Они опять человечиной своих свиней кормят!

— Это не мы! — завизжал от страха вожак. — Они сами умерли. Естественной смертью. Не выкидывать же тела.

— Тебе, падла, указ командования не закон? — угрожающе зашипел спецназовец. — Напомнить параграф четырнадцать, запрещающий использовать человеческие тела для подкормки животных? К стене его.

Дрожащего и белого от ужаса колхозника прислонили к стене и Денис походя перечеркнул его тело очередью.

— Где его заместитель? — заорал старлей. — Быстро показался, пока я всех здесь не перестрелял!

Откуда-то из-за хозяйственного строения высунулся белый от страха худой мужик с густой чёрной бородой, особенно контрастирующей с его бледным лицом.

— Сюда иди! Видишь? — офицер показал на расстрелянного вожака. — Понял, за что?

— Да, — еле слышно проблеял бородач.

— За что?

— За то, что свиньям трупы скармливали.

— А ещё за что?

— За то, что Тарану предоставили территорию.

— Правильно. Сейчас ты остаёшься за старшего. Не дай Бог повторится что-нибудь подобное, одним тобой не обойдётся. Буду расстреливать каждого десятого. Понял?

— Понял.

— И ещё, вашу общину мы из списка вычёркиваем. Отныне вам запрещено торговать с нами.

— Но как…

— Я всё сказал, — старлей повернулся и пошел к БМП. — по машинам!

Пленники уселись внутрь, а бойцы расселись на броне. Развернувшись и при этом смяв все грядки, засаженные какой-то зеленью, боевые машины выехали со двора и направились в сторону военного городка.

— Вы куда сейчас? — перекрикивая шум двигателя, спросил Хрома старлей.

— Домой желательно. В посёлок. А этих?

— Мы пленников в городок отвезём. Там их осмотрят врачи, дознаватели опросят, а потом отпустят по домам. Вас бы тоже опросить желательно. Но ладно. Завтра в штаб зайдёте с утра, показания дадите. А сейчас отдыхайте.

Гордо, на глазах почти у всего посёлка сталкеры слезли с брони, небрежно махнули бойцам, получили свою порцию салютов от спецназовцев и, закинув ранцы за спину и повесив М-4 на плечо, с чувством собственного достоинства пошли к дому.

Хром важно смотрел по сторонам, скользя по знакомым и соседям, высыпавшим на улицу и, вдруг, словно споткнулся. На пороге дома стояла мать. Неожиданно маленькая, худенькая, с растрёпанными седыми волосами, она стояла и молча смотрела на сына красными от слёз глазами.

— Мама! — бросился к ней сталкер, — мама! Я вернулся!

— Живой! — шептала она и крупный слёзы катились по её морщинистому лицу.

— Живой я, живой! И мы теперь богаты!

— Живой, — не слыша ничего больше всё повторяла она. — Мне все говорили, что ты погиб, а я не верила. Живой!

Утром, повалявшись в постели до девяти часов, всё же позавтракали и отправились в штаб, прихватив с собой и натовские винтовки.

— Попробуем поменять на автоматы, — пояснил Сержант. — Не нравится что-то мне эта машинка. Вроде и лёгкая, и ухватистая, и стреляет точнее, а вот не лежит душа.

— Если поменяют, хорошо будет. А то свои автоматы профукали, а на эти боеприпасы не найти, — согласился Хром.

На КПП военного городка их долго не задержали. Дежурный связался со штабом и, как только назвал их имена, сразу получил приказ сопроводить их в штаб. Сталкеры шли по городку и Хром с любопытством оглядывался, удивляясь чистоте и порядку. Ну, конечно, ведь он здесь только второй раз. Первый был, когда он оформлял сталкерскую лицензию. Это Сержанту всё было привычно. Он в таком же три года по контракту оттрубил. В штабе столкнулись с Денисом.

— О! Привет, бродяги! — широко заулыбался старлей. — Пришли к дознавателю?

— Ага. Как ты и сказал.

— Идите. Вон в тот кабинет. Я только оттуда.

— Слушай Денис, — понизив голос проговорил Сержант. — Ты, если что, скажи. Может, о чём-то умолчать надо? Мало ли что?