Лей Бардуго - Крах и восход

– Это было неожиданно, – прохрипел он.

– Ты жив, – залепетала я. – Все хорошо.

– Я ценю твой оптимизм.

Краем глаза я заметила какое-то движение и увидела, как из ладоней Дарклинга вырвались две тенистые кляксы. Они перелились через край балкона, извиваясь как змеи, и направились прямиком к нам. Я взмахнула руками и метнула разрез, обрушивая часть террасы, но было слишком поздно. Тени выстрелили молнией по каменному полу и нырнули в рот Николая.

Его глаза расширились. Он задохнулся от удивления, втягивая то, что Дарклинг запустил в его легкие. Мы пораженно уставились друг на друга.

– Что… что это было? – выдавил он.

– Я…

Николай закашлялся и содрогнулся. Затем его пальцы быстро потянулись к груди, разрывая остатки рубашки. Мы оба опустили взгляд, и я увидела, как тень разрастается под его кожей тонкими черными линиями, разветвляясь, будто жилы в мраморе.

– Нет, – простонала я. – Нет. Нет!

Трещины побежали по животу, перешли на руки.

– Алина? – беспомощно позвал Николай. Тьма разрослась под его кожей и поднялась по горлу. Он резко откинул голову и закричал, шея напряглась и все тело изогнулось дугой.

Он испустил еще один истошный крик, и из его спины показались два черных отростка. А затем они раскрылись. Как крылья.

Николай поднял голову. Посмотрел на меня, его лоб испещряли капельки пота, взгляд стал испуганным и отчаянным.

– Алина…

И тут его глаза – умные карие глаза – почернели.

– Николай? – прошептала я.

Он осклабился, обнажив зубы из черного оникса. Они выросли в клыки.

Николай зарычал. Я быстро отпрянула. Его челюсть щелкнула в сантиметре от меня.

– Проголодался? – спросил Дарклинг. – Интересно, кого из своих друзей ты съешь первым.

Я неуверенно подняла руки, не спеша использовать силу. Мне не хотелось причинять ему боль.

– Николай, – взмолилась я. – Не делай этого! Останься со мной.

Его лицо исказилось от боли. Он был где-то там, боролся с собой, подавлял голод, затуманивший разум. Его ладони сжались – нет, его лапы . Николай взвыл, и этот звук был таким безнадежным, пронзительным и абсолютно нечеловеческим…

Взмахнув крыльями, он оторвался от террасы – чудовищный, но все равно прекрасный, все равно Николай. Затем посмотрел на темные вены, растекающиеся по его торсу, на острые, как бритва, когти, прорезавшиеся из почерневших пальцев. Он протянул ко мне руки, словно молил об ответе.

– Николай! – прокричала я.

Тогда принц развернулся в воздухе и взмыл вверх, будто каким-то образом мог обогнать свой голод, черные крылья поднимали его все выше и выше, мимо вихря из ничегой. Николай быстро оглянулся, и я ощутила его муку и недоумение даже издалека.

А потом он исчез, превратившись в черную точку на фоне серого неба, пока я оставалась внизу.

– В конце концов, – сказал Дарклинг, – он найдет что поесть.

Мы предупреждали Николая о возмездии Дарклинга, но даже я не могла предвидеть нечто столь изощренное и безупречно жестокое. Николай выставил его дураком, и теперь Дарклинг взял моего идеального, гениального, благородного принца и превратил его в чудовище. Смерть была бы слишком милосердной.

У меня вырвался крик – что-то гортанное, животное, незнакомое. Я подняла руки и обрушила пламенный разрез двумя яростными дугами. Они попали в извивающиеся силуэты, окружавшие Дарклинга, и некоторые из теней исчезли, но их место тут же заняли новые. Мне было плевать. Я била по нему снова и снова. Если мне удалось срезать верхушку горы, наверняка моя сила может сгодиться на что-то и в этой битве.

– Сражайся! – закричала я. – Покончим с этим прямо здесь! Прямо сейчас!

– Сражаться с тобой, Алина? Тут и сражаться нечего. – Он подал знак своим монстрам. – Схватить их.

Они слетались со всех сторон, превращаясь в бурлящую черную массу. Мал встал рядом со мной и открыл огонь. Я чувствовала запах пороха, слышала звон гильз, сыплющихся на землю. Сосредоточив всю свою силу, размахивая руками, как мельница, я пронзала пять, десять, пятнадцать теневых солдат зараз, но без всякого результата. Их попросту было слишком много.

И вдруг они остановились. Ничегои повисли в воздухе, их тела обмякли, крылья двигались в бесшумном ритме.

– Это ты сделала? – спросил Мал.

– Я… не думаю…

На террасе воцарилась тишина. Я слышала завывание ветра, звуки битвы, продолжавшейся позади нас.

– Мерзость .

Мы обернулись. В дверном проеме стояла Багра, опираясь на плечо Миши. Мальчишка дрожал, его глаза так округлились, что белки было видно больше, чем зрачки. Позади нее солдаты дрались не только с ничегоями, но и с опричниками и гришами Дарклинга в синих и красных кафтанах. Его твари доставили их на вершину горы.

– Направляй меня, – приказала Багра Мише.

Какая же ему потребовалась храбрость, чтобы вывести ее на террасу, мимо ничегой, извивающихся и врезающихся друг в друга, смыкающихся позади нее, как поле склизких черных бабочек. Только те, что находились ближе всех к Дарклингу, оставались подвижными и цеплялись за своего господина, хлопая крыльями в унисон.

Лицо Дарклинга ожило.

– Нужно было догадаться, что я обнаружу тебя в обители врагов. Иди внутрь, – приказал он. – Мои солдаты не причинят тебе вреда.

Багра проигнорировала его. Когда они подошли к краю террасы, Миша положил ее руку на обломок перил. Она оперлась на него, испустив чуть ли не довольный вздох, и подтолкнула Мишу своей тростью.

– Иди, мальчик, беги к нашей тощей маленькой святой. – Он замешкался. Тогда Багра нащупала его щеку и грубовато похлопала по ней. – Иди, – повторила она. – Я хочу пообщаться с сыном.

– Миша, – позвал Мал, и мальчик кинулся к нам, прячась за его пальто. Ничегои не проявляли к нему никакого интереса. Их внимание всецело сосредоточилось на Багре.

– Чего ты хочешь? – спросил Дарклинг. – И не надейся, что своими мольбами уговоришь меня пощадить этих глупцов.

– Просто хотела познакомиться с твоими монстрами, – ответила она. Багра прислонила трость к стене и вытянула руки. Ничегои подались вперед, клокоча и пихая друг друга. Одна потерлась головой об ее ладонь, словно принюхивалась к женщине. Мне показалось, или в них промелькнуло любопытство? Или это голод? – Эти дети меня знают. Подобное притягивает подобное.

– Прекрати! – потребовал Дарклинг.

Рука Багры начала наполняться тьмой. Представшая картина изумляла. Прежде мне всего раз доводилось видеть, как она призывает силу. Женщина прятала ее, как когда-то и я подавляла свою, но делала это ради секретов сына. Я помнила, что она говорила о гришах, обернувших свое могущество против себя. Они с Дарклингом одной крови, одной силы. Воспользуется ли Багра этим против него?