Варвара Еналь - #Карта Иоко

Лука грустно сморщил нос, потер его ладонью, затем поднялся и прошелся по хижине.

– Очень хочется вернуться домой, – проговорил он, – соскучился я по своим братьям. И по матери с отцом тоже. По вечерам мама жарила две большие сковородки картошки с сосисками и яйцами, нарезала помидоры и огурцы. И мы всей семьей садились ужинать. А наш большой серый кот всегда сидел под столом и ждал, когда братья накидают ему сосисок. У нас был самый наглый кот в мире.

Эви оглянулась на него, подняла брови с умным выражением и ничего не сказала. Да и что было говорить? И так ясно, что у нее таких теплых воспоминаний нет. Она о своем прошлом вообще ничего не рассказывала, как будто его и не было, этого прошлого.

– Мы обязательно должны найти Железные Часы, – Лука остановился посреди хижины. – Обязательно!

– Может, и найдем, потому что начали сбываться приметы, оставленные… – Она замолчала, вернулась к сковороде и ловко переложила с нее готовые оладьи на большую глиняную тарелку.

– Какие приметы? – тут же спросил Лука.

Эви промолчала, зато Хант, неожиданно запрыгнув в комнату через окно, с силой пихнул Луку в плечо.

– Лучше не спрашивай. Сам же сколько раз слышал, что и у стен есть уши. Эви знает, и нам этого достаточно. А ты держи язык за зубами, ладно? Помалкивай просто, и все.

Эви и на этот раз ничего не ответила.

– Когда Проводник найдет свою Спутницу. Когда над мостом прозвучат Забытые Песни. Когда Ходящий по волнам подарит Проводнику свою карту. И когда Железные Часы повернутся вновь. Должно быть семь изречений, семь загадок. Я вспомнил только четыре. Из них сбылись две. Все еще впереди.

Голос Иоко был хриплым, тихим и усталым. Он поднялся со своего топчана, сдвинул яркие подушки и прошлепал босиком к открытой входной двери.

Солнечные лучи ударили ему в глаза, он зажмурился и потянулся.

– С тобой все в порядке? Голова не болит? – спросила я.

– Откуда ты знаешь эти изречения? Вспомнил? – очень тихо спросила Эви.

– Вспомнил. Или всегда знал. Не могу сейчас сказать. У тебя, Лука, в самом деле хорошая семья. И тебе стоит побороться за свое возвращение. У меня такой семьи не было. Кроме меня у моего отца было еще четыре сына от четырех жен. И я был врагом для своих братьев, потому что они претендендовали на отцовское наследие.

У меня тоже не было хорошей семьи. Отца я презирала, мачеху ненавидела, братом брезговала. Его проказы вовсе не казались мне забавными, и в голове никогда не появлялось мысли хоть как-то помочь Ольге. Семья моего отца всегда была мне чужой, и по-другому я ее не воспринимала.

Чужая семья, чужие люди.

Поэтому вражда Иоко с братьями была мне понятна, из-за чего становилось неуютно и грустно.

Лука лишь пожал плечами.

– У вас наследство, которое надо было делить. А мы с братьями ничего не делили. Вернее, все делили на троих, даже печенье и мороженое. Так всегда делают в больших семьях, все делят поровну, чтобы никому не было обидно, – пояснил он.

Эви молчала, но смотрела на Иоко так пристально, словно хотела прожечь в нем дырку. Пристально, внимательно и удивленно. Будто ей не семь лет, а пятьдесят, как минимум.

– Пойду к колодцу, умоюсь, – сказал Иоко и направился к огороду.

Тут я поняла, что надо следовать за ним. Мало ли что он там вспомнит, вдруг у него в голове появятся какие-нибудь нехорошие, мрачные мысли? Да и вообще после такой температуры он мог ослабеть, поскользнуться и просто упасть в колодец.

Скамьи, на которых я спала, даже зашатались – так быстро я вскочила и, не зашнуровывая кеды, лишь сунув в них ноги, выбежала на улицу.

Иоко оглянулся, кивнул.

– Пойдем, поможешь, – позвал он.

Ведро с водой он достал с помощью веревки, намотанной на колодезный ворот. Поставил его на каменный парапет, умылся, потом взял глиняный кувшин с широким горлом, пристроенный тут же, на каменном колодезном выступе, и попросил полить.

– Лей прямо на голову, надо ополоснуться.

– Отлично. Только вода холодная, а ты после болезни.

– Нормальная вода, Со. Я не заболею, разве что снова появятся воспоминания. А ты береги свое волшебство, оно мне помогает, судя по всему. – Он улыбнулся, и его глаза заблестели влажно и весело.

– Значит, ты точно в порядке? – непонятно зачем переспросила я.

– Пока да. А дальше посмотрим.

Иоко стянул рубашку, и я снова увидела замысловатый медный ключ.

– От чего этот ключ? – спросила я и, протянув руку, дотронулась до теплого металла.

– Потом расскажу, если вспомню. Лей! – И он наклонился так, чтобы вода не затекала на спину.

И тут я вспомнила о шампуне.

– Подожди, у меня есть еще одно волшебство из моего мира! – Я кинулась в дом и быстро вернулась с оранжевым пластиковым флаконом «Шаумы».

– Вот этим очень хорошо мыть голову. Его надо совсем чуть-чуть, а отмывает просто отлично.

– Волшебство, значит? – усмехнулся Иоко.

– Давай помогу.

На самом деле мне хотелось удивить его – ведь он столько раз удивлял меня – и помочь.

И еще хотелось прикоснуться к нему. Его пронзительные глаза были совсем близко, а от обнаженного торса так и веяло силой, и это сводило меня с ума. Иоко мне нравился все больше и больше.

Он наклонился, и я принялась лить воду на его голову, а потом набрала немного шампуня и намылила черные волосы. Правда, я забыла предупредить, чтобы он зажмурился, и пена попала ему в глаза, что его очень рассердило, а меня рассмешило.

– У нас только дети капризничают, когда им моют голову, – со смехом сказала я, – знаешь, как выл мой младший братец, когда Ольга мыла его в ванной?

– Мы с тобой не любим младших братьев, правильно? – проговорил Иоко.

Пена была смыта, он поднял голову и теперь смотрел на меня с прищуром, внимательно и проникновенно. Так, как умел смотреть только он один.

– Так и есть, – перестав смеяться, ответила я.

– Вопрос в том, почему.

– Какая разница… – я пожала плечами.

– Возможно, никакой. А возможно, здесь тоже есть свои причины. Ключи. Ничто не происходит просто так, Со, правильно?

– Ладно, я уже поняла.

– Не совсем. Ты должна это уяснить, теперь ведь и ты владеешь Посохом. Теперь ты моя Спутница, не забыла?

– Это только болтовня, поговорки Эви.

– Нет, не болтовня. На самом деле Эви очень много знает. Только не говорит нам. Эви – не девочка семи лет, Со.

– Что? – не поняла я и остановилась, так и не успев завернуть колпачок на флаконе с шампунем.

– Этот мир – не то, чем кажется. Не забыла?

– Ты хочешь сказать, что Эви просто принимает образ ребенка, а на самом деле… – я с изумлением смотрела на Иоко.

Он приложил палец к губам и многозначительно кивнул.

– Вот именно. Ты все правильно поняла. Поэтому прислушайся к ней. Она дело говорит.