Кристель Дабо - Обрученные холодом [litres]

Арчибальд вытер лицо платком, таким же дырявым, как его шапокляк, камзол и митенки.

– Однако все это не объясняет мне, каким образом юная уроженка Анимы оказалась на балу Миражей в такой поздний час, одна, без сопровождения.

– Я просто заблудилась.

Офелия знала, что не умеет лгать, поэтому предпочла держаться как можно ближе к правде.

– Ну и ну! – весело воскликнул посол. – Так куда же я должен сопроводить вас, как повелевает мне долг благородного дворянина?

Вместо ответа Офелия посмотрела на носки своих ботинок, торчавшие из-под юбки, заляпанной грязью. Потом спросила:

– А могу ли я узнать, месье, с какой целью вы вознамерились обольстить мою кузину до ее свадьбы?

Арчибальд обратил свой чеканный профиль к сияющему небу.

– Здесь у нас все ненавидят интенданта, а интендант ненавидит всех нас. Мне жаль его бедную невесту. Пусть уж лучше она полюбит меня, а не кого-нибудь другого. Я знаю людей, готовых обойтись с ней без всяких церемоний, лишь бы свести счеты с Торном.

И он бросил на Офелию взгляд, от которого у нее пробежал холодок по спине. Девушка прикусила шов своей перчатки. «Вы не созданы для того места, куда я везу вас» – слова Торна, сказанные в дирижабле, внезапно обрели зловещий смысл.

Арчибальд легким щелчком сдвинул набекрень свой нелепый цилиндр.

– Этот негодяй знает нас всех как облупленных! – сказал он, хихикнув. – Вот почему прекрасная Беренильда распустила слух, что его невеста прибудет сюда только перед самой свадьбой. Но если вы уже здесь, – добавил он с ангельским простодушием, – значит, ваша кузина тоже где-то недалеко. Вы возьметесь представить меня ей?

– Можно подумать, месье, что у вас нет никаких других занятий. Неужели ваша жизнь настолько пуста и уныла?

Арчибальд был так ошарашен ее ответом, что утратил дар речи. Он растерянно открыл рот и закрыл его, так и не вымолвив ни слова.

– Клянусь, еще ни одна женщина не говорила со мной столь откровенно, – растерянно сказал он наконец. – Даже не знаю, шокирует меня это или восхищает.

– Ну, вы были откровенны не меньше моего, – прошептала Офелия, разглядывая одинокий мак, выросший между двумя булыжниками мостовой. – Но заверяю вас, что моя кузина узнает о ваших намерениях. Я настоятельно порекомендую ей не покидать Аниму до самой свадьбы, как это и было предусмотрено.

Ее ложь звучала не очень-то убедительно, но девушка плохо владела искусством обмана.

– В таком случае объясните мне, юная Дениза, что вы делаете здесь, вдали от своего ковчега? – спросил Арчибальд сладким голоском.

– Я вам уже сказала: это ознакомительная поездка.

Такое объяснение позволяло Офелии избежать дальнейших уверток. Она заставила себя уверенно, не мигая, посмотреть Арчибальду в глаза.

– А эта татуировка между бровями – знак вашего клана?

– Верно, – сказал он.

– Означает ли это, что вы способны читать мысли других людей и подчинять их себе? – спросила девушка с затаенным страхом.

Арчибальд расхохотался:

– К счастью, нет! Жизнь была бы смертельно скучной, если бы я мог читать в женских сердцах, как в открытой книге. Скорее уж это вы способны читать мои мысли. А моя татуировка, – добавил он, ударив себя по лбу, – залог открытости, которой так прискорбно не хватает нашему обществу. Мы всегда говорим то, что думаем, и предпочитаем смолчать, нежели солгать.

Офелия поверила ему – она убедилась на себе в справедливости его слов.

– Мы не так коварны, как Миражи, и не так агрессивны, как Драконы, – продолжал Арчибальд, гордо напыжившись. – Все члены моей Семьи подвизаются в области дипломатии. Мы служим буфером между двумя противоборствующими кланами.

Они оба умолкли, и теперь тишину нарушало только стрекотание цикад. Потом Офелия сказала вполголоса:

– Ну, мне и вправду пора.

Арчибальд как будто заколебался, потом щелкнул по своему цилиндру, который сплющился и тут же расправился, как отпущенная пружина. Он галантно подставил Офелии руку и взглянул на нее с самой что ни на есть сияющей улыбкой.

– А все-таки жаль, что вы не невеста Торна.

– Почему? – с тревогой спросила девушка.

– Мне было бы очень приятно пройтись с такой спутницей!

И он потрепал Офелию по волосам, словно видел в ней скорее девочку, чем взрослую женщину. Они пересекли поле и подошли к лифтовой решетке.

Арчибальд взглянул на свои карманные часы:

– Придется подождать, лифт скоро начнет спускаться. Желаете, чтобы я проводил вас дальше?

– Это не обязательно, месье, – вежливо ответила Офелия, стараясь не обидеть его.

– Ну, как угодно, только будьте крайне осторожны, юная Дениза. Небоград – совсем не подходящее место для прогулок одинокой женщины, замужней или свободной.

Офелия нагнулась, сорвала мак и повертела между пальцами его пушистый стебелек, казавшийся таким реальным.

– Честно говоря, я не рассчитывала встретить кого-нибудь в такое позднее время, – прошептала она. – Мне просто захотелось пройтись.

– Э-э-э, нет, только не воображайте, что находитесь в ваших прекрасных горах, где день и ночь реальны! Здесь танцуют, злословят и строят козни непрерывно, не глядя на часы. Стоит лишь угодить в шестеренки машины, называемой светской жизнью, как человек теряет всякое представление о времени!

– И вам нравится такая жизнь?

– Нет. Но никакой другой я не знаю. Послушайте, юная Дениза, могу ли я дать вам один совет? Совет, который вы сможете потом передать от моего имени вашей родственнице.

Офелия удивленно взглянула на посла.

– Она никогда – вы слышите? – никогда не должна и близко подходить к нашему правителю Фаруку. Он настолько же капризен, насколько непредсказуем, и рядом с ним ей грозит неминуемая гибель.

Арчибальд произнес это так серьезно, что Офелия и впрямь задумалась: что же представляет собой Дух Полюса, внушающий такой страх своим подданным?

– Лучше скажите мне, месье, к кому моя родственница могла бы обратиться, не опасаясь за свою жизнь и добродетель?

Арчибальд одобрительно кивнул, и его глаза заискрились, как брызги водопада.

– Прекрасно! Наконец-то вы начали постигать устройство нашего мира!

Металлический скрежет возвестил им приближение лифта. Арчибальд накинул капюшон на голову Офелии, отодвинул перед ней решетку и мягко втолкнул ее внутрь бархатной кабины. На сей раз лифтом управлял старый грум, такой морщинистый, сгорбленный и трясущийся, что ему, наверно, было не меньше ста лет. Офелия подумала: это просто позор, нельзя заставлять человека работать в таком возрасте!

– Высадите даму у складов, – приказал Арчибальд.

– Разве вы остаетесь здесь? – удивилась Офелия.

Посол согнулся в поклоне, приподняв свой истерзанный цилиндр в знак прощания.