Фрэнсис Хардинг - Остров Чаек

– Какие еще… решения?

– Что ж, это вряд ли обнадежит… но выпавшие на вашу долю испытания сделали вас в некотором роде знаменитостью. Вы, видите ли, выживший. Суть политики в том, чтобы выгадать момент, а вы отныне фигура немалая и символичная, явившаяся во время, когда страсти кипят очень бурно. Помните, вам говорили о разразившемся кризисе?

– Скейн… – Прокс попытался припомнить, что ему рассказывали в те дни, когда его мучила лихорадка.

– Не только Скейн, – кротко произнес Камбер. – Все они. Все Скитальцы мертвы. Поначалу мы не были уверены, но понемногу, по чуть-чуть со всех уголков острова поступали вести, и – все об одном. Взрослые погибли в один вечер, с разницей в несколько часов. А после, в ту же ночь, тем же манером умерли и дети, в ком раскрыли или подозревали дар Скитальца. О, точнее будет сказать, все, кроме одного.

Прокс вспомнил юную провидицу с безмятежным лицом и серыми глазами. Думать о ней, как об участнице заговора, в результате которого его смыло в море, было невыносимо. Однако то, что она выжила, было слишком подозрительно – не отмахнешься.

– Так что же вы хотите сказать? – тупо спросил он. – Плетеные Звери неким образом умертвили Скитальцев, чтобы главнейшей осталась леди Арилоу?

– Я ничего не хочу сказать, – тихо ответил Камбер, – но надо смотреть фактам в лицо. Во-первых, благодаря письму инспектора Скейна мы теперь знаем, что он расследовал некий крупный заговор на Обманном Берегу и опасался за свою жизнь. И он – единственный из всех Скитальцев, чье тело так и не нашли. Во-вторых, Плетеные Звери солгали относительно его исчезновения. Инспектор Скейн не сел с вами в лодку, а чал не развязался в бурю – его перерезали. Вы не должны были выжить, господин Прокс, однако выжили, и с вашей помощью мы сумели поймать Плетеных Зверей на том, что они дважды умышленно солгали. Ну и в-третьих: единственный оставшийся в живых Скиталец на всем Острове Чаек теперь – леди Арилоу из Плетеных.

Думаю, можно с полной уверенностью утверждать, что в бухте Скейн узнал немного больше дозволенного, и сельчанам пришлось его убить на несколько часов раньше намеченного срока. А это, разумеется, означало, что с пути надлежало убрать и вас. Кто бы еще ни стоял за этим крупным заговором, очевидно, что Плетеные Звери – его сердце.

Тишина, во время которой Прокс размышлял над услышанным, затянулась.

– Вам нужны мои показания, – произнес наконец Прокс, глядя на опаленные костяшки пальцев, – чтобы их арестовали. Так ведь?

Камбер потупился и чуть нахмурился, словно что-то его ранило и смущало.

– Коль скоро речь об аресте жителей деревни Плетеных Зверей, то… нет. Недавно пришли новости о произошедшем там. Видите ли… к тому времени, как в дело вступили закон и порядок, простые окрестные жители взялись вершить правосудие. Деревни Плетеных Зверей больше нет. Это, конечно, удручает, но все произошло слишком быстро, нельзя было предотвратить… – Камбер развел руками, длинными и утонченными, весьма подходящими к жесту. – Плетеные даже не представляли, какую беду накликали.

– Все они… – Голова Прокса внезапно наполнилась образами: маленькие кулачки, сующие ему ракушечные ожерелья, растянутые в улыбках сухие губы стариков… – Почившие предки!.. Хотите сказать, что деревня уничтожена?! Там же… Там были дети. Уж дети-то…

Перед ответом Камбер выдержал почтительную паузу.

– Вы добрый человек, – произнес он. – Вас это, вижу, огорчает. Это огорчает и меня. Да, пострадали невинные люди, но это не меняет того факта, что виновные по-прежнему на свободе.

– Но… если все мертвы…

– Не совсем так. Почти все жители деревни были… учтены. Однако их госпожа Скиталица оказалась хладнокровной и очень практичной девушкой. Похоже, как только над деревней нависла опасность, она прихватила помощницу и покинула селение. Разумеется, на их поимку выписан ордер, губернатор счел разумным нанять пеплохода. – Камбер коротко нахмурился и облизнул губы, словно пробуя на вкус мнение, которое хотел высказать, и передумал. – Дело в том, что она исчезла, а это значит, что наши проблемы еще далеки от разрешения.

– Что вы имеете в виду?

– Скитальцев больше нет, господин Прокс, и до сего момента никто не мог толком представить, какие последствия повлечет подобный катаклизм. Остров поделен на провинции, и границами служат вулканы, коварные горы, топи и джунгли. Без Скитальцев наши системы сообщения попросту умирают. Мы никому ни о чем не можем сообщить, ничего не можем выяснить или проверить. Если завтра на северную часть острова обрушится ураган, мы об этом узнаем лишь спустя несколько дней, когда он пронесется по Скорбной Лощине. Вскоре все бандиты, контрабандисты, пираты и головорезы сообразят, что больше ничей разум не приглядывает за ними в холмах. Наши рыбаки и ныряльщики ждут, когда Скитальцы укажут им на косяки рыб и лучшие кораллы. Купцы торгуют, оставляя друг другу сообщения в сорочьих хижинах, а если они лишатся такой возможности, то этой зимой города на окраине будут голодать.

Темный заговор, в центре которого – Арилоу, явно на это и был рассчитан. Они наверняка ждали, что у нас не останется иного выбора, кроме как обратиться к хитроплетам, к их госпоже Скиталице и рыбе-дальновиду. Неплохой шанс сменять ракушечные ожерелья на губернаторские цепи, вам так не кажется? Это дело рук далеко не одной деревни, господин Прокс. У заговорщиков свои люди в каждом селении, в каждом городе, и они готовы были ударить одномоментно по всем Скитальцам. Эту «ночь длинных ножей» долго и тщательно планировали, и что бы заговорщики ни замышляли дальше, планы их вертятся вокруг Арилоу. Мы столкнулись с тайным обществом хитроплетов, которые так и не забыли, каким могуществом обладали прежде, и вот нашли способ вновь подняться. Арилоу – их вождь, их священный идол.

– Да ведь она ребенок, – пробормотал себе под нос Прокс. – Лет тринадцать-четырнадцать.

– Уверен, вы понимаете, о чем говорите, – тихо ответил Камбер, – но я всегда затруднялся определить возраст хитроплетов. Для своих лет они почти все слишком малы и худы.

– И в том, что она замешана, нет никаких сомнений? Может, она лишь пешка в чужой игре?

– Не отрицаю, вы можете судить об этом лучше меня. – Еще одна затянувшаяся почтительная пауза, из-за которой Прокс почувствовал себя болваном. – Я слышал, что у деревни Плетеных Зверей не было ни вождя, ни жреца, но если вы заметили, что делами там управляет еще кто-то помимо госпожи Скиталицы, то эти сведения, конечно же, были бы нам полезны.

Прежде чем встать, Камбер еще некоторое время смотрел на неузнаваемое лицо Прокса. – Господин Прокс, я злоупотребляю вашим временем на отдых. Продолжим завтра.