Вера Чиркова - Потомственная ведьма [litres]

– Ты с ума сошла?! Да если они тебя сейчас поймают, мы даже помочь не сможем. У того дружинника кольцо наговоренное, он чужаков и ведьм сразу видит!

– Меня же не увидел?

– Это он просто растерялся, посмотреть не догадался.

– Ну а теперь и вовсе не сообразит, – посадив метелку в чьем-то запущенном саду, фыркнула я, выпрыгивая на землю.

Лизнув руку, опустилась на четыре лапы. Набросила на себя морок невзрачной дворняжки и опрометью рванула на площадь, с которой так триумфально улетала всего полчаса назад.

В такой тесноте, как в это утро, я не просыпалась еще никогда. Даже потянуться некуда. Вот еще бы вспомнить, где это я нахожусь?

А. Вспомнила.

Только лучше бы мне этого никогда не делать.

Попалась, как последняя лохушка. А ведь как хорошо вчерашний мой поход за кошельком начинался. Никем не замеченная, проскользнула на площадь, добралась до помоста, народа возле него уже немного осталось, а что стоять, если представление закончилось?

Вбежала я, значит, под этот помост и принялась там кошелек искать. Не так-то это просто сделать, как выяснилось. Помост, видать, тут давно стоит, успел народ под него разного мусора набросать; кроме прочего, и кошели были, правда, пустые.

Странным мне этот местный обычай показался – истратить деньги и сразу выбросить кошель. Некоторые совсем новенькие были, из тонкой замши и с вышивкой.

Нет, определенно глупый обычай, я даже подняла парочку самых симпатичных. Когда найду свои деньги, мы их по кошелькам разложим, чтобы не таскать при себе сразу все, как выяснилось, это не лучший способ сохранения.

О, а вот и он, пахнущий гномом тяжелый кошель из плотной ткани. Это правильно я придумала, искать его в кошачьем обличье, так у меня нюх раз в двадцать сильнее. А вот таскать кошель в кошачьих зубах жутко неудобно.

Пришлось лизать лапу.

Превратившись в человека, автоматически поднимаю голову и получаю в наказание удар по затылку. Да, думать нужно заранее, высота помоста не позволяет человеку ползать тут иначе как по-пластунски. Но мне такой облик нужен только для того, чтобы сунуть в карманы кошельки, потом я снова лизнула руку.

Ну вот и конец операции. Можно бежать к своей метелке. И тут я совершила страшную ошибку. Решила зайти в какой-нибудь уголок, превратиться в человека и купить-таки все необходимое. Иначе когда он еще представится, такой же удобный случай?

Однако найти уголок оказалось не так-то просто, все проходы между лавками и временными палатками были завалены товарами, заставлены телегами, возле которых стояли, сидели, торговали, отдыхали, ели и пили торговцы и их помощники. Пришлось нырнуть в какой-то узкий переулок, ведущий к жилым домам.

И тут появился он.

Невыразимо притягательный, нежный и сладкий, манящий, как самое заветное желание, запах. И я просто не могла, а самое главное, и не хотела ничего с собой поделать, он тащил меня к себе на невидимом, но крепком поводке, словно обещание неземного счастья.

Я шла, я летела к нему, всем своим существом стремясь как можно быстрее оказаться рядом, дотронуться лапой, лизнуть язычком, тесно прижаться всем телом, вбирая его мягкой шерсткой, впитывая в себя, как солнечное тепло, как драгоценный глоток воды в пустыне.

А он с каждым шагом становился все сильнее, все отчетливее, он терзал своей медвяной близостью мои ноздри, заставляя сердце бешено колотиться от нетерпения.

Высокий забор, вставший на пути, я перемахнула одним прыжком, устремляясь к зовущему меня неземному наслаждению.

Вот он, в самом дальнем углу узкой невысокой коробки, восхитительно пахнущий маленький кусочек чего-то темного. Сейчас я тебя достану, моя прелесть.

С трудом протискиваюсь в коробку и, прежде чем взять это в лапы, страстно облизываю языком, трусь щеками, жадно наслаждаясь исходящим от предмета неодолимо желанным ароматом, от которого у меня буквально срывает крышу.

Что-то грохнуло сзади, больно ударив по хвосту, который весь не вместился в тесный узкий ящик. От этой боли я на миг пришла в себя, но только на миг. Потом вновь припала к кусочку странного дерева, не в силах расстаться с его неистовым обаянием.

– Так, и кто же тут у нас? – насмешливо пробормотал где-то за гранью восприятия грубый голос, и передняя стенка коробки поднялась вверх, открыв моим затуманенным сладостными видениями глазам крепкую решетку и усатую личность за ней.

«Надо же, человек в клетке», – хихикнула где-то в глубине моего разума Бабка-ёжка и сразу утонула в бушующих волнах кошачьих эмоций.

– Надо же, уже собаки начали лезть! – обрадовался усатый и куда-то ушел.

Но он не интересовал меня в тот миг, я была редкостно, полновесно счастлива от окутавшего всю мою шкурку волшебного аромата. Я прижималась к нему мордой, вдыхая так самозабвенно, что не услышала звука открывающейся верхней крышки, не обратила внимания на ухватившую меня за шиворот крепкую руку.

– Грах лабуздык! – изумленно рявкнул усатый, приподнимая меня повыше.

На поблескивающий отточенным лезвием топор в его второй руке я даже никакого внимания не обратила.

Меня, как иголку к магниту, влекло к источнику запаха, а этот наглец зачем-то отвлекал, – вот все, что я смогла вспомнить много позднее.

А в тот момент даже не поняла, что прикосновение любителя кошек сняло с меня морок, и он увидел в своей руке вместо невзрачной собачонки белоснежную рысь.

Почувствовала только, что жесткая хватка ослабла и меня вернули к предмету моей горячей и страстной любви. Вот и замечательно, мне больше ничего на свете не нужно, кроме этого волнующе пахнущего кусочка дерева. От этого утверждения что-то неприятно заскребло в самой глубине души, но я немедленно подавила все посторонние мысли, отдавшись сладостной эйфории.

Через некоторое время вернулся усатый, открыл крышку, снова схватил меня за шиворот и вытащил из ящика. Быстро бросил в железную клетку, прикрыл решеткой и запер тяжелый амбарный замок. А потом покатил стоящую на тележке клетку куда-то прочь от так боготворимого мной запаха.

Испытав смертельную тоску от расставания с воплощением мечты, я взвилась от негодования и начала яростно метаться по тесной клетке, подвывая и царапая когтями пол.

Но усатого это ни капельки не смутило, он поставил мою тюрьму в какой-то закуток и захлопнул дверку. Я еще долго продолжала завывать и драть когтями клетку, стремясь вырваться на свободу.

Нет, не для того, чтобы бежать отсюда как можно дальше, а мечтая снова припасть к завораживающе пахнущему куску дерева. Я давно выбилась из сил и лежала, несчастно глядя на дверь, когда она наконец распахнулась, и в каморку вошли двое, усатый и еще один, неприятно пахнущий тип.