Александр Михайловский - Рывок к звездам

– Во-первых, – скрипучим голосом произнес Кандид, – все это, конечно, красиво, но учтите, что такая схема использования оборудования приведет к его ускоренному износу – в первую очередь, планетарного привода и джамп-генератора, которые вы планируете постоянно эксплуатировать практически на боевых режимах. К тому же при частых прыжках с меньшим наводящим импульсом инерции возрастет нагрузка на операторов навигационного вычислителя, которых понадобится вдвое больше, или они начнут совершать вполне человеческие ошибки.

– Уважаемый Кандид, – ответил искину кап-два Анисимов (главный инженер), – мы тут посчитали, что даже при таком повышенном износе межремонтный интервал основного оборудования (которое можно отремонтировать только в заводских условиях) составит около пары сотен лет, и на этот же срок должно хватить ЗИПов ко всей прочей аппаратуре. Ваша империя построила очень хороший и мощный корабль, возможности которого по боевому применению могут и должны быть расширены, невзирая на некоторое увеличение степени износа.

– Мы знаем, что нам понадобится набрать дополнительных операторов, – добавил кап-раз Карандышев (главный навигатор), – и это не составит для нас никаких проблем, потому что требуемое количество людей в рамках программы подготовки резерва уже обучено. Добавив всего одну смену и изменив схему дежурства с четыре через восемь часов на два через шесть, мы добьемся снижения нагрузки на операторов, не сильно выходя за штатное расписание.

Командир корабля кап-раз Иванов посмотрел в мою сторону.

– Ваше императорское величество, Владимир Владимирович, – сказал он, – как я понимаю, в первое время, для того чтобы выжить и победить, нам надо будет постараться быть во многих местах одновременно, для чего придется метаться от звезды к звезде по схеме «Фигаро здесь, Фигаро там». При этом возможность значительно обходить противника на поворотах даст нам неоценимое тактическое преимущество.

Искин Кандид искусно имитировал тяжкий вздох.

– Сказать честно, – проскрипел он, – в Империи по предложенной вами схеме функционировали пассажирские лайнеры дальних коммерческих линий. При перевозке почты и пассажиров, особенно класса люкс, была важна скорость доставки, а также оборачиваемость транспортных единиц, а не мелочная экономия на износе оборудования и окладах навигационного персонала…

– Скажите, Кандид, – спросил я, – а эта инструкция о тотальной экономии на всем пришла, случайно, не из ведомства Главного Казначея, которому захотелось подсократить расходы на всем чем можно?

Кандид чисто по-человечески пожал плечами и кивнул.

– Да, – подтвердила голограмма, – и игнорировать ее разрешалось только в секторах, объявленных на военном положении, а то нередки были случаи, когда адмирал на тыловой базе отправлял крейсер якобы в патрулирование, а на самом деле в соседние системы за знаменитым Лайгсбургским пивом или же Имранскими солеными колбасками. Для личного, так сказать, пользования.

– И господин казначей решил перегнуть палку в другую сторону, – кивнул я, – ну что же, нас его указания по известным причинам не касаются. Так что, Кандид, переписывайте свои инструкции, а вы господа-товарищи, с учетом уже набранного нами момента инерции, рассчитайте подход к системе Нового Рима в таком режиме, чтобы их диспетчеры планетарной обороны спохватились как можно позже. Мне нужен молниеносный удар с захватом застигнутой врасплох орбитальной станции, а не демонстрация огневой мощи с ее тотальным разрушением.

Сидевшая рядом со мной аватарка Лиут глубоко вздохнула. Теперь, когда она могла говорить с помощью тела Ольги Колоковцевой, она предпочитала общаться вербально, а не с помощью телепатограмм, как прежде. Ведь эти телепатограммы «слышали» только мы с Викой, и никто больше; а слова, произнесенные голосом аватарки, были доступны всем. И вообще, к юной Ольге-Лиут, рассекающей по коридорам «Несокрушимого» в повседневном обтягивающем трико маркграфских цветов, давно все привыкли. После того как Вика серьезно с ней поговорила, Лиут оставила затею немедленно уложить меня в свою постель, впрочем, не бросилась она и во все тяжкие с первыми встречными парнями. Вместо этого она окунулась в общение, в первую очередь с нашими старшими офицерами, но не обходя своим вниманием и старшинско-рядовой состав Корабельной Службы. Как она сама однажды призналась, больше всего на свете Корабли любят пообщаться, а тут возможности общения для Лиут было хоть отбавляй.

С профессиональной точки зрения, и для командира, и для навигаторов, и даже для инженеров дружески настроенный Корабль – это очень интересный собеседник. Ведь они все бывшие моряки, а она в космосе с первого своего проблеска сознания, когда ее сферу обеспечения подключили к тренажеру и начали учить летать в космосе. А еще Вика сказала, что, общаясь с умными и интересными мужчинами, Лиут ждала, пока на кого-нибудь из них отзовется не только ее жаждущий феерических сексуальных ощущений мозг, но и душа Ольги. Ведь это было ее именно тело, и Лиут хотела, чтобы ее аватарка разделила с ней все счастье и радость соития с любимым мужчиной. Вот так – сначала любовь, а потом уже все остальное…

Сама же Ольга, когда не находилась под управлением Лиут, показывала стремительный прогресс в интеллектуальном развитии. Родители Ольги уже научились отличать, когда она просто Ольга, а когда Лиут-Ольга, и не могли нарадоваться на то, какой становилась их дочь. На первых порах прогресс шел чуть ли не день за год, потом, правда, он замедлился, но все равно разница была разительной. Сейчас, когда после операции чипирования прошло чуть больше пятидесяти дней, ум Ольги с уровня трехлетнего ребенка поднялся до уровня примерно десятилетней девочки. Сама Лиут достаточно туманно говорила, что ей удалось устранить некое «зацикливание», и теперь даже без ее помощи Ольга сможет жить вполне обычной жизнью.

Ускоренно выучившись читать при помощи гипнопедии, в свободное от основной работы время Ольга пристрастилась к чтению, а вместе с ней к этому занятию пристрастилась и Лиут, которая научилась тихонько входить в Ольгу ровно настолько, чтобы воспринимать прочитанное, но при этом никак не мешать Ольге наслаждаться процессом чтения. Мир русских сказок: Иван-царевич, Добрыня Никитич, Алеша Попович, Илья Муромец и прочие русские богатыри, а также Василиса Прекрасная и Премудрая вкупе с Аленушкой и братцем ее Иванушкой, с которых Ольга начала свое культурное самообразование, просто очаровали падкую на сильные эмоции светлую эйджел, в свое время лишенную того, что люди зовут детством. Потом пошли вещи посерьезней – вроде произведений господин Дюма, которые Ольга, точнее, уже Ольга-Лиут, глотала книгу за книгой. Так, шаг за шагом, не только Лиут влияла на Ольгу, но и Ольга на Лиут, и вместо раздвоения личности стало вырисовываться что-то двуединое, похожее на ментальных сиамских близнецов, а о любовях – что для Ольги, что для Лиут – было забыто, по крайней мере пока, до завершения процесса взросления. Впрочем, об этом поговорим несколько позже, а пока вернемся к тому совещанию, которое происходит в рубке управления.