Ольга Пашнина - Принцесса на замену

– Странная у нас семейка.

– Отличная.

Я не лгала: другой семьи не знала и не хотела.

– Тебе нужно работать.

– Я хочу к тебе прикоснуться.

– Я знаю. Но ты не бросишь Люка. И этот мир не бросишь. Они не должны победить, не должны уничтожить все это.

– Прекрати! – строго произнес мужчина. – Мы не прощаемся. Без моего разрешения ты никуда не денешься, поняла? Градвин что-нибудь придумает.

Я кивнула и положила ладонь прямо на защитный экран. Сотни сверкающих ячеек вспыхнули под моими пальцами, а когда Фортем проделал такой же трюк со своей стороны, я вздрогнула. Никаким образом нельзя было почувствовать это касание, но у меня получилось. Ладонью ощутила тепло, а телом – знакомую дрожь.

– Работай. Я буду в порядке.

Мы оба знали, что это ложь. День за днем болезнь будет убивать меня до тех пор, пока я не стану агрессивной, никого не узнающей и ничего не помнящей больной. Но ложь помогала дышать. Мне так точно, а ему… хотелось верить.

Я долго смотрела вслед уходящему Фортему. Тоскливо думала о том, как давно даже в мыслях не называла его рептилоидом, ксенофобом. Незаметно он действительно стал частью семьи. Не врагом, не вынужденным союзником, а человеком, которому я бы доверила жизнь.

Доверила… а теперь придется отдать.

Меня накрыло так внезапно, что разум помутился. Я опустилась на колени, содрогаясь от плача, захлебываясь и поскуливая, как раненый щенок. Изнутри разрывала такая боль, что не кричать было просто невозможно. Завыла сирена медицинского робота, и он проворно понесся ко мне с успокоительным наготове.

В сердцах я что было сил ударила в энергетический щит.

Руку обожгло болью, а затем меня ослепила яркая вспышка. Когда зрение восстановилось, я поняла, что экрана больше нет.

– Что…

Мне в шею вошла тонкая игла. Тут же накатила дикая слабость. Я зевнула и закрыла глаза. Против собственной воли, поддаваясь действию лекарства.

– Паулина… – в конце коридора показался Градвин.

– Нет! – пробормотала я. – Не ходи сюда, Градвин, нет, я разбила экран!

Последней моей мыслью, прежде чем я отключилась, было: а это вообще возможно?

Сон от успокоительного всегда глубокий и спокойный. Я каждый раз просыпалась и несколько минут тратила на то, чтобы восстановить в памяти события. Они наваливались кошмарной тяжестью. Сначала я вспоминала Сашу. Потом свое похищение, встречу с Таяной, смерть Хенсема. Потом в памяти всплывали смутные картины аварии флаера. Ее я помнила крайне плохо, хотя свежие шрамы под заживляющими повязками еще напоминали о возвращении на Канопус.

Ну и наконец, я подносила к глазам руки и видела неизменную картину: бриллиантовая, сверкающая даже в темноте, россыпь крошечных кристаллов прямо на коже. Еще чуть выше красовалась вторая повязка. В момент истерики я пыталась стереть отметины жесткой мочалкой и терла до крови.

– Доброе утро, ластиар, – поприветствовала меня система. – Все ваши показатели в норме.

– Я умираю. Какие, к черту, показатели?

– А я бы поспорил, – раздался голос Градвина.

Я вскочила и обернулась. Парень настолько увлекся поисками лечения, что перетащил к моему карантину свой стол. Мгновенно увешал все экранами, приборами и эмиртами, а сам выглядел так, словно его пару раз хорошенько дернуло током. Расческа явно нечасто встречалась с непослушными волосами.

– Меня снова усыпили?

Я жадно пила из бутылки свежую холодную воду. До сих пор, ко всеобщему удивлению, чувствовала голод. Сколько времени прошло? Должно быть, несколько дней. После аварии я отсыпалась целые сутки, а потом… все как в тумане. Встреча с Фортемом, странные сны.

Сейчас сознание немного прояснилось. Будто я окончательно проснулась.

– Ты что-то сказал, да? Я отвлеклась, прости.

– Ага, я как раз исследую твою кровь.

– И что там?

– Ну… интересно. Даже очень. У меня, к сожалению, нет свежих образцов крови покойного императора или его сына. Тогда у меня еще был недостаточный уровень допуска. Но на твоих образцах я вволю поэкспериментировал. И, кажется, не без помощи Таяны понял, как действует лихорадка.

– Ну, развлеки меня за завтраком, расскажи, – попросила я.

Казалось, дворцовая кухня специально старалась радовать меня перед концом, потому что таких вкусных и красивых блюд я не ела никогда.

– Это антинаучно. Противоречит здравому смыслу и всей нашей науке, но звездная лихорадка уничтожает энергию.

– Чего? – не поняла я.

– Ну… это как съемный аккумулятор для эмирта. Крохотный такой. Подсоединяешь его к сети, закачиваешь туда энергию и несешь к эмирту, чтобы залить в него. Одного такого хватает лет на десять. Звездная лихорадка – это аккумулятор. Она подзаряжается от тебя и… уносит энергию куда-то.

– Не знаю, насколько это антинаучно, но аппетит ты мне испортил. И когда энергия кончится, я умру?

– М-м-м… если бы ты была императором Ладером, я бы сказал – да. Болезнь буквально выкачивала из него эту энергию, уничтожала все внутри. Частицы лихорадки просто исчезали, а отследить их никто не догадался.

– Они могли бы привести нас к примжинам?

– Да, верно. Могли бы. Судя по всему, это довольно развитая раса. Их технологии непонятны нам, но я склонен считать, что звездная лихорадка – это именно технология, а не болезнь.

От волнения Градвин начал бегать туда-сюда. Я слушала теперь уже с интересом, не забывая о фруктовом муссе с печеньем.

– Выходит так, что примжины жили очень давно. Еще когда две самые сильные империи – Денеб и Канопус – даже не думали о звездных путешествиях. Примжины были негуманоидами, хотя их облик мы так и не восстановили. Но что важнее, они были очень слабые. Подверженные всем болезням своего мира, очень хрупкие и с удивительно коротким сроком жизни. Ну и поганым характером, что подводит нас к идее о том, что природа не ошибается. Такие сволочи не должны жить долго. Потом примжины открыли технологию лихорадки. И с ее помощью выкачивали энергию из жителей галактики и благодаря этому увеличили свою продолжительность жизни.

– Это все ты прочитал?

– Нет. – Градвин немного смутился. – Многое додумал. Но если принять, что я прав и лихорадка – не болезнь, а технология, то все сходится! Поразительно!

– Рада, что ты впечатлился инопланетными технологиями. Что дальше?

– Дальше я подумал: раз мне не удалось заполучить образец крови императора, я должен внимательно изучить твою! И сравнить ее с результатами прошлых исследователей. И знаешь что?

– Что?

– Данные не совпали. В твоей крови действительно сумасшедшая концентрация лихорадки, она подпитывается твоей энергией, но… не покидает твое тело.

При одной только мысли о частицах лихорадки внутри (я знала, что это лишь метафора, но ничего не могла с собой поделать) хотелось чесаться.